Двойной бренди, я сегодня гуляю

— Кто-то ещё возжелал поработать на ночь глядя, — сказал Патрик. Из-под двери пробивалась узкая полоска света. Для экономии энергии в полы рабочих помещений были встроены сенсоры, выключавшие свет, как только комната пустела. Свет в медиа-зале безусловно означал чьё-то присутствие.

— А может, это он сам. Решил перебазироваться.

— Кто знаем. Глянем.

Коннолли постучал, прислушался и, не дождавшись ответа, толкнул дверь.

— Я не совсем заблуждался, — сдержанно заметил Флендерс.

Картина, представшая их глазам, была недвусмысленной. Лаи полулежал в отодвинутом от стола кресле, перевесившись вниз, как тряпка. Комбинезон на нём был расстёгнут и перекручен, из-под него виднелась смятая несвежая рубашка. По полу были разбросаны обёртки от шоколада. Похоже, у Лаи хватило сил выбраться из лаборатории, но дальше медиа-зала он доползти не сумел.

Патрик поцокал языком, созерцая эту мизансцену.

— Да-а...

— Программа не отвечает или зависла.

Оба подошли к Лаи. Как и следовало ожидать, их появление его не разбудило. Он находился в состоянии полнейшей бесчувственности, так что Коннолли на какое-то мгновение засомневался, сон это или обморок. Но, прислушавшись к его дыханию, понял, что медицинская помощь не требуется.

— Граф Монтекристо вылез из подземелья, — Флендерс разглядывал каштановый ёршик на голове и подбородке Лаи. — Я бы и за неделю так не зарос.

— А что ты хочешь — у них пульс сто ударов в минуту.

— Смотри-ка, у него все виски седые.

Действительно, в отросших волосах Лаи над ушами было довольно много седины. Коннолли не особенно впечатлило это открытие, но Флендерс был ошеломлён.

— Я-то думал, он в биологическом плане не старше нас с тобой.

— Все они лет до тридцати выглядят как бойскауты. А потом из них сразу песок сыплется.

Коннолли посмотрел на распростёртую в кресле фигуру.

— Будить? Или просто взять и отнести в комнату, благо весит он не много?

— А как ты попадёшь в его комнату без ключа?

— Ключ должен быть где-то у него в кармане.

— Ага, под комбинезоном. А чтобы снять с него комбинезон, тебе придётся поднять его из кресла. Так и так будить.

Ирландец нагнулся к Лаи и потряс его за плечо. Тот не реагировал.

— Сильнее, так ты его не проймёшь.

— Сам попробуй, — буркнул Коннолли. Его усилия привели лишь к тому, что Лаи пробубнил что-то невнятное — очевидно, на языке своей планеты, — и снова завалился набок.

— Погоди, — сказал Флендерс. Мысль о том, что придётся дотрагиваться до Лаи, смутила его. Лучше не надо, подумал он. Он огляделся и увидел на столе у компьютера стакан с водой. — Вот что! Давай-ка, приподними его под мышки... так...

Оттянув на барнардце ворот рубашки, Флендерс осторожно, тонкой струйкой слил воду из стакана ему на шею. Вода потекла по его спине; он вздрогнул, открыл мутные со сна глаза и заморгал.

— Работать мешаете, — слабым голосом выговорил он на маорийском.

Вид его был настолько комичен, что Флендерс и Коннолли не удержались от хохота. В следующее мгновение Лаи обрёл некоторую адекватность.

— Я что, спал? — спросил он по-английски, осознав, что находится в медиа-зале.

— Как медведь, — подтвердил Коннолли. — Заработался до полного астрала.

— До чего? — было видно, что Лаи пытается перебрать свой внутренний земной словарь. Флендерс отмахнулся.

— Не морочь себе голову. Иди отдохни.

Лаи брезгливо провёл ладонью по лицу, ощупывая бороду.

— Пожалуй, действительно заработался... Но эту работу я закончил. На данный момент...

— Патрик, проводи его до спальни, — сказал Флендерс. — А я здесь приберусь, иначе Мэлори нам устроит головомойку.

Коннолли помог барнардцу стянуть лабораторный комбинезон и, убедившись, что ключ от комнаты мирно пребывает в кармане его спортивных шаровар, вывел его в коридор.

— Дверь-то сам открыть сможешь?

— Подожди, — сказал Лаи. — Есть захотелось...

Они остановились у автомата. Коннолли запрограммировал "Итальянский флаг", любимый бутерброд Лаи, и машина выдавила на хлеб три полосы пасты из лосося, укропа и яичного белка. Пока барнардец, прислонившись к стене, спешно утолял голод, дверь комнаты отдыха открылась, и в коридоре появилась Лика Мальцева.

Увидев Лаи, она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Коннолли стало смешно. Он ждал комментариев.

— Бог ты мой... — у Лики глаза полезли на лоб. — Виктор, что это с вами?

От смущения Лаи промолчал и только глубоко впился зубами в бутерброд. Вместо него ответил Коннолли:

— Он немножечко потерпел кораблекрушение.

Следующее утро ознаменовалось довольно неблагообразным эпизодом, и вновь при участии Айены Иху. Ровно в пять часов она с грохотом выломилась из своей спальни в коридор, вопя: "Мыхи! Мыхи тут!". Она усвоила из земных кинофильмов, что женщинам полагается бояться мышей. Шум поднял на ноги не только археологическую команду, но и часть персонала в противоположном крыле. Захлопали двери; в коридор стали высовываться заспанные и перепуганные физиономии обоего пола. Но, увидев, что это всего лишь Айена, прыгающая по коридору в земной малиновой пижаме в зелёную клетку, разбуженные один за другим шипели, хлопали дверьми и укладывались досыпать, причём кое-кто чертыхнулся на двух языках сразу, а станционный врач Эльза Рэй пригрозила ей уколом успокоительного внутримышечно (впрочем, на самом деле Эльза выразилась гораздо грубее).

— Вы с ума сошли, — сказала Лика, подходя к барнардке. — Спать людям не даёте.

Айена встряхнула головой, надёжно упакованной в "умные" бигуди с памятью формы.

— Мыха, — известила она, указывая на распахнутую дверь. — Там. Целая ка-рыса, фактически.

Вот ёлки, подумала Лика, неужели она посмотрела "Гаммельнского крысолова"? Этот убогий триллер 2078 года выпуска кто-то закачал в казённую фильмотеку задолго до их экспедиции. Наверное, предшественникам показалось смешным, что место расположения станции называется Гаммельн. Она заставила себя улыбнуться как можно более ободряюще.

— Вам приснилось. На станции не может быть мышей. Идите спать.

— Как не могет? — взвилась Айена. — Как не могет, когда она серая и бегит?

— Бежит, — машинально поправила Лика, чувствуя себя полной идиоткой. Ей ещё не приходилось урезонивать людей старше себя, несущих бред, и она гадала, как в таких случаях сохраняют вежливость. — Откуда на Марсе мыши?

— Сами па-риехали, — с кристально твёрдой уверенностью заявила Айена. — Багаж па-роверяют? Не па-роверяют. А там мыхи. И тара... кара... катамараны.

Дура психованная, в отчаянии подумала Лика. Пока она соображала, в какой форме высказать Айене этот вывод, та перешла в наступление.

— Я сама видела! — выкрикивала она. — Серая и бегит! Скажете, не ка-рыса?

— Айена, — взмолилась Лика, — люди же спят...

— Люди со-пят, а ка-рысы будут кабель едить?! А если замыканий?!

— Маньячка, — не выдержала Лика. — Говорят же, приснилось!

— Па-риснилось?

Пятясь по коридору от наскакивавшей на неё босой Айены, Лика врезалась спиной в кого-то позади себя. Столкновение заставило её опомниться.