Дыши в такт со мной

В голове яркими вспышками взрывается и умирает прошедший день.

Тысячи эскизов, слишком много плёнок в руках, растянутых лицемерными улыбками и нелепыми ситуациями.

Джейми. Её волосы. У неё красивые волосы. Клео хотела бы стать Джейми.

Почему она не Джейми? Почему она Клео?

Мама. Её пальцы, увешанные кольцами, браслет, что Клео подарила ей, когда была совсем маленькой.

Она делала его на труде в школе, ничего особенного. Просто склеенный из сухих макарон кружок.

Но для Клео это было важно. Она видела, как остальные родители надевали поделки детей на руки, шею, пальцы и смеялись, даря детям ласковые поцелуи в щёку и объятия.

Клео буквально распирало от счастья, пока она ждала Эвелин.

Вот сейчас она придёт, возьмёт браслет, наденет его на свою руку, засмеётся, обнимет Клео, посадит её в машину, и будет болтать до тех пор, пока они не приедут домой.

Только Эвелин не приехала. Её забрал шофёр, он не улыбнулся, ничего не сказал и молчал всю дорогу, пока они ехали домой.

Эвелин не было дома почти четыре дня, Клео ждала её у спальни каждый вечер, морщась от боли в затёкших ногах.

Эвелин приехала поздно, но Клео даже сквозь сон услышала голос матери.

Поднявшись, девочка подхватила браслет, что хранила на прикроватной тумбочке, точно военный оружие, готовая подняться в любой момент и вручить подарок.

Эвелин её даже не заметила. Что-то сбивчиво пробормотала в ответ на слова дочери, и скрылась в своей комнате.

Утром Клео сломала браслет, наслаждаясь зрелищем того, как кусочек её любви превращается в сломанные крупицы макарон.

Так всегда, ты отдаёшь человеку своё сердце, а он возвращает тебе пакет, полный осколков.

5 глава

Каждый из нас — сумма счастья и горя, безупречное творение природы, удивительный акт жизни во всем его многообразии. Каждый из нас — вмещает в себя всё.

Аль Квотион

Сколько себя помнила, Роксана Беррингтон всегда жила в Гарлеме.

Самый опасный район Нью-Йорка для туристов… и для любого, кто родился не ребёнком солнца.

Здесь было мрачно вечером, страшно ночью, тихо утром и шумно днём.

На улицах властвовала нищета, дети играли с жестяными банками и готовы были продать родного братика, или сестрёнку за еду.

К счастью Роксана страшная волна одиночества и нищеты обошла стороной.

Её семья была большой.

Иногда, даже слишком.

Особенно сегодня утром, когда она проснулась на полчаса позже, чем обычно и пыталась найти ободок на зеркале, завешанном дешёвой бижутерией, но всё без толку.

– Рокси, завтрак! – прогудела мама.

По дому витает запах макарон с сыром, Меб не жаловалась на проблемы с желудком, и остальным в доме не позволяла.

– Рокси!

– Иду я!

Поджав губы, Роксана встаёт в позу, пытаясь найти в завале поддельного золота нужный бархатный лоскуток.

Взгляд блуждает по усыпанным крошечными камнями серёжкам, надписи Sexy в обрамлении искусственных бриллиантов и подвеске с надписью Roxie, подаренной мамой на совершеннолетие.

– Тебя мама зовёт, - к сожалению двери, в доме не закрывались по коварному замыслу отца, и потому младшая сестра Лоис беспрепятственно входит в комнату Рокси и падает на её постель.

Рокси ещё не успела её застелить, но наличие в кровати кого-то другого, тем более младшей сестры вызывало порой слишком бурную реакцию.

– Где мой ободок? – обернувшись к Лоис, Роксана устремляет на девочку суровый взгляд.

Ей уже четырнадцать, она далеко не ребёнок, топы становятся слишком открытыми, а шорты слишком короткими. Опасно, особенно для их района.

Подойдя ближе, Роксана громко вздыхает, пряча бретельку бюстгальтера нежно-розового цвета за майку сестры.

– Боже, Рокси! – выдыхает Лоис. – Что ты делаешь?

– А ты что делаешь? Кто сказал, что тебе можно так себя вести? Подожди, отец увидит, выбьет всю дурь из твоей головы.

Лоис возмущённо надувает губы, от чего они становятся ещё больше. Они итак слишком большие, к тому же над верхней ещё неделю назад был заметен тёмный пушок.

Роксана и Лоис были похожи скорее на маму, нежели на отца. Не чистые афроамериканки, их кожа не была цвета чёрного шоколада, скорее нежный оттенок шоколада с молоком.

– Ты что усы сбрила?

Лоис изумлённо открывает рот, рука с неровным маникюром ядовито-зелёного цвета закрывает лицо.

– У меня никогда не было усов!

– Были ещё неделю назад, а теперь ничего, - Роксана усмехается.

Какое счастье, что её детство позади.

В отличи от Лоис, детство Роксаны проходило в обществе двоих мужеобразных дураков с огромными палками, играющими роль пистолетов.

Камден и Кола издевались над ней, как могли, мазали зубной пастой, пока она спала, съедали все конфеты и сваливали всё на неё, Роксана быстро усвоила, что ты либо станешь своей в их компании, либо они задавят тебя напором.

Поэтому её детство и юность прошли в бесформенных майках и джинсах, на голове кепка, а в руках бита, в помощь братьям она выгоняла белых из их района, напоследок забирая у них деньги. На них они ходили в кино, ели мороженое, напивались газировки и жевали жвачку, заполняя цветными комочками свои дома.

Зато теперь Роксана могла оторваться на желании, наконец, быть женщиной.

Она другой человек, для неё больше не важен цвет кожи и религиозные убеждения, она теперь взрослая в отличи от Лоис, что так хочет ею казаться.

– Послушай Лоис, ты ещё ребёнок, но парни за дверями нашего дома такого слова не знают, - Роксана тычет пальцем в сторону окна, за которым разгуливают не самые приятные друзья их братьев. – Хорошо, когда Кола и Камден рядом, а если их нет? Кто тебе поможет?

Поджав губы, Лоис медленно поднимается, и, приподняв топ, обнажает плоский, ещё совсем детский живот с торчащим пупком.

– А я уже выросла, - усмехнувшись, девочка расправляет волосы, теперь Роксана уверена, что это именно сестра украла у неё утюжок месяц назад, ибо её волосы просто не могут быть такими прямыми без посторонней помощи. – Ты не можешь опекать меня всю жизнь.