Дьявольская секта (Сборник)

— Мне кажется, нам туда пока лучше не соваться, — сказал я. — Это может не понравиться его нынешним обитателям.

Мы вышли наружу, и я осмотрел себя: после тяжелой работы я изрядно вспотел и перепачкался в земле. Нужно было срочно освежиться.

— Пожалуй, я искупаюсь в синоте, — сказал я. — Мне это просто необходимо.

— Прекрасная идея! — воскликнула Катрин. — Пойду переоденусь в -купальный костюм.

 - — Мне он не понадобится, — улыбнулся я, — вполне сгодятся и эти шорты.

Она пошла в лагерь, а я спустился к бассейну и взглянул на его темную воду. Дна не было видно, но это еще ни о чем не говорило, так что нырять я не стал/ а просто не спеша окунулся. Вода оказалась приятно холодной. Немного поплавав, я не нащупал ногами дна и решил все-таки нырнуть. Опустившись на глубину футов в тридцать, я так и не достал до дна. Внизу было очень темно, и я принял это во внимание на будущее. Выпуская изо рта воздух, я медленно всплыл на поверхность и снова оказался на солнце.

— Так вот вы где! — обрадованно воскликнула Катрин, глядя на меня из-под ладони сверху, с высоты пятнадцати футов. — Там глубоко? Можно нырять?

— Даже слишком глубоко, — ответил я. — Дна я так и не нашел.

— Прекрасно! — сказала она и прыгнула вниз. Она долго не всплывала, и я уже начал было волноваться, когда почувствовал, что меня тянут под воду, ухватив за щиколотку.

Мы вместе Нырнули, и Катрин, в шутку брызнув ладошкой мне в лицо, рассмеялась:

— Это вам за то, что вы пытались утопить меня тогда, у Фаллона! — Мы принялись плескаться водой, словно расшалившиеся дети, но вскоре выбились из сил и прекратили эту игру. Потом неторопливо плавали в бассейне, чувствуя разницу между прохладой воды и жарой полуденного солнца.

— Что там вы видели внизу? — лениво поинтересовалась она.

— Там чертовски холодно и ровным счетом ничего не видно, — сказал я. — А дна я так и не нащупал.

— А Чак вам там не встретился?

— Нет. А что, он там живет?

— У него дворец на дне каждого колодца. Туда кидали девушек, чтобы ублажить Чака. Некоторые возвращались и рассказывали чудесные истории.

— А что случалось с теми, которые не возвращались?

— Тех Чак оставлял у себя. Если ни одна из девушек не возвращалась, люди пугались и наказывали колодец. Они швыряли в него камни и заваливали бревнами. Но это все равно не помогало девушкам вернуться.

— Вам следует быть осторожней, — сказал я.

— Но ведь я уже не совсем девушка, — плеснула она в меня водой.

— Сейчас должен вернуться вертолет, — сказал я и поплыл к ступенькам. Выкарабкавшись из бассейна, я протянул Катрин руку. Мы поднялись наверх, и она предложила мне воспользоваться ее полотенцем, но я потряс головой:

— Высохну скоро и так на солнышке.

— Дело ваше, — сказала она,—но это вредно для волос. Расстелив на земле полотенце, она села и стала вытирать волосы другим полотенцем.

Я присел рядом с ней и начал кидать в воду камешки.

— Послушайте, Джемми, что вы здесь делаете? — спросила она.

— Сам не знаю, — сказал я. — Мне просто тогда показалось, что это неплохая идея.

— А не хочется бросить все и вернуться на свою ферму в Девон?

— Как вы думаете, это не раздражает Чака? — спросил в свою очередь я, пропустив ее вопрос мимо ушей.

— Вполне возможно, так что не советую увлекаться этим, особенно если намереваетесь нырять. Проклятье! Я не взяла сигареты.

Я /гостил ее своими, и мы оба закурили.

— Я давно уже так не резвилась в воде, — сказала Катрин.— Пожалуй, с тех пор, как отдыхала на Багамах.

— Это там вы познакомились с Полом? — спросил я.

— Нет,— помолчав, ответила она. — Мы с ним познакомились в Нью-Йорке. Такие, как он, не ездят на Багамы.

Я молча согласился с ней: облик Холстеда никак не вязался с улыбающимися загорелыми людьми с рекламных плакатов.

— А чем вы занимались до того, как встретили его? — осторожно продолжал выпытывать я.

— Ничем особенным,— выпустила она струйку дыма.— Работала секретаршей в одному колледже в Вирджинии. Мой отец преподавал там историю. А вы решили, что я не вылезала с Багамов? На зарплату секретарши не очень-то разгуляешься. Я копила на ту поездку деньги несколько лет.

— А когда вы с Полом познакомились, он уже занимался письмом Виверо? — спросил я.

— Да, я познакомилась с ним уже позже, когда он нашел его. Даже в наш медовый месяц он не прекращал свои исследования, — усмехнулась она.

— Он многому вас научил в археологии?

— Из него плохой учитель, — пожала плечами она, — но я помогала ему в работе и постепенно кое-чему научилась сама. Мне кажется, жена должна помогать своему мужу.
–

— А что вы вообще думаете об этой истории с завещанием Виверо? — спросил я.

Она подумала и откровенно призналась:

— Мне вся эта затея не по душе, Джемми. Люди начинают терять из-за нее головы. Посмотри на Пола, на Фаллона — они похожи на маньяков! Боже мой, да взгляни хотя бы на самого себя! — Она неожиданно перешла на «ты».

— А что такого со мной?

Она отбросила сигарету, не докурив и до половины.

— Разве самому не ясно, что из-за какого-то дурацкого письма, написанного неизвестным испанцем четыреста лет тому назад, просто нелепо бросить спокойную жизнь в Англии и мчаться в эту дикую глушь? Этот Виверо искалечил слишком много жизней!

— Я бы не сказал, что потерял голову из-за его письма. Мне наплевать и на этого Виверо, и на Уаксуанок! — осторожно заметил я. — У меня иные мотивы. Однако мне любопытно, как эта навязчивая идея овладела Полом. Ведь ты же сказала, что он ведет себя как одержимый.

— Ты и сам это видишь, — нервно теребя полотенце у себя на коленях, ответила Катрин. — Он ни о чем больше не думает и не говорит. Он сильно изменился, это не тот человек, за которого я выходила замуж. Он сражается не только с дебрями Кинтана-Роо. Он сражается и с Фаллоном.

— Если бы не Фаллон, его бы сейчас здесь не было, — возразил я.

— Это его тоже бесит,— в сердцах воскликнула Катрин.— Как он может состязаться с репутацией Фаллона, с его деньгами и с его возможностями? Это сводит его с ума!