Двойной генерал

Время 23:20.

— Зачем у вас тут транспортник стоит? — комроты допрашивает своего коллегу лейтенанта. Хотя какой он коллега, из технического обеспечения-то?

— На случай появления раненых, которым требуется срочная эвакуация, — лейтенант-техник отводит глаза.

— Прострелить тебе ногу? — ротный вертит в руках парабеллум, голос очень спокойный. — Вильнюс — столичный город, там наверняка всё для самых сложных раненых найдётся.

— Так нам сказали…

— А на самом деле?

— На самом деле кого-то ждём. Обычно такие самолёты используют, когда хотят забросить диверсантов во вражеский тыл.

— Каковы запасы топлива?

— Примерно треть от того, что было сначала.

— Хватит заправить все наши самолёты?

— Яволь.

Пока ротный беседует с персоналом, никто не сидит без дела. Охрана уже организована. Связист разбирается с местной радиостанцией, хотя чего с ней разбираться? Наша радиостанция. Рачительные немцы используют всё, что им в руки попадётся. Только вот ишачки к рукам прибрать не могут. Сложно заводить и управление какое-то странное, — поясняет технический лейтенант.

— Они все исправны?

— Не могу знать, герр лейтенант, — ротный в немецкой форме, так что затруднений в определении его звания пленный не испытывает.

— Сейчас заправишь все самолёты, и наши и ваши. Спицын! Займись! Боеприпасы не забудьте.

Радист уже отстукивает шифрограмму, что аэродром готов к приёму. Бойцы раскладывают костры по обе стороны полосы, около каждой пара человек с бутылкой бензина и спичками.

7 июля, понедельник, время 01:10

Аэродром в 20 км от Вильнюса.

— Вылитый фашист! Молодец, лейтенант! — на ротного шалыми, весёлыми глазами глядит генерал Рычагов.

Позади хлопоты по принятию борта на полосу. Опытный пилот посадил тэбэшку с первого раза. Из неё высыпала целая толпа лётчиков и техников. Рычагов уже выслушал доклад о том, что машины заканчивают заправлять и можно их заводить.

Через минуту Рычагов с огромным интересом оглядывает транспортный юнкерс-52.

— Немецкий лётчик цел?

Ротный оглядывается на двоих сопровождающих. Один из них тут же срывается и через минуту приводит немецкого лётчика. Всем кагалом лезут в самолёт, где Рычагов дотошно выспрашивает назначение приборов и ручек управления. Садиться на место пилота. Решение принимает неожиданное.

— Думаю, что справлюсь, но лучше пусть он сам ведёт. Как думаешь, лейтенант?

— Bring das Flugzeug dorthin, wo der General es sagt (Отведёшь самолёт туда, куда скажет генерал), — на строгие слова лейтенанта, пилот трясёт головой «Я, я…».

— Он сделает всё, как надо, товарищ генерал, — лейтенант ещё раз с угрозой смотрит на пилота.

Суета на аэродроме нарастает, один за другим начинают работать моторы ишачков и немецких самолётов. Все баки заливают по самую горловину.

— Зря я полные баки дома залил, — расстраивается лётчик ТБ-7, — сейчас бы на дармовщинку поживился.

Он улетает первым, за ним в небо выпрыгивают ишачки и чайки, последним на полосу выруливает юнкерс-52. Три ишачка завести не удалось.

— Лейтенант, взрывай здесь нахер всё! — кричит в дверь Рычагов и захлопывается.

Через полчаса рота частично на двух машинах уходит из аэродрома. Арьергард, отойдя подальше, стреляет зажигательными пулями по бочкам с топливом. Их возле оставшихся самолётов поставили, и штабное помещение не забыли. Ротный подосадовал, что не подумали погрузить в ТБ-7 радиостанцию. Хорошая вещь зазря пропала.

7 июля, понедельник, время 00:15

Минск, штаб Западного фронта.

Прямо праздник какой-то! Если ещё и Паша самолёты пригонит, то, считай, полк у него уже есть. По зёрнышку мы когда ещё на дивизию наклюём, а вот так он быстро вырастет. Тридцать самолётов подарок замечательный, но полтысячи вагонов всяческих грузов в Вильнюсе как бы не лучше.

Из-за этого ложусь спать только сейчас. Приказал немедленно все эшелоны отправлять в Минск.

— Как все? — удивляется Никитин, чьи танки через колено ломали сопротивление гитлеровцев в левобережной части города. Там, где и сходятся все железнодорожные пути.

— Не тупи, генерал! За Вильнюс мы цепляться не будем. Даже пустые вагоны с паровозами — ценнейший трофей. Немцы за него костьми лягут. Так что давай, шнеля, шнеля! Пока ночь не кончилась!

Вешаю трубку. Чувствую, что Никитин проникся. Выхожу из узла связи, сержант — связист тут же заныривает на своё место. По коридору выхожу в холл, открываю окно на южную сторону. Меня обдаёт ночной свежестью, весело смотрит месяц, а я принимаюсь портить воздух дымом «Казбека».

Сорок танков Т-III и T-IV, это только то, что на виду. Наверняка боеприпасы всех видов, продовольствие. Армию ведь надо кормить. Себе-то могу признаться, этот шкурный мотив разжиться у фашистов вооружениями и деликатесами в моём броске на Вильнюс — не последнее дело. Почти получил то, что хотел. Буду обдирать вермахт, как липку, при малейшей возможности. Так, надо ещё железнодорожникам позвонить, предупредить. Это легче. По городскому телефону.

7 июля, понедельник, время 06:10

Вильнюс, штабной вагон 20-го корпуса.

Генерал-майор Никитин Иван Семёнович.

— Ты хорошо понимаешь, о чём просишь? — голос Копца был напряжённым. Отлично его понимаю, мне это ливонско-фашисткое гнездо тоже поперёк горла.

— Не получится, попробую домашними средствами. Нас могут выдавить, понимаешь?

— Ладно, попробую…

У-у-у-х! Кажется, уболтал. Надо разгон связистам дать, когда уже связь человеческая будет? Перестукиваемся морзянкой, словно дятлы, а когда по-человечески говоришь, то не дай бог что-то конкретное ляпнуть. Фашистов предупреждать — последнее дело, понимать надо.

Ближние мосты заблокированы, спасибо «Авроре». Тяжёлые гаубицы на колёсах — чудесная вещь. И командир толковый, идею разделить бронепоезд понял сразу. Зенитные платформы сейчас рядом стоят.

Понастроили мостов, ливонцы херовы. Если б он вовремя не подошёл, 64-ую стрелковую в пыль бы размолотили. Покрепление сразу оттуда попёрло. Да и на этом берегу до танкового батальона стояло.

Лаздинайский, Жверинский, Гележинский и Зеленый мосты обработали гаубицы «Авроры». Полностью непроходимым стал только Зелёный мост, пролёт обрушился на вражеском правом берегу. Через остальные может пройти только пехота.

Никогда не бывает хорошо всё время. Мосты обрушены или повреждены, левобережная группировка немчуры без подпитки с правого берега начинает скучать, вроде всё хорошо. Но нет, намного выше по течению быстро сооружён понтонный мост. Один час поработает и уже заскучает 64-ая дивизия, а потом и ему станет жарче. Понимать надо.

Копца прямо корёжит, когда просишь его про авиаподдержку. Городские условия тот десерт, которым отравиться можно. Зенитки ставят и на крыши и между домами, как в ущельях. Траспортная городская сеть не белорусские болота, ехай в любую сторону с любой скоростью. Те же зенитки сместить руками за пять минут можно. А ударить по ним с любой стороны невозможно, здания мешают. Сам знаю. У меня та же история с танками. Мне двух сожженных из огнемётов танков хватило, чтобы перевести их во вторую линию. Это в поле пусть за них пехота прячется. В городе — наоборот. Хорошо, Дмитрий Григорич разрешил не оглядываться на разрушения. С пониманием у нас командующий. Действуйте, говорит, будто это не наше. Вот мы и действуем.