Дыши в такт со мной

Её пальцы ласково сплетаются с его и Логан не может говорить.

Он просто смотрит на неё, а она лишь улыбается.

И, кажется, слова неуместны.

Слова никогда не были так неуместны, а тишина никогда не была такой громкой и говорящей.

– Я..

– Заткнись Брендон, - шепчет она ему на ухо, и, подхватив за локоть, тянет к выходу.

Они обходят медсестру, Брендон недоумённо хмурится, пока они вновь не появляются в коридоре, закрывая за собой дверь.

– Что с тобой?

Роксана опирается спиной о стену, переведя на него внимательный взгляд.

– Разве ты этого не почувствовал, Брендон? Нельзя быть таким слепым.

Поджав губы, Брендон скрещивает руки на груди.

– Ты хотела, чтобы мы помогли твоей подруге, мы здесь, а теперь ты сама бросаешь её?

– Мы им сейчас не нужны, Брендон.

– Но ты говорила…

– Мало ли, что я говорила, - Роксана закатывает глаза, подаваясь вперёд и растягивая губы в широкой улыбке. – Забудь всё, что я когда-либо говорила Брендон. Я чувствовала это сегодня. Чувствовала, как любовь, блуждая по кабинету задела каждого из нас и ударила в них.

Улыбнувшись, Брендон качает головой, прижимая её к себе.

– Тебе нужно быть журналистом. Тебе просто необходимо писать.

– Я обязательно займусь этим после нашей свадьбы, - улыбнувшись, Роксана пожимает плечами и Брендон изумлённо округляет глаза.

– Что?

– Хочешь сказать, что ты не женишься на мне?

Мгновенье тишины и Брендон смеётся, подаваясь вперёд и целуя её.

– Конечно, я женюсь на тебе!

Улыбнувшись, Роксана пожимает плечами.

– Я в этом никогда не сомневалась.

~***~

Когда-то давным-давно, когда люди умели летать и поднимались на небо ночью, чтобы собрать звезды в мешок, на свет появился мальчик.

Его мать – королева, мечтала о нём долгие годы.

Она говорила, что вложит в него целую вселенную, когда он впервые откроет глаза.

Это был самый красивый мальчик на свете.

Его глаза, точно две чёрные бездны, мягкая кожа, покрытая пушком, точно у сладкого персика.

Маленькие губки, ручки и ножки, что она была готова целовать часами.

Но болезнь убивала королеву, и ей пришлось оставить мальчика одного.

Его отец, горевавший о смерти супруги, ушёл следом за ней на небо.

Мальчик остался один.

Королевством правил брат королевы.

Злой и подлый принц, что хотел убить мальчика, чтобы тот не получил корону, когда вырастет.

Но, любовь королевы была настолько сильной, что смогла преодолеть даже смерть и спасти его.

Она вновь ушла на небо, успев выложить из звезд путь от её сердца к сердцу сына.

– Это ужасно.

Тринити Андерсон вздрагивает, услышав голос дочери.

Та морщится, бросая ложку в пустую миску, где ещё секунду назад плескались хлопья в молоке.

Сняв очки, женщина устало вздыхает, потирая переносицу.

– Это детская сказка.

– Она не логична и глупа, - пожав плечами, Мия сухо улыбается матери, снимая с запястья резинку и собирая волосы в хвост. – Ты сама прекрасно об этом знаешь.

– Ты ничего не смыслишь в литературе милая, а в детской особенно.

Закатив глаза, Мия поднимается из-за стола и, подхватив миску, ставит её в раковину.

Тринити разочарованно качает головой, изучая очередные дико короткие джинсовые шорты дочери и её засаленную футболку.

– Неужели ты не можешь одеть что-то потеплее?

– Не могу, - цедит Мия сквозь зубы.

Захлопнув блокнот с набросками, Тринити бодро поднимается, пытаясь сбросить годы, отложившиеся в её ноющих костях.

– Хватит вредничать, - улыбнувшись, женщина кладёт ладони на плечи дочери и, проведя пальцами по её длинным волосам, вновь улыбается. – Когда идём в парикмахерскую?

– Господи, до выпускного ещё три с половиной месяца, - Мия закатывает глаза, перекрывая воду и подхватывая полотенце. – Найду время.

– Опять пойдёшь со своими подружками?

Тринити скрещивает руки на груди, с трудом скрывая раздражение в голосе.

Как будто она так много просила, всего немного времени рядом с ней.

Мия отказывала ей даже в такой простой просьбе.

Пожав плечами, дочка кусает губы.

– Может, с Кортом.

– Мальчики не могут так долго сидеть на одном месте, ты же знаешь, - Тринити вновь улыбается, щипая дочь за щеку, и та болезненно морщится. – Прекрати кусать губы.

– Я иду к себе.

Забегая на лестницу, Мия так же быстро скрывается из виду, как и противоречивая муза Тринити, что порой посылала ей бредовые идеи детских сказок.

Вновь сев за кухонный стол, Тринити расправляет клетчатую скатерть, выдвигая вперёд скромный букетик цветов, что Говард принёс вчера вечером, возвращаясь с работы.

Вдохнув сладкие запах, Тринити прикрывает глаза и, расправив плечи, подхватывает ручку.

Сейчас она просто нарисует первое, что придёт ей в голову, а сюжет родится сам собой.

Вновь надев очки, женщина уже заносит ручку над бумагой, когда её обрывает стук в дверь.

Раздражённо вздохнув, Тринити захлопывает блокнот.

Кажется, сегодня у неё ничего не получится.

– Иду!

И кого сюда принесло?

Неужели опять Эмми? Будет просить сахар, или ещё какую-нибудь ерунду, лишь бы найти повод для беседы.

Ну, нет. Сейчас ей не до бессмысленных разговоров.

Подходя к входной двери, Тринити на ходу поднимает куртку Мии, свалившуюся с вешалки, а быть может даже не висевшую на ней сегодня.

Повесив куртку, Тринити окидывает себя быстрым взглядом.

В её возрасте это скорее необходимость, нежели желание.