Дьявольский кредит

Прошло, наверное, полминуты, прежде, чем девушка открыла рот и неуверенно начала:

— Со… мной? СО МНОЙ?!? Это с тобой что стряслось?!? Тебя мучили день и ночь, ты не орал только из-за палки во рту! По ауре твоей всё видно было. Я думала, ты умом после такого тронешься! А ты как ни в чём не бывало встал, послушал своего бога, будто он к тебе каждый день является и свалил, спокойно попив кавы, так ничего мне и не сказав!!! А я, между прочем, волновалась, дура, за тебя! Извелась вся, места себе не находила! — Прорвало девушку, из глаз которой капали слёзы, её всю трясло, после чего она забарабанила по его груди своими кулачками. Это была форменная истерика. Неожиданно.

Северянин придержал её за руки, чтобы она не разбила пальцы о кольчугу, а когда она немного утихомирилась, перестав вырываться и лишь негромко всхлипывая, прижал её к себе, погладил по голове и тихонько прошептал:

— Всё… хорошо… Всё хорошо… Не волнуйся больше… Всё обошлось… Всё… теперь… будет хорошо… — Важен был не смысл, а мягкие ненавязчивые касания и тихий вкрадчивый успокаивающий голос. С каждым сказанным словом, с каждым касанием рукой головы её дыхание выравнивалось, пульс постепенно замедлялся, приходя в норму, сердце перестало бешено колотиться, норовя выскочить из груди, что он чувствовал, обнимая её.

Наконец она полностью пришла в себя и, видимо, поняв двусмысленность происходящего, несильно, но уверенно оттолкнула его от себя.

— Ты что себе позволяешь? Когда это я разрешала к себе прикасаться? — В её голосе не было агрессии или заигрывания, скорее он звучал, как не самая удачная попытка оправдать неожиданно проявившуюся слабость.

— Вообще-то в тот самый момент, когда бросилась на меня с кулаками. — Съехидничал он, впрочем, вовремя заметив надвигающуюся бурю в ответ, он поднял руки в примирительном жесте и уже с участием продолжил: — Но ты меня извини, был неправ. Наверное, стоило сегодня быть более внимательным. Просто, я был под впечатлением от обряда, пожалуй, это были самые острые ощущения в моей жизни. — Нашёлся он.

— Да нет, это ты извини, что вот так разом вывалила на тебя все свои переживания. Сама не знаю, что на меня нашло. Обычно я себя так не веду… — Теперь уже оправдывалась девушка. — Но ты всё равно хорош! Самому себя обречь на такую пытку! Безбашенный придурок! Я боялась, что всё сорвётся. — В прочем, поняв, что по второму кругу заводит ту же шарманку, она замолчала.

— Да ладно тебе! Пробуждение сейдических способностей через боль — это часть северной традиции, у нас все маги в той или иной мере через это проходят. И всё-таки ты за меня переживала! — Закинул он удочку.

— Вот ещё! Просто неожиданно… В нашей империи маги на себе боль не практикуют, вот я и… перенервничала. — По всем внешним признакам было заметно, что она нагло врёт и переживала именно за него, хотя аурные реакции и скрывала очень хорошо. Она даже немного покраснела и отвела глаза.

— Ладно, сделаем вид, что я поверил… — снисходительно произнёс северянин, подмигивая. — На самом деле я думал, что ты такая молчаливая потому, что сильно устала во время обряда. Шутка ли столько времени рвать лёгкие, играя на флейте? Играешь ты, кстати, божественно. Были моменты, когда я забывал о боли заслушавшись…

— Твоя аура обволакивала меня всё время ритуала. Сложно было этого не заметить. — С лёгкой ехидцей ответила рыжая красавица, тем не менее, на её щеках вновь проступил румянец, было заметно, что комплимент угодил в цель. Да и по сути он был чистой правдой.

— Послушай, я вообще-то собирался на доклад к сэру Эрдалу, сам не знаю, почему по пути решил постучаться к тебе. Словно подсказал кто-то… Ты не поиграешь мне ещё, когда я освобожусь? Мне правда очень понравилось. — Продолжал он торить тропу.

— Ну… Вообще-то… Я собиралась… — Увидев её сомнения и неуверенность, он не дал ей придумать отговорку и уверенным тоном вклинился в ещё не сформировавшуюся фразу:

— Не волнуйся, я не надолго, быстро расскажу, что ребята наворотили в притоне гильдии, заберу награду и сразу же вернусь. — располагающе улыбнулся он, демонстрируя ей раскрытые ладони чуть разведённых в стороны рук.

— Ладно, уговорил. Только долго я играть не смогу — я до сих пор не совсем от ритуала отошла. Лёгкие ещё побаливают. — Всё же согласилась девушка.

— Успокойся, я всё равно не собирался тебя особо насиловать… — Тут они оба рассмеялись двусмысленности сказанного, а девушка погрозила ему пальцем.

— Смотри у меня! — Улыбкой она дала понять, что не воспринимает сказанное всерьёз.

Помахав рукой на прощанье, северянин отправился на этот сей раз уже прямиком в покои лорда. Несколько вопросов так и просились, чтобы их задали, однако, Андрей чувствовал, что для них сейчас не время, нужно было поддерживать эту едва зародившуюся атмосферу доверия.

****

— Чем же Вы меня обрадуете на этот раз? — Осведомился лорд, когда он, а вслед за ним и посетитель заняли свои кресла за столом друг напротив друга. Как он ни пытался это скрыть, по всему было заметно, что хозяин здешних земель нервничает, видимо, на совещании со своей дружиной они обсуждали что-то такое, что вывело его из равновесия.

— Как обычно: отправленными к Хель членами гильдии и кое-какими интересными новостями. — Кратко ответил северянин, привычно рассыпая на стол перстни из свёртка, и, поймав один укатившийся со стола на пути к полу, вернул его обратно. Следом на стол легла расходная книга, пролистав несколько страниц которой, и убедившись, что это именно то, о чём он подумал, сэр Эрдал кивнул своим мыслям.

— Что я могу сказать? Перстнями меня сегодня, пожалуй, уже и не удивишь, хотя, действительно, приятно осознавать, что каждый из них означает смерть одного из моих врагов. Правда, книженция действительно занятная. Отдам на досуге одному знающему человеку — пусть пошерстит. А что же за новости и почему Вы считаете, что мне они будут интересны? — Судя по всему, лорд всё же был заинтригован.

— Скажите, сэр, как Вы относитесь к рабству? — начал расставлять сеть Фёдд, чуть прищурившись.

— Я к нему не отношусь! — Улыбнулся властитель и уже серьёзно спросил: — А вообще в Нардии рабство признано советом лордов незаконным. Любого, кто будет пойман за владением или торговлей рабами здесь, ждёт виселица. Большая часть местных крестьянских семей ведёт своё происхождение от беглых рабов. И по сей день мы рады видеть, когда кто-то освободившийся из рабства, неважно, каким способом, селится на нашей земле, строит дом, обживается, начинает работать, заводит семью и, естественно, платит в казну налоги. — На секунду он замялся, затем осведомившись: — А к чему, собственно, этот вопрос?