Дьявол на коне

Я протестующе вскрикнула. Тотчас же вспомнила разговоры с Джоэлом. Хотя я и не обещала ему выйти за него замуж, но и не дала категорического отказа. Как я могу сразу же переметнуться к другому мужчине и выйти за него замуж? К тому же при мысли о браке во мне сразу же проснулись все страхи и сомнения. Граф ужаснулся от попытки Этьена убить меня, но как насчет смерти Урсулы? Она умерла, потому что стояла на пути желания графа, так же как я, похоже, стояла на пути Этьена.

– Почему?
– требовательно спросил граф.

– Я не готова, - ответила я.

– Что это за вздор?

– Это не вздор, а здравые рассуждения. Я должна быть уверена.

– Уверена? Ты хочешь сказать, что все еще сомневаешься?

– Нет, но нужно многое обдумать. Так и должно быть, ведь брак - серьезное предприятие.

– Дражайшая моя Минель, в браке следует обдумывать только одно: любят ли два человека друг друга. Я люблю тебя. Есть ли у тебя какие-нибудь сомнения в этом?

– Весьма вероятно, что под браком мы понимаем не одно и то же. Я знаю, что вы хотите быть со мной, любить меня… но я не уверена, что это любовь.

– А что же она в таком случае?

– Это совместная жизнь, взаимное уважение, понимание. Вот что важно - а не мимолетное возбуждение. По самой своей природе страсть преходяща. Прежде чем выйти замуж, я хочу убедиться в том, что мужчина - мой избранник - станет хорошим отцом моим будущим детям, что он разделит мои моральные устои, я буду смотреть на него с почтением и доверю воспитание своих детей.

– У тебя высокие требования, - сказал граф.
– Возможно, учительница не может устоять перед тем, чтобы не устроить экзамен соискателям своей руки?

– Возможно, что так. А может быть, учительница - неподходящая жена для мужчины с ищущим взглядом и любовью к приключениям.

– Мое мнение таково: она для него самая подходящая жена. Давай покончим с этим вздором. Через несколько дней священник нас обвенчает.

– Мне требуется время, - настаивала я.

– Ты разочаровываешь меня, Минель. Я полагал, ты тоже любишь приключения.

– Вот видите, я права. Я уже разочаровываю вас.

– Я предпочту разочаровываться в тебе, а не вкушать радости от каких бы то ни было других женщин.

– Это смешно.

– Подобает ли так разговаривать со своим господином и хозяином?

– Я уже вижу, что мой гордый дух никогда не сдастся. О, как мудро я поступаю, обдумывая эти вещи, прежде чем броситься очертя голову в брак, который может обернуться катастрофой.

– Это будет восхитительная катастрофа.

– Я откажусь от восхищения, лишь бы избежать катастрофы.

– Ты очаровываешь меня… как всегда.

– Не представляю, чем - ведь я никогда не соглашаюсь с вами.

– Слишком многие соглашались со мной… или делали вид, что соглашаются. Мне надоело однообразие.

– Я могу напророчить, что споры станут столь же однообразны, и это доставит еще меньше удовольствия.

– Попробуй. Пожалуйста, Минель, попробуй. Послушай, любовь моя. Возможно, даже прямо сейчас уже поздно. Пригороды готовятся к восстанию. Они выступят против нас. Давай наслаждаться жизнью, пока можем.

– Кто бы ни выступал против вас, мне нужно время, - настаивала я.

Граф долго сидел у моей кровати. Мы почти не говорили, но я чувствовала, как он молчаливо уговаривал меня. Я колебалась. Мне так хотелось сказать: «Да, давай обвенчаемся. Давай сорвем немного счастья», но я не могла забыть прогулки с Джоэлом, разговоры с ним, но больше всего, думаю, мечты своей матери.

Внезапно я сказала:

– В Грассвиль послали сообщить, где я? Граф сказал, что позаботился об этом.

– Благодарю вас. Они бы очень беспокоились.

Я закрыла глаза, призывая сон. Я хотела подумать, но мои мысли, разумеется, неизменно возвращались к извечному вопросу.

Наступило четырнадцатое июля - день в истории Франции, который не забудется никогда. Рука у меня по-прежнему была перевязана, но в остальном я чувствовала себя вполне хорошо, и требовалось только время, чтобы рука зажила.

Накануне в городе наступило затишье. Погода стояла жаркая и душная, и у меня сложилось впечатление, что огромный зверь притаился, приготовившись к прыжку.

Все мои чувства были напряжены. За короткий промежуток времени на мою жизнь было совершено два покушения. Такое не может пройти бесследно.

Мне захотелось уйти из особняка и некоторое время побыть одной. Накинув легкий плащ, я вышла на улицу. Проходя по узким улочкам, я ощущала косые взгляды, украдкой бросаемые в мою сторону. Королевским гвардейцам, патрулирующим улицы, было не по себе. Издалека доносились звуки песни.

Кто- то схватил меня за руку.

– Минель, ты сошла с ума?

Это был граф. Он был скромно одет в неприметный коричневый плащ и высокую шляпу наподобие той, которую носил Периго. Теперь люди остерегались появляться на улице в хорошей одежде.

– Ты не должна была выходить. Я искал тебя. Понял, что ты пошла в направлении Нового моста по набережной Орлог. Нам нужно без промедления возвращаться.

Он прижал меня к стене, чтобы пропустить группу молодых людей - вероятно, студентов, - пробегающих мимо. Их слова заставили меня поежиться: «A bas les aristocrats. A la lanterne» 28 .

Мы быстро пошли вперед. Я дрожала - не за себя, а за графа. Я знала, что, каким бы незаурядным ни выглядел его наряд, он не мог скрыть его происхождения, и нельзя долго обманываться на этот счет.

28

Долой аристократов. На фонарь их (фр.).

– Нам нужно немедленно возвращаться, - сказал граф.

Не успели мы достичь пригорода Сент-Оноре, как развернулся ад кромешный; казалось, весь Париж обезумел. На улицах слышались крики и вопли. Люди носились туда-сюда, сливались в толпы, пели, кричали: «A la Bastille» 29– Они направляются к тюрьме, - сказал граф.
– О Боже, началось.

Мы благополучно добрались до пригорода Сент-Оноре.

– Ты должна немедленно покинуть Париж, - сказал граф.
– Оставаться здесь небезопасно. Как можно быстрее смени одежду и спускайся в конюшню.

29

На Бастилию! (фр.).