Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Я немного полюбовался пируэтами непобедимого Норриса, порадовался, что ребята в форме, и пошел к Доку. Он стоял в своем номере у окна и смотрел, как городок затягивает туманная пелена, наползающая с озер. Типичная ленинградская белая ночь. Верней, петербургская. Но когда мне однажды пришлось увидеть ее, она была еще ленинградской.

– Артист где-то шляется, - сказал я. Ну, просто для того, чтобы что-то сказать.

– Он у Люси, - не оборачиваясь, ответил Док. Я насторожился:

– Вот как? Давно?

– Часа два уже. Если не больше. Я случайно увидел, как они вместе заходили в ее номер.

– Только этого нам не хватало! Генрих ему башку оторвет, когда узнает!

– Генрих уехал.

– Вернется и узнает. Ты видел, и другие могли увидеть!

– Не оторвет, - с усмешкой возразил Док, закончив обозревать заоконный пейзаж и удостоив меня своим вниманием.
– Артист оторвет ему гораздо быстрей. Но ты прав. Он выбрал не лучшее время для кобеляжа.

– И место тоже не лучшее, - добавил я.
– И объект не лучший.

– Ну почему? Объект-то как раз очень даже ничего... Знаешь, Сережа, что мне все это напоминает?
– спросил, помолчав. Док.

– Что все?
– уточнил я.

– Все, - повторил он.
– Все, что происходит. Вокруг нас. И вообще.

– Ну что?

– Режим радиомолчания. Напомнить, когда он бывает?

– Перед атакой. Или перед штурмом. Вопрос только один: кто кого собирается атаковать? Мы? Или нас?

– Да, это очень интересный вопрос, - согласился Док.
– Боюсь, что все-таки нас.

– Это у тебя общее ощущение?
– спросил я.
– Или есть что-то конкретное?

– Конкретного - ничего. Почти. Кроме одной мелочи.

– Какой?

– Ну, как тебе сказать...

– Док, - сказал я.
– У тебя в номере есть утюг?

– Какой?

– Электрический. Если есть, я его немедленно включу и начну прижигать тебе задницу. Иначе, чувствую, из тебя ничего не вытянешь.

– Ладно, скажу, - помедлив еще часа три с половиной, проговорил Док.
– Мне очень не нравится маркировка на взрывателях. И на пусковом устройстве. Не знаю чем. Но не нравится она мне - хоть ты что!

– Док!
– поразился я.
– С каких пор ты стал разбираться в радиовзрывателях?! Да еще в таких! Ты же хирург!

– Я же говорил, что я любознательный человек.

– Чем же тебе не нравится маркировка?

– Не знаю, - сказал Док и повторил: - Нет, не знаю. Знал бы сказал. Инициирующий сигнал на спутник ушел. Почему он не вернулся к взрывателям?

– Я передал отчет о результатах испытаний.

– Что ответили?

– Ничего. Приказали прекратить самодеятельность. Ситуация контролируется.

– Это хорошо, что она контролируется, - заметил Док.
– Плохо - что она контролируется не нами. Знаешь, Сережа, все это мне не очень нравится.

– Да? А я так в полном восторге.

– Давай еще раз. Почему сигнал не вернулся со спутника?

– Не та частота, - предположил я.

– Возможно, - кивнул Док.
– Еще почему?

– Спутник был в мертвой зоне. Перепутали время.

– И это возможно. Еще?

– Не знаю. Больше вроде бы не может быть никаких причин.

– Может, - возразил Док.
– Если это не тот спутник. Нужно немедленно связаться с Москвой.

– Мы сможем это сделать только со станции. По Интернету.

– Может быть поздно. Я только рукой махнул:

– Все может быть. А чему быть, того не миновать.

– А вот и я!
– объявил Артист, появившись в номере Дока без малейшего намека на стук в дверь.
– Ну что, можно понемногу собираться? Как раз и стемнеет.

Мы с Доком внимательно на него посмотрели. Артист не напоминал человека, который только что вылез из постели любовницы. Нет, не напоминал. Именно эту мысль и высказал Док, обращаясь ко мне:

– Он не похож на мартовского кота.

– Не похож, - согласился я.

– А почему я должен быть на него похож?
– огрызнулся Артист.
– Март давно прошел. Сейчас, между прочим, апрель.

– Он больше похож на ротного, который два часа просидел на оперативной пятиминутке у начальника штаба полка, - поделился я своими впечатлениями.
– При этом все два часа его возили мордой по столу за дела, в которых он не виноват ни ухом, ни рылом.

– Тонкое наблюдение, - оценил Док.
– У людей, которые бросили курить, почему-то очень обостряется обоняние, - продолжал он.
– У таких, как я. И что же? Табачный дым чувствую - от сигарет "Мо", которые курят дамы. Алкоголь? Нет, не ощущаю. Духи "Шанель номер пять"? Весьма и весьма слабо. Более чем слабо. Я человек любознательный, но не любопытный. Не слишком любопытный. Но сейчас очень бы мне хотелось узнать, чем вы, сеньор де Бержерак, занимались в номере мадам Люси Жермен, коварно воспользовавшись временным отсутствием ее, скажем так, гражданского мужа?

– Телевизор смотрели, - довольно агрессивно ответил Артист. Программу НТВ. Устраивает?

– И что показывали?
– спросил я.

– "Куклы".

– Хорошая передача, - кивнул Док.

– Местами даже смешная, - подтвердил я. Ввалились Боцман и Муха.

– Время, Пастух, - напомнил Боцман. Я взглянул на свою "Сейку" и кивнул:

– Да, пора. Все ко мне в номер.

В коридоре Артист придержал меня за рукав.

– Есть разговор, - негромко сказал он.

– Не здесь, - прервал его я.

– Ребята не должны этого знать. Пока.

– Почему?

– Потому. Им работать.

– Говори. Только коротко.

– Этот Генрих не имеет никакого отношения ни к компании "Шеврон", ни к Каспийскому консорциуму. Его настоящее имя - Карлос Перейра Гомес. В горячей десятке Интерпола он стоит на первом месте. Международный террорист номер один. Кличка - Пилигрим. Он же - Взрывник.

– Это тебе сказала Люси?

– Да.

– Почему тебе? Артист усмехнулся:

– Потому что я обаятельный человек. И к тому же еврей.

– При чем тут еврей?

– При том, что она тоже еврейка.

– Так кто же она такая?

Артист немного помолчал и ответил:

– Лейтенант армии обороны Израиля. Специальный агент Моссада.

Заявка! Но у меня уже не было времени для расспросов.

III

На исходный рубеж мы прибыли точно в срок, хотя потеряли шестнадцать минут, пока завозили Люси на турбазу "Лапландия". Но Боцман, сидевший за рулем нашего "рафика", сумел их наверстать. Когда мы, распределив оружие и проверив "уоки-токи", вышли из моего номера, Люси уже ждала нас возле машины. Она была с непокрытой головой, в той же царственно запахнутой собольей шубке, в белых сапожках на высоких каблуках. Но былого выпендрежа не было и в помине. Она молча залезла в кузов и устроилась на жестком боковом сиденье между мной и Артистом. Минут через сорок Боцман хотел свернуть с шоссе на турбазу, редкие огни в окнах которой светились метрах в пятистах от дороги, но Люси остановила его: