Дыши в такт со мной

Только улыбка, что он пытается заставить появится на губах, отказывается ему подчиняться.

Тело парализует этот кабинет.

Этот суровый взгляд из-под густых, тёмных бровей, эти души очков, эти холодные руки, этот белый халат.

Этот светящийся квадратами лампочек потолок, эти ледяные стерильные стены, эта пустота и одинокий рукомойник в углу, из которого капала вода.

Вновь нахмурившись, доктор Филлип склоняется над историей болезни.

Для него всё это на стадии фанатизма.

Идеальный инфекционист, помешанный на своём деле.

Он обожал таких, как Логан.

Коллекционировал их, видимо мечтал сделать прорыв в медицине, или просто мечтал написать мемуары о последних, мучительных днях ВИЧ - положительных.

– Ты должен лечь в больницу, - бормочет доктор Филлип себе под нос, открывая верхний ящик стола и убирая туда фонендоскоп. – Я не хочу, чтобы ты умирал на улице.

Усмехнувшись, Логан задирает рукав свитера и смотрит на зарождающийся, тёмно-синий синяк.

Коже пора бы уже привыкнуть к уколам, но она до сих пор упорно протестовала.

– Вы видимо плохо зажали, - строго выдаёт медсестра, отрываясь от принесённых анализов и, Логан поспешно опускает рукав.

– Простите. Нет, я не лягу в больницу, в этом нет смысла. Таблетки от температуры и кашля можно пить и дома.

– Дома? – доктор Филлип усмехается, вновь отрываясь от истории и в тысячный раз поправляя огромные очки. – Ты называешь место, в котором живёшь «домом»? Видимо мы были в разных местах.

– Нам дали отопление, а я купил диван, - улыбнувшись, Логан кивает самому себе. – Так, что смогу справиться.

– Логан… - устало качая головой, доктор закрывает историю.

Сейчас начнётся очередная лекция о том, насколько он не прав.

Всё это было сказано уже тысячу раз до его восемнадцатилетия и несколько сотен раз после.

Он не позволит себя убить.

До тех пор, пока перед глазами не появится тьма, он не согласится лечь в больницу.

Не согласится, пока его ноги способны ходить, пока его руки способны двигаться и пока его душа способна чувствовать.

– Ты гонишь себя в могилу, малыш. Я предлагаю тебе чистую палату, профессиональный уход, и всё это по доброте душевной, даже не посмотрю на то, что у тебя нет страховки. Отдашь мне остатки своих денег и получишь счастливый финал.

Счастливый финал, где сделают всё, чтобы он поскорее настал.

Глаза доктора загораются лихорадочным блеском, он готов прямо сейчас вколоть ему цианистый калий, лишь бы удовлетворить собственное любопытство.

– У меня есть… люди, которые позаботятся обо мне.

– Твои родители не в курсе, - доктор озадаченно хмурится и наконец, сдаётся, снимая очки.

Без них его глаза не кажутся такими большими, зато на переносице остаётся отёчный, розовый след.

– Я не о них.

– Уверен, они бы на твоём месте согласились. Ты…

– Нам больше нечего обсуждать, - перебивает его Логан. – Я уже всё сказал, я напишу отказ. Вы получите только моё бездыханное тело, меня – никогда.

Покачав головой, медсестра подаёт Логану бумагу, и он наскоро отписывается в отказе от госпитализации.

Доктор Филлип вяло машет ему в след, ничего его время ещё придёт, он точно знает.

Выходя из кабинета, Логан почти выдыхает от облегчения, словно всё самое страшное осталось позади.

Словно, если он не в больнице, его болезни не существует.

Словно он обычный человек.

– Логан! – яркий, звенящий колокольчиками голосок окончательно отрывает его от мыслей о докторе, и он улыбается, увидев знакомые ярко-рыжие волоски, большие карие глаза, россыпь веснушек на щеках и широкую улыбку.

– Мила, - подавшись вперёд, он принимает хрупкую девочку в объятия.

Она тихонько выдыхает, когда он отпускает её и крохотные плечики оседают.

Ей почти десять, но она кажется такой маленькой, такой тонкой, точно каждое прикосновение может сломать её.

– Я так давно тебя не видела, - улыбнувшись, он тянет его за рукав свитера.

Они виделись почти год назад, когда доктор Филлип всё так же безуспешно пытался затащить его в больницу и ставил срок в три месяца оставшихся дней.

– А я видел тебя каждый день. Мы были в нашей стране, помнишь?

Улыбнувшись, девочка мечтательно прикрывает веки и кивает.

– Там всё из мороженого.

Усмехнувшись, Логан опускается на корточки перед ней, чтобы она казалась выше.

– Если всё будет из мороженого, мы заболеем.

– Мы там никогда не заболеем, - отрицательно мотает головой она и строго грозит ему пальчиком. – Там нет болезней, там только мороженое и… реки горячего шоколада.

– Конечно, - улыбнувшись, Логан касается потускневшей пряди её волос.

Она ведь ни в чём не виновата, ошибки лежат на плечах матери, что поздно обратилась за помощью для своего ребёнка уверенная в том, что вирус – не гены, по наследству не передаётся.

– Мила, ты будешь ещё пить? – позади них появляется один из ангелов смерти в белом халате, в её руках маленькая розовая кружка с лучами слепящего солнца и улыбкой.

Конечно, они не добровольные палачи.

Никто не отвечает за вирус ВИЧ.

Отрицательно мотнув головой, девочка вновь оборачивается к Логану.

– Меня вырвало.

– Это от лекарств.

– Я знаю, - она понимающе кивает, и её взгляд становится до невозможности взрослым, словно она знает побольше его.

Возможно, так оно и есть.

Логан видел сотни детей, что как скороговорку рассказывали свой полный диагноз, знали названия лекарств на латинском, точную дозу и безошибочно высчитывали хлебные единицы еды.

– Я поеду домой завтра, - Мила загадочно улыбается, заламывая руки за спиной, на её бледных щеках появляется лёгкий румянец символизирующий, что в её теле ещё есть кровь.