Дьявол и Город Крови: Там избы ждут на курьих ножках

– Я ж по делу, с чего мне поворачивать?

– Ну-ну, – неопределенно протянул Дьявол, снисходительно ухмыльнувшись.

Дальше, впереди, насколько хватало глаз, раскинулась такая же мертвая пустыня. Костей и трупов здесь было еще больше – и умерли жертвы не от огня. При внимательном осмотре Манька не заметила ни признаков опаленной шерсти, ни удушья. Животные лежали так, словно заснули. Много свежих трупов, еще не подверженные разложению и гниению.

Если дракон, почему в стороны не разбежались?

Но, возможно, драконы – сплавленного в стекло песка тут было много.

– Лучше б подсказал воды взять, – удрученно укорила она Дьявола.

– А этот колодец недостаточно для тебя хорош? – указывая чуть правее того места, куда она смотрела, недовольно проворчал Дьявол.

Манька повернула голову – и обомлела! Посреди пустынного безобразия, как мираж, предстал взору сказочный колодец, украшенный цветистой резьбой.

Не спеша, чтобы не заметил Дьявол, как она обрадовалась, подошла к колодцу, и сразу почувствовала недоброе.

С виду, колодец, как колодец. Бревенчатый сруб, два столба по бокам, крыша. В одном месте вода по желобу вытекала в озерцо, как будто кто-то специально вырыл под него не слишком широкую, но глубокую яму, а дальше вода стекала в овраг. Почва вокруг колодца была изрыта, и она не сразу догадалась, что это следы огромных лапищ, а глубокие борозды – следы когтей. Вспомнила просто, сколько дерма дракон может вывалить из себя за раз, связала со следами на земле, представила размеры, облившись холодной испариной.

Наверное, драконы были больше, чем дом кузнеца господина Упыреева…

И ни травинки не проросло возле водоема, не кружились над поверхностью озера стрекозы и шмели. Вода, слишком темная, тяжелая на вид, и вроде видно дно, но точно глаза Дьявола.

Колодец был неживой.

– Сам пропей, – предложила она, зная наверняка, что Дьявол от мертвого держался подальше.

– Разве жажда не тебя мучит? – заупирался он. – Не я ж умираю.

– Стоит ли пить, чтобы умереть, если и так умираешь? Так я, может, выживу, а после этой воды однозначно полягу, – она ткнула посохом в кости неподалеку, соображая, какая гнида могла отравить колодец. Стало ясно, что животные видели воду, пили и умирали скорой смертью.

Дьявол сделал изумленный вид с однозначной усмешкой, извратившей ее догадку.

– Неужто подметила сопутствующие признаки? – пробормотал себе под нос и нехотя согласился: – Маня, вредить себе у тебя в привычке, и слепота твоя вполне доказуема, но некоторые полезные навыки ориентироваться в обстоятельствах ты обрела, а после заглянул в колодец, будто и впрямь удивился: – А я думал, вода и вода… – продолжая издеваться, изобразил заискивающее почтение, будто она спасла его от верной смерти.

Манька обиделась: не заметить такие сопутствующие признаки мог бы только увечный на оба глаза. Даже тут Дьявол насмехался, будто хвастался особенным колодцем для нечисти.

– Надо бы закрыть его или огородить, чтобы звери и птицы воду не пили.

– Но ведь жизни в тебе уже не осталось, – сочувствуя, напомнил Дьявол. – Человек от жажды быстрее умирает, чем от голода. Пошли, а то день скоро закончится, – поторопил он. – Я тебя тут хоронить не стану, будешь валятся, пока драконы не сожрут. Они любят человечинкой закусить.

С одной стороны, Дьявол был прав, с другой, жалко зверюшек, которые водой соблазнялись. Как его можно закрыть, Манька не представляла. Найти материал для ограды было негде, разве что завалить камнями, но вода все равно пробьется. А имея такую жажду, любой зверек прилипнет к воде, и никакие сучья и камни его не остановят.

– Тьфу на тебя, тьфу! – прокляла она колодец и смачно плюнула в воду, понимая, что хуже не станет. – Да как ты можешь убивать! Посмотри, что ты наделал!

Внезапно вода в колодце вскипела, вспенилась, поднялась и опустилась, сделавшись прозрачной. Она едва успела отскочить, чтобы ее не забрызгало. Некоторое время с интересом наблюдала за трансформацией, не веря и не понимая, с чего он так взъерепенился. Не каждый человек обращал на нее внимание, а тут – колодец! Много она повидала на своем веку колодцев, но еще ни один не пытался ее облить.

– Это я сделала? – удивилась она, приблизившись с опаской. Где-то там далеко, сквозь толщу воды, как через увеличительное стекло, просматривалось дно и жерло, уходящее вглубь земли. Она вдруг увидела на поверхности воды свое отражение, и, что совсем невероятно, Дьявола! Дьявола, который не мог полюбоваться на себя не в одном зеркале!

Дьявол тоже заглянул в колодец, заметил себя, на какое-то время застыл в полнейшем потрясении, потом машинально поправил волосы и капюшон, по-другому закрепил плащ, словно хотел убедиться, что отражение не его, а убедившись, что отражение его, внезапно побледнел, а потом издал испуганный протяжный вопль и закричал хриплым страшным голосом:

– Ты что натворила?! Где воду теперь Горынычам пить? Тебе сказали пить, а не плевать! – хотел схватить ее за шиворот, чтобы ткнуть в плоды своего вреда, но забыл материализоваться, и руки беспомощно хватанули воздух.

– Плевком-то? – с радостным возбуждением отозвалась Манька, сообразив, что с колодцем произошло нечто необычное, и оттого, что Дьявол не мог вернуть его назад, ей стало радостно вдвойне. Давно он так не ругался, а уж наброситься с кулаками… – обычно, руки он не марал, бил тростью или виртуально, как умел только он.

Она расхохоталась, выставив перед собой посох.

– Чужое имущество извела, поганка! – вид у Дьявола затравленным, а лицо серым и осунувшимся. Он беспомощно таращился в колодец, бормотал под нос ругательства:

– Да чтоб тебе чертей всю жизнь видела, чтоб у тебя рога выросли, чтоб ты три войны пережила… – напророчил он бед и, наконец, обхватив колодец за столб, скупо прослезился, тихонько подвывая.

Выглядел он жалко…

Никогда она не видела Дьявола таким убитым и потерянным.

Наслаждаясь муками Дьявола, Манька отошла на безопасное расстояние, сбросила котомку, вязанку с посохами, сняла железные обутки, присела. Вышли они на заре, а время уже близилось к полудню, и за все время они ни разу не передохнули. Потом встала, подошла ближе. Как Бог Нечисти, Дьявол имел право расстроится: сломался не просто колодец, а тот, из которого драконы пили – и она ему немного сочувствовала, но для себя не видела в том беды.

А колодец будто выздоровел: вода стала прозрачной, чистой. Манька не знала, что и подумать. Она разглядывала воду, пытаясь сообразить, хорошо это или плохо, и вдруг, обернувшись, увидела, что едва приметный кустик травы у водоема, бывший желтым, стал зеленым и подрос, и вокруг озерца сухая трава, вылезшая по весне из занесенных ветром семян, засохшая и обожженная, тоже стала зеленее.