Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Не стоило ему это говорить. Нет, не стоило.

Его я убил сразу - проломил висок носком старого, еще с Чечни, спецназовского ботинка. Одновременно метнул диск циркулярки с закруткой в обладателя черного пояса и попал хорошо, в переносицу. Тут же сломал правую руку качку, успевшему вытащить "тэтэшник", и в броске достал обладателя красного пояса, который от неожиданности даже не шевельнулся. Двое, что стояли у машин, разом сунулись, как я и предполагал, на шум и получили свое по полной программе. Ну, не по полной, убивать я их не собирался: щенки еще. Они нужны мне были живыми для воспитательного мероприятия. На этот раз моего. А в любом воспитательном мероприятии главное что? Публика. Я совершенно не представлял себе, что вся эта история значит, но на всякий случай решил извлечь из нее максимальную пользу. На будущее. На тот случай, если это действительно просто наезд. Хотя уже был почти на все сто уверен, что это не так.

Краем глаза я отметил, что молодые рыбаки-студенты в адидасовских спортивных костюмах присунули к берегу плоскодонку и делают вид, что разбирают снасти. Так что времени оставалось уже совсем немного. Поэтому я даже связывать никого из моих гостей не стал, лишь вытащил их ТТ и бросил в угол, а "макарку" Шрама оставил на месте в его наплечной кобуре. После чего отволок всех к стене, на которой Мишка отсчитывал свою "пятилетку здоровья", открыл вентиль и полил всех из шланга, чтобы привести в чувство.

Сомнений в выборе объекта моего педагогического мероприятия у меня не было. На эту роль как нельзя лучше подходил качок. Он сидел у стены и тихо скулил, баюкая сломанную руку. "Черный пояс" зажимал обеими руками разрезанную переносицу, между пальцами сочилась почему-то очень темная, почти черная кровь. На роль зрителя он не годился, а остальные годились. Кроме Шрама, конечно, в руке которого так и белела последняя в его не слишком безгрешной жизни невыкуренная "беломорина".

Я ухватил качка за златую цепь и подтащил к циркулярке.

– Какое дело вам заказали?
– Он замычал, завертел головой, пытаясь освободиться. Но цепь была из хорошего металла, качественного, хоть и не из золота.
– Кто заказал?
– продолжал я. Он по-прежнему крутил головой.

Я включил циркулярку и сунул его морду к сверкающему диску, который вращался со скоростью восемь тысяч оборотов в минуту. Звук стоял тот еще, поэтому пришлось перейти на односложные предложения.

– Кто?

– Не знаю! Какой-то Серый!

– Что?

– Не знаю, он со Шрамом толковал!

– Где?

Он помедлил с ответом, а я был уже не в том состоянии, чтобы сострадать ближнему. Я ткнул его ноздрю в диск, струйка крови окрасила поднятый защитный кожух.

– В Химках!

– Кто Серый?

– Не знаю! Похоже, не знал.

– Что заказал?
– повторил я, крича ему в ухо, потому что визг от пилы был весьма высоких децибелов.

Он молчал. Я приблизил его ряшку к пиле. Он заорал:

– Наехать!

– Зачем?

– Не знаю! Честное пионерское, клянусь, не знаю!

Ну, если так клянутся...

Я выключил станок, подождал, пока пила стихнет, и подвел итог:

– Твоя кличка Чир, так?

Он послушно замотал головой.

– Теперь будет другая. Чир Рваная Ноздря. Это как Ричард Львиное Сердце.

Я кинул парализованного от ужаса качка к стене и обратился к почтенной публике:

– Все видели?

Публика дружно закивала:

– Все, все!

– Расскажите об этом в своих кругах. И не опускайте подробностей. Я уже однажды говорил это, но готов повторить: если хоть одна сука появится на нашей стороне Московского шоссе - у этой циркулярки выпуск двадцать два сантиметра. Все поняли? Они снова закивали:

– Все, все!

Понятливый народ. Правда, и метод был доходчивым. А ведь по-другому и не поняли бы.

И только я успел закончить свое воспитательное мероприятие, как в столярке появились два рыбака-студента, грамотно раскатились по углам и направили стволы коротких десантных "калашей" на моих совсем уж офонаревших гостей.

У меня сегодня, похоже, был день открытых дверей.

Моим новым гостям и полминуты не понадобилось, чтобы оценить обстановку. Один из них сунул в ухо таблетку микрофона и включил передатчик:

– Я - Третий. Мы на месте. Все в норме. Один холодный, пять теплых... Нет, не мы, сам... Есть, ждем.

Он выключил рацию, оба спрятали "калаши" под куртки и уселись на верстаке, покачивая ногами в обычных белых кроссовках. Ну чисто студенты-практиканты.

– Чего ждем-то?
– спросил я.

Ни один, ни другой не ответили. Грамотные студенты.

Некоторое время было непривычно тихо, лишь покрякивали над Чесней перелетные утки. А потом вдруг в столярке потемнело, и начался прямо-таки американский вестерн. В дверном проеме возникли Мишка Чванов, Артем и Борисыч с двустволками на изготовку, а позади маячил Костя Васин с вилами. Другого оружия, видно, для него не нашлось.

– Руки вверх, суки!
– заорал Мишка, переводя стволы с моих гостей на студентов.
– Двенадцатый калибр, картечь, суки, кишки наружу! Руки вверх и никаких лишних эмоций!

Студенты соскользнули с верстака, перекатом ушли по углам, в их руках тускло блеснула сталь автоматов. Я едва успел прыгнуть между ними и поднять руки.

– Отставить! Убрать стволы! Здесь свои! Мишка, твою мать, я кому говорю! Положи ружье на землю! Всем опустить оружие!

Мой истошный вопль дошел-таки до разгоряченного Мишкиного сознания, мужики опустили двустволки, а студенты, чуть помедлив, спрятали "калаши".

– Серега, извини! Припозднились!
– снова заорал Мишка.
– Бабы, едри их, патроны спрятали! Пока нашли. Ты в порядке?

– В полном, как видишь, - ответил я, оттирая его к выходу. Но он успел рассмотреть столярку через мое плечо.

– и-мое! Это чего тут было? Едрена вошь! Куликовская битва! Чего тут было, Серега?

– Ничего тут не было!
– в свою очередь заорал я.
– Быстро валите отсюда! Ничего тут не было, вас тут не было, ничего вы не видели и знать не знаете! Ясно?

– Понял, Серега, все понял! Нас тут нет и не было никогда! Все понято, Серега, будь спок! Пошли, мужики!

– Ружья спрячьте, вашу мать!
– напутствовал я их.
– Всю деревню переполошите! И Ольгу еще задержи, - крикнул я вслед Мишке.

– Бу сделано, Серега! Все путем, будь спок!

Этот ковбойский налет произвел на студентов некоторое впечатление.

– Гляди-ка!
– заметил один из них.
– Защищать прибежали. За что они тебя так любят?

– Они не меня прибежали защищать, - возразил я.