Дьявол и Город Крови: Там избы ждут на курьих ножках

Котелок наполнился быстро, и она уже собиралась возвращаться, спохватившись, что ушла от костра дальше, чем планировала. Как вдруг за спиной раздался треск сломанного дерева…

Манька вздрогнула. Треск был совсем рядом, шагах в десяти.

Облившись ледяным ужасом, повернулась на звук.

Дай бог, чтобы человек!

И неожиданно увидела мохнатую страшную морду с огромной клыкастой пастью, которая, видимо, тоже не ожидала ее увидеть. Глаза у морды – две блестящие черные пуговицы, уставились на нее.

Манька оцепенела от страха, пронзившего ее до костей, руки и ноги сделались ватными. Не в силах пошевелиться, она молча таращилась на страшного зверя.

Медведица сориентировалась быстрее. Привстала на задних лапах, зарычала, а после опустилась и потрусила в ее сторону, сминая кусты малинника.

Манька попятилась и, зацепившись за корягу, упала. Отползая назад, попыталась подняться на ноги, но медведица была уже рядом: махнула лапой, достав ее вскользь, сбив с ног. Манька снова упала, сшибленная ударом, чудом откатившись в сторону. Все ее существо возопило от страха, но язык прилип к гортани, и ни звука не вырвалось из сдавленного ужасом горла.

Старая с проседью медведица, принюхиваясь и не отрывая взгляда, будто оценивала силы, как неизбежная смерть, неторопливо заревела угрожающе и последовала за нею.

Манька в отчаянии покатилась вниз по склону. Сейчас это был единственный путь к отступлению, а времени подняться на ноги у нее уже не осталось. Она даже обняла колени руками и пригнула голову, чтоб было легче катиться. Голые острые камни вонзались в тело, но она не замечала, а еще через мгновение она поняла: горка закончилась, дальше подъем, надо встать и бежать. Но время было упущено: медведица нагнала у самого берега, схватила лапой за штанину, и открыла пасть, ткнувшись влажным носом в грудь, угодив в подвязанный к шее платком котелок.

Вцепившись в него обеими руками, Манька выставила его перед собой, как щит.

Кровь прошла по телу…

Краем глаза она успела заметить, что наполовину висит над кручей, а внизу, метрах в трех, бурлит вода. Мысль пришла сама собой, будто вырвала ее из небытия: Манька отпустила котелок, вцепилась в шерсть зверя руками, с силой оттолкнулась ногами от земли, увлекая медведицу за собой.

Проехав по крутому склону из известняка и гальки, упали вниз, где их подхватил бурный холодный поток, через минуту растащив в разные стороны.

А еще через секунду Манька поняла, что смерть от зубов медведицы был не худший вариант кончины.

С огромной скоростью ее тащило по дну, кидая на валуны и мгновенно засыпая песком и щебнем. Она едва успевала глотнуть воздух, пытаясь выплыть на поверхность. Течение подхватывало ее, бросая из стороны в сторону, и снова затягивало под воду. Она совершенно выбилась из сил, пока добралась до мелководья, и иногда, пока ее кидало на камни, ей даже казалось, что кто-то держит ее над водой, помогая всплыть на поверхность и направляя к берегу, но испуг в тот момент был слишком велик, чтобы ухватить эту мысль.

Наконец, она оказалась на прибрежной косе, встала на ноги, едва удержавшись на ногах. Выползла на насыпь, уткнувшись носом в землю. Разорванная штанина болталась лохмотьями, от рубахи была оторвана передняя часть, но она каким-то чудом осталась целой, когти медведицы оставили кровоточащие, но не опасные царапины на ноге.

Вставать не хотелось, и она уже пожалела, что не позволила себя убить.

Зачем и куда она идет? Почему слушает Дьявола, который все время называет ее мучителей Любимыми Помазанниками? Он был не лучше и не хуже своей нечисти. Именно такой конец он ей уготовил. Все они были мазаны одним миром, а она цеплялась за каждого, кто мог бы стать ей хоть какой-то опорой.

Жить не хотелось…

Придя в себя, Манька насилу выбралась по крутому склону. Ее обессилившее тело то и дело соскальзывало по сырой насыпи, а когда оказалась вверху, обнаружила, что находится далеко от того места, где упала в реку.

И в изумлении застыла, сообразив, что река тащила ее против течения. Теперь Безымянная Река текла как положено, в сторону моря-океана…

Манька тут же забыла про медведицу, уставившись на воду в полнейшем недоумении.

Выходит, и вправду она смотрела на реку как-то не так, и шла с Дьяволом против течения, когда думала, что по течению, а когда год назад думала, что идет против течения, шла по течению?

Никогда прежде, не слыхала она о таком чуде. Но как такое возможно?!

Немного времени спустя, осознав, что она все еще живая и жизнь продолжается, Манька заставила себя подняться, нарвала кровохлебку, размяла, приложив к ранам, перевязала их разорванной на лоскуты рубахой. Думать она могла и на ходу, а ноги пора было уносить, медведица могла вернуться, главное успеть забрать вещи. И испугалась еще раз, заметив двух медвежат, которые весело катались по поляне возле костра, таская пустую коробку из-под сахара, как раз в том месте, где стоял хохочущий Дьявол.

Она с минуту смотрела на происходящее.

Вот, значит, как. Ей стало вдвойне обидно. Дьявол знал, что сахар она берегла, позволяя себе лишь лизнуть сахарок языком, чтобы запить чаем. Он как будто специально издевался над нею, унижая перед всем миром и добавляя проблем.

Не сказав ему ни слова, она быстро собрала котомку, затушила костер и взвалила на себя железо. Медведица была не одна, и от этого становилась еще опасней.

Не глядя на Дьявола, побрела, отыскивая переправу. От разных людей она слышала, что медведи обычно имеют свою территорию, которую охраняют, и где один медведь, там другой, только в пяти-шести километрах, особенно, если у медведицы медвежата, которых она берегла от других медведей. Вряд ли медведица потянет малышню в такую реку, где они могли погибнуть, поэтому самое безопасное место сейчас на другом берегу. Нерест прошел давно, медведи должны были уйти от реки, и, если уйти от этой медведицы, других можно не бояться.

Она заторопилась: медведице не составит труда отыскать выводок по запаху, а если она в это время опять окажется рядом, беды уж точно не миновать. Но перебраться на другой берег оказалось непросто: река в этом месте словно взбесилась, испещренная порогами, ямами и водоворотами, да и берег был слишком крут для спуска. Дьявол, то ли чувствуя себя виновным, то ли радуясь, что сумел лишить ее последней радости, держался поодаль. Он, как всегда, пытался изобразить из себя сконфуженного человека, который чувствует себя виноватым, хлопал на себе комаров, которые тучами вились в воздухе, не убив ни одного.

Искоса за ним наблюдая, Манька пожалела, что не достала его, когда выплеснула чай в его сторону.

Чтоб он подавился!

Всегда был такой чистенький, аккуратненький, аж противно. И не только в одежде. Ведь чуть не убил ее. И не было такой силы, чтобы призвать его к ответу. «Ну почему, почему они так легко могут распоряжаться судьбами людей?» – думала она горестно, испытывая к Дьяволу почти ненависть. Иллюзий у нее не осталось: не ее страдания, а ее смерть должен был он засвидетельствовать, как будто в мире для нечисти не было ничего важнее.