Дыши в такт со мной

Клео опускает голову не найдя ответа, и Мия уходит из комнаты.

Она наклоняется, подхватывая ботинок, и уже начинает зашнуровывать его, когда слышит голос Логана позади

– Это не правда.

Обернувшись, Мия шмыгает носом, вытирая слёзы со щёк.

– Не было ни одного дня, когда я бы ненавидел тебя. Это было невозможно, - пожав плечами, Логан слабо улыбается. – Ты была совершенством с рождения. Самый прекрасный ребёнок на свете. Когда тебя привезли домой, я весь день простоял на коленях у твоей колыбели, ожидая, когда ты откроешь глаза.

Логан делает шаг вперёд и Мия чувствует, как её тело содрогается в судороге истерики.

– Я помню, твои крохотные ручки, и как ты впервые схватила меня за палец. Помню, как ты в первый раз заболела, помню кресло-качалку в твоей комнате, где я засыпал, читая тебе сказки. Только не мамины, ты их ненавидела. Я помню твоих Барби, и как они ломались, а отец пытался приклеить ноги, но ты лишь больше плакала, увидев их после операции.

Улыбнувшись сквозь слёзы, Мия закрывает глаза чувствуя запах своей детской.

Как сладко пахло от новых игрушек, и как от Логана пахло апельсинами, когда он укладывал её спать совсем маленькой.

– Я помню, как мы смотрели мультфильмы, как ты плакала, когда узнала, что нет Санты… - Логан замолкает, опустив голову, и когда поднимает её вновь, даже сквозь разводы слёз Мия видит его глаза, полные боли. – Я никогда не прощу себе то, что случилось со мной, Мия. Никогда не прощу себе, что закрылся от тебя, что боялся тебя ранить, что боялся даже мысли допустить о том, что ты могла бы заболеть. Никогда не прощу себе, что в нашу последнюю встречу, мы поссорились. Никогда не прощу себе, что не звонил и даже не мог представить себе, какой ты выросла. Никогда не прощу себе, что оттолкнул тебя тогда в магазине и отталкиваю снова. Никогда не прощу, что ты уходишь вот так.

С шумом сглотнув, Мия выдыхает сдавленный всхлип.

Она больше не может держаться.

Кожа становится немыслимо горячей и щёки пылают огнём под солёными слезами.

Колени становятся слабыми, и она чувствует, как оседает, когда Логан подхватывает её и прижимает к себе.

Она утыкается лицом в его грудь и её обдаёт тёплым запахом жжёного сандала.

Он снимает с неё шапку, водит руками по волосам, пытаясь успокоить, и Мия чувствует, как внутри всё то, что он так старательно убивал, вновь оживает.

– Прости меня, - шепчет Логан.

Не в силах произнести ни слова, Мия лишь кивает в ответ, цепляясь руками за его плечи.

– Только, пожалуйста… - всхлипывает она. – Пожалуйста,… не отталкивай меня.

Подхватив её на руки, Логан относит Мию в комнату и бережно укладывает на постель.

Сняв с неё куртку, он укутывает её в плед и Мия благодарно улыбается, почти чувствуя себя счастливой.

Её ещё трясёт, улыбка скорее выходит усталой, и она всё ещё шмыгает носом, но он здесь.

Логан берёт девушку за руку и Мия закрывает глаза от облегчения.

Она чувствует, как начинает проваливаться в сон.

Такой спокойный, тёмный, обволакивающий сон, что не приходил к ней уже несколько недель, месяцев, а может даже лет.

Словно она снова стала маленькой.

Вот она лежит в своей крохотной постели, прижимает любимую куклу, горит фиолетовый, мягкий ночник в форме медведя, напротив, в кресле-качалке сидит Логан.

Он кажется таким взрослым и серьёзным, деловито перелистывая страницы сказок в поисках подходящей.

Она стонет от ожидания и, прижимая куклу к щеке, закрывает глаза, когда он начинает читать и в её воображении каждое слово оживает и ведёт за собой в мир сказок.

Дальше – темнота.

~***~

– Только посмотри, что я купила!

Нахмурившись, Рассел в сотый раз отводит взгляд от бумаг и, поправив очки, смотрит на Олин.

Вскинув ярко-розовый, бумажный пакет, девушка достаёт оттуда ворох мятой разноцветной бумаги.

Рассел тяжело вздыхает, наблюдая за тем, как его холодная спальня тёмно-серых и синих тонов превращается в розовую детскую, заваленную пони.

– Тебе нравится? – достав крохотное платье, едва достающее до середины бедра, Олин взмахивает им, и его ленивые отблески золотых искорок играют по крохотным ярко-розовым оборкам.

– Платье принцессы.

Олин широко улыбается, прижимая его к себе.

– Которой пять лет.

Раздражённо закатив глаза, девушка роняет платье на постель.

– Тебе ничего не нравится!

– Ты купила семнадцать картин с сердечками, - бормочет Рассел, вновь возвращаясь к бумагам.

– Я думала, они украсят наш дом, - Олин пожимает плечами. – У тебя здесь слишком темно.

Сняв очки, Рассел проводит рукой по волосам и зажимает пальцами переносицу, пытаясь, справится с перекатывающимся по горлу давлению крови.

Он ведь видел её.

Оттенки розового проступали даже в её волосах, в наспех накрашенных губах и щеках, после уличного холода.

Просто он никогда не думал, что этот розовый попадёт в его спальню, особенно в таком огромном количестве.

– Я тебя раздражаю, - Олин приземляется на краешек постели, закинув ногу на ногу, и ждёт опровержения своих слов.

Рассел молчит, ноутбук, разложенный на его коленях, плавно нагревает кожу и Олин от нетерпения стряхивает платье на пол, от чего в воздух поднимается ворох бумаги.

– Мне нужно больше внимания. Не делай вид, будто я надоедливый ребёнок.

– Ты очень на него похожа, - бормочет Рассел, сбрасывая ноутбук с колен.

Пожав плечами, Олин достаёт крохотное зеркальце и, встряхнув волосами, старательно кусает губы, пытаясь сделать их ярче.

Поднявшись с постели, Рассел бредёт в ванну.

Он закрывает за собой дверь и, включив воду, ополаскивает лицо.

Ухватившись за края раковины, он устало зевает, стараясь не смотреть на себя в зеркало.

В последнее время видеть собственное отражение стало как-то не выносимо.

Переведя взгляд на ворох женских журналов на бачке унитаза, Рассел замечает знакомое лицо.

Оно виднеется на блестящей глянцевой обложке, словно рентген прожигающее остальные журналы и пробираясь наружу.

Рассел рывком выдёргивает журнал из-под кучи ненужного глянца, и стопка разваливается, падая на пол.