Дядя самых честных правил 8

— Дядя Костя, а зачем они дырки делают? — Ксюшка дёрнула меня за рукав.

— Это не дырки, а конусные технологические отверстия, — на автомате ответил я, не отрываясь от наблюдения за процессом.

— Дядя Костя! — она дёрнула сильней. — А в чём разница? Чем дырка от отверстия отличается?

— Кхм… Дырка… — я попытался сформулировать. — Дырка — это когда что-то испортилось или случайно получилось. Например, носок порвался или картину проткнули чем-нибудь. А отверстие делают специально, для какой-нибудь полезной цели. Скажем, сверлят в двери, чтобы вставить замок.

— Ага…

Ксюшка наморщила лоб, напряжённо обдумывая неожиданную классификацию.

— То есть дырка в бублике на самом деле отверстие? Его ведь специально делают, когда лепят.

— Выходит, что отверстие.

— А дупло в дереве?

— Дырка. Никакой пользы дереву от него нет, один вред.

— А в сыре, дядя Костя, дырки? Или отверстия?

— Подумай сама.

— Дырки, — с уверенностью заявила Ксюшка, — они сами по себе получились. А если мышка прогрызла, то это отверстие!

Таня и Агнес, слышавшие наш разговор, едва сдерживались, чтобы не расхохотаться. Я строго на них посмотрел, и девушки отвернулись, прикрывая рты ладошками.

— Я права, дядя Костя? Мышка ведь специально сыр грызла, для пользы.

— Если с точки зрения мышки, то да, отверстие. А с точки зрения человека — дырка, сыр-то испорчен.

— А это не мой сыр, я его вообще не ем. Пусть мышка грызёт, сколько хочет. Будет толстая, упитанная, её Мурзилка съест, и будет ещё большая польза.

Довольная сделанными выводами, девочка побежала к поезду, видимо, сообщить Мурзилке о полезных мышах и отверстиях. А я вернулся к дорожным работам.

Пока я разговаривал с Ксюшкой, «бурильную» технику убрали и её место заняли «стекломешалки». Эдакие огнеупорные бочки на колёсах, в которые рабочие закидывали песок, тот самый, купленный у Добрятникова. Знаки, нанесённые на бочки, разогрели содержимое до жидкого состояния, превратив жёлтый песок в мутное, полупрозрачное стекло. Эту массу и заливали в пробурённые отверстия, заполняя почти до края. И тут же погружали в них щипцами стальные пластины с деланными связками — генераторы невидимого жёлоба эфирной дороги.

— Черницын! — я махнул парню. — Связка принца Руперта!

Мой лучший «деланный инженер» кинулся выполнять указание. Над каждым заполненным отверстием он быстро рисовал три простых Знака, связанных в трилистник. Стекло тут же застывало, превращаясь в твёрдую, практически неуязвимую поверхность. Разбить его можно было, только выкопав целиком и ударив по «хвосту», спрятанному на самом дне.

— Всем отойти!

Выгнав всех со свежепостроенного участка, я двинулся вдоль правого ряда вмурованных генераторов, активируя их один за другим. И наблюдая, как сплетается из эфира невидимый эфирный жёлоб. Проследив, что силовые линии замкнулись правильно, я повторил действия для левого пути, по которому пойдёт встречное движение.

Хождение рядом с путями эфирной дороги не доставило особого удовольствия. В связки-генераторы специально была добавлена охранная схема: стоило только подойти к ним, как человеку становилось крайне неуютно, а если заступить в область эфирного жёлоба, то и вовсе болезненно. А если человек упорствовал, то минут через пять впадал в панику и бежал прочь сломя голову. Никакого вреда здоровью магия не причиняла, но находиться на путях было невозможно.

— На сегодня всё, возвращаемся в Злобино.

Уже в вагоне я раздал «деланным инженерам» листы со схемами заклятий.

— Разбирайтесь, что непонятно, спрашивайте и учите наизусть. Прокладывать эфирную дорогу предстоит именно вам.

Глядя, как они склонились над бумагами, я незаметно улыбнулся. Первый набор моих учеников полностью оправдал ожидания и даже перевыполнил их на двести процентов. Умницы, трудяги и юные гении. Сейчас на их плечи ляжет строительство Екатерининской дороги, многие сотни и сотни вёрст. Всякую текучку придётся с них снять, вроде телеграфных аппаратов, муромского огнива и прочего. Но их заменит второй набор, гораздо более многочисленный. Не сомневаюсь — и эти тоже окажутся не менее хороши, но первые ученики из крепостных навсегда останутся в моей памяти и уголке сердца.

Ксюшка, набегавшись по морозу, дремала, сидя между Таней и Агнес. Девушки, тихонько переговаривались, а та сладко сопела, даже во сне поглаживая кота, положившего голову ей на колени.

Пока поезд медленно полз обратно, я делал в записной книжке пометки, прикидывая объём и скорость работ. На всё про всё для создания куска дороги в полсотни саженей ушло всего четыре часа с хвостиком. Но это сейчас, когда мы строили лишь один участок. В дальнейшем команды, отвечающие за отдельные этапы строительства, не станут ждать полной постройки, а будут сразу переходить на следующую «делянку». Да и команд будет не одна, а минимум четыре.

Я сделал грубый подсчёт: одна бригада полного цикла вполне может успеть за день построить версту дороги. Выходит, в день четыре версты, до Москвы, как я считал по карте, примерно двести девяносто вёрст, если обойти с севера, на дорогу Москва — Петербург. Итого, чуть больше двух месяцев. Плюс некоторые задержки, праздничные дни и прочие неожиданности. И выходит, что за эту зиму мы технологическую ветку успеем доделать. А уж шесть сотен вёрст до Петербурга за год точно построим и уложимся в назначенные сроки.

* * *

Утром следующего дня, едва я позавтракал, ко мне «на аудиенцию» явился староста из Злобино. Я велел подать в гостиную кофий и позвать его туда.

— Доброе утречко, барин, — староста низко поклонился, — разреши тебя побеспокоить по небольшому делу.

— И тебе здравствуй, Фрол Фомич. Зачем меня хотел видеть?

— Ты, барин, изволишь дорогу волшебную строить. Вчерась всем селом смотрели, — он цокнул языком, — какие ты чудеса творил. Даже Василий Фёдорович, земля ему пухом, такого не делал.

Взмахнув ладонью, я дал ему знак, чтобы переходил к делу.

— Барин, мы углядели, что ты лес жжёшь, чтобы дорогу проложить. А, мож, мы того, деревья-то порубим да и на дело пустим. Чего добру в дым уходить?

На секунду задумавшись, я кивнул. Пока «инженеры» разучивают заклинание, всё равно полноценной работы не будет. Так что задержки от валки леса почти что не случится. А если к процессу подключусь ещё и я, то даже выйдет ускорение от прокладки просеки.

— Собери своих людей, Фрол Фомич. Через час подъеду к концу дороги, и будет вам лес.