Двойной генерал

— У тебя осталось сколько-то вагонов с трофейным продовольствием? В основном, консервы?

— Да, Дмитрий Григорич, — кивает генерал, — на данный момент семьдесят восемь вагонов. Два вагона отдал авиации, один — диверсантам…

Терпеливо выслушиваю весь расклад. Никого не забыл, молодец… а нет, кое-кого забыл.

— Два вагона отдай НКВД. Только предупреди их, что один или половину вагона пусть отправляют в Москву.

— Может, тогда три им дать? — неуверенно предлагает Мерецков. — Их больше, чем лётчиков.

— Ну, дай три. Дальше, самое главное. Десять вагонов пусти на продажу в военторг. Кстати, военторг бери под себя. Нам надо закрыть финансовый дефицит. Война войной, а советские деньги должны цениться.

Оживлённо народ включается в спор. Кто-то предлагает сложную систему распределения: для старших командиров, средних и младших и так далее. Кто-то ещё что-то. Продавливаю свою позицию.

— Вы поймите, товарищи. Система должна быть максимально простой, тогда она будет эффективно работать. Старшие командиры, военные, премированные за сбитые самолёты и танки, и тому подобные и так больше купят за счёт премий и зарплат. И не надо ничего накручивать, исчислять, вычислять, следить за исполнением. Сами купят, что захотят.

Генеральский народ кумекает и вроде проникается.

— Чтобы избежать соблазна спекуляций цена должна кусаться, но быть доступной. То есть, каждый день не укупишь, а три-четыре раза в месяц многие могли бы позволить.

— И последнее. Пока в трёх городах: Минске, Барановичах, Белостоке. А там видно будет. Как торговля пойдёт. Так что вопрос с ценами серьёзно обдумайте, Кирилл Афанасьевич. Надо назначить раз и навсегда, чтобы недоразумений не возникало.

— Иметь в виду возможное снижение цен, Дмитрий Григорич?

— Это можно. В перспективе. Сами понимаете, немцы нам регулярных поставок не гарантируют.

После всеобщих добродушных смешков, — трофеи очень способствуют поднятию настроения, — моё внимание захватывает Климовских.

— На юге…

— Подожди, — смотрю на Никитина, — у тебя как? Оборону организуешь?

— А як же ж?

— Хорошо. Давай так. Я с тобой отдельно всё посмотрю. Прямо глазами, съезжу с тобой и гляну. Особые пожелания есть?

— Авиация, Дмытрый Грыгорыч.

— Понятно. Решим, — поворачиваюсь к Климовских. — Давай, Владимир Ефимович.

— Юг, Дмитрий Григорич. В Полесье сконцентрировались остатки разбитых немцами корпусов Юго-Западного фронта. Собираются они, в основном, вокруг 9-ого мехкорпуса, наименее пострадавшего от боевых действий. Есть у них танки и артиллерия в небольшом количестве.

— Рокоссовский командует?

— Да. Кроме того, через Полесье в Белоруссию инфильтруется большое количество беженцев. Гражданские власти и НКВД наладили их учёт. Основной поток идёт через Пинск и Лунинец. Зарегистрировано сто двадцать тысяч беженцев.

— Сколько красноармейцев у Рокоссовского?

— На данный момент двадцать четыре тысячи. Генерал Рокоссовский просит боеприпасы и продовольствие.

После обсуждения приходим к решению. В Лунинец отправляем комбинированный эшелон. Несколько пассажирских вагонов для детей и пассажиров с детьми. Грузовые вагоны набиваем продовольствием и боеприпасами, грузим батальон НКВД для наведения порядка в прифронтовой полосе. Из штаба выделяем человека в качестве коменданта приёмно-пересыльного пункта. Запасным вариантом можно назначить командира части НКВД. Он будет распоряжаться и приданным поездом, который будет курсировать по примерному маршруту Лунинец — Барановичи — Минск — Витебск. Будет развозить беженцев, и привозить продовольствие и боеприпасы для приёмного пункта и войск 9-го мехкорпуса. Распределение беженцев по местам эвакуации так и оставили на гражданских властях. Уборочная скоро начнётся, каждая пара рук будет на счету.

— Дмитрий Григорич, они просили два боекомплекта, — слегка осуждающе смотрит на меня Климовских.

— Хватит им половины, — жмусь, как сельский куркуль, но основания у меня есть, — они, во-первых, не мои. Во-вторых, если дам, сколько просят, они экономить не будут. Пусть поучатся беречь патроны. А то замучаемся им подвозить.

И уборочная на носу. Вроде бы какое мне дело? Но разве народ и армия не едины? Не всё нам тянуть из народного хозяйства, спины русских мужиков крепки, но всё имеет предел прочности. А у нас десять тысяч пленных накопилось. Дармовая, по сути, рабочая сила, чего им киснуть. Опять же им веселее, рабочий паёк сделаем погуще.

— Лаврентий Фомич, здравствуй, друг мой, — вопрос об использовании пленных решаю сам. Заодно и радую его известием о передаче им трёх вагонов трофейного продовольствия. Цанава организатор толковый, разберётся.

17 июля, четверг, время 11:05

Вильнюсская оборонительная линия

Никитин уболтал меня на укрепление Вильнюсского направления. Слишком длинная полоса обороны для одного, пусть и мощного, соединения. Да я ещё речку Вилию на него повесил для обороны от Гудериана. Гляжу безотрывно на Никитина минуты три. Безотрывно и не мигая.

— Сделаем так. Генерал-лейтенанта Филатова снимаем с командования 13-ой армии уже официально, пусть доформирует новую армию в Смоленске, — давно надо было это утвердить.

— Исполняющим обязанности назначаем тебя. И тогда 2-ой стрелковый и 17-ый механизированный становятся твоими. Работай. Задача-минимум: ни один вражеский солдат не должен появиться рядом с Минском.

С любопытством смотрю на свежеиспечённого командарма. Не сказал бы, что его сильно обрадовало. Видимо, ждал дивизию на укрепление и место для неё, небось, припас, а тут ему пять дивизий, среди которых две танковые. Хотя танковые они только по названию, танков там кот наплакал, то бишь, я от щедрот сколько-то выделил.

— Как раз трофейными танками их снабдишь. Ты ж не распределил их ещё?

Никитин молча качает головой, потом роняет:

— Думал их разбавить по частям…

— Обслуживать неудобно, когда большое разнообразие в одном месте

Оглядываю местность перед НП. Справа небольшая речушка Мяркис кокетливо изгибается узким руслом. Гляжу скептически, курица вброд не перейдёт, а вот танк проскочит. Никитин соглашается:

— Танкоопасное направление.

— Что придумал?

Долго слушаю наполеоновские планы. Скептически слушаю, и новоявленный командарм замечает.

— Что не так, Дмытрый Грыгорыч?

— Понимаешь, изюминки нет. Ты всё правильно говоришь, и бьюсь об заклад, худо-бедно, но всё сработает. Только это всё было и фрицы всё это знают. Минные поля, говоришь? Разминируют.

— Под пулемётным и снайперским огнём?

Насмешливо гляжу на своего протеже.

— Ты чего, генерал? Не в курсе последних военных хитростей? Артобстрелом или бомбёжкой разминируют твоё поле. И что тут твои снайперы сделают?

— Ладно, пошли, пообедаем, а там подумаем ещё, что можно сочинить.