Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы

Б е з д е к а. Матроны, вперед! «Гиркания-экспресс» отправляется через десять минут — нам надо спешить.

Матроны выходят, разминувшись в дверях с Т е т р и к о н о м.

Т е т р и к о н. Его королевское величество только что испустили дух у меня на руках.

Б е з д е к а (подавая руку Элле). Ладно, да будет ему земля пухом. Отныне я король Гиркании. И если даже мне придется вывернуться наизнанку и выпустить кишки себе самому и всем остальным, я выполню свою миссию на этой планете. Ясно?

Т е т р и к о н. Так точно, ваше королевское величество.

Бездека и Элла выходят. За ними следуют Юлий II и Статуя. (+)

Ю л и й I I (на ходу). Даже самый бездарный социальный блеф этого негодяя имеет странное очарование завершенного произведения искусства. Интересно, удастся ли мне основать новый центр искусств в этой чертовой Гиркании?

С т а т у я. В делах искусства ты всесилен, святой отец...

Выходят, за ними Тетрикон. Груда пакетов и королевское платье остаются лежать посреди сцены.

Конец

Апрель 1922

БЕЗУМНЫЙ ЛОКОМОТИВ

Пьеса без «морали» в двух действиях с эпилогом

«No more rum» [54]

Билли Бонc из «Острова сокровищ» Р.-Л. С.

Извлечение из заповедей машиниста:

«VI. Женщины должны держаться подальше от машин: ни в коем случае не брать их с собой на локомотив».

Из «Учебника для бешеных машинистов»

54

«Больше никакого рома» (англ.)

Посвящается Ирене Янковской

Действующие лица

З и г ф р и д Т е н г е р — машинист, 35 лет. Лицо вытянутое, очень выразительное. Бросаются в глаза волевые очертания подбородка и надбровных дуг. Темная бородка клинышком, небольшие усики. Одет в темную куртку и черные брюки с красным кантом, заправленные в желтые кожаные гетры. Шапка с козырьком.

Н и к о л а й В о й т а ш е к — кочегар, 28 лет. Черты резкие, грубые, но лицо — можно сказать — с оттенком какой-то мерзкой мечтательности. Волосы черные. Куртка серая. Брюки зеленые, заправлены в высокие желтые ботинки.

З о ф ь я Т е н г е р — жена машиниста, 28 лет. Брюнетка, очень красивая, демонической наружности. Одета изысканно.

Ю л и я Т о м а с и к — невеста кочегара, 18 лет. Блондинка, весьма красива, но какой-то животной красотой.

Т у р б у л е н ц и й Д м и д р ы г е р — пожилой господин в дорожном костюме.

М и н н а, у р о ж д е н н а я г р а ф и н я д е Б а р н х е л ь м — истеричная и банальная девица, не лишенная, однако, известного обаяния, отличающего старые, обедневшие фамилии. В дорожном костюме.

Т р о е П а с с а ж и р о в I I I к л а с с а — с виду сущие негодяи. Один из них вор, в наручниках. Выдает себя за машиниста.

Д в о е Ж а н д а р м о в — конвоиры закованных в наручники негодяев. Униформа вымышленная.

К о м п а н ь о н к а М и н н ы, д е в и ц а М и р а К а п у с т и н с к а я — 45 лет. Толстуха в очках.

Н а ч а л ь н и к п о е з д а — в австрийском мундире с оранжевой выпушкой. В кивере.

Д о к т о р М а р ц е л и й В а с ь н и ц к и й — молодой брюнет с острой бороденкой. В белом халате. Свое дело знает.

Б р а т М и р ы, В а л е р и й К а п у с т и н с к и й — блондин, 30 лет. Банковский чиновник и тайный формист в искусстве.

П у т е в о й о б х о д ч и к Я н Г у г о н ь — рыжая борода. Красно-зеленый фонарь.

Е г о ж е н а, к р а с а в и ц а Я н и н а Г у г о н ь — блондинка. Деревенская ворожея.

Т о л п а п а с с а ж и р о в. Говорят все громко и очень отчетливо.

Действие первое

Сцена представляет хвостовую часть локомотива и переднюю часть тендера. Их стык приходится чуть правее середины сцены. Локомотив может быть гигантским, еще неизвестного типа. Направление движения — направо. Кроме движения в левую или правую сторону сцены, будут различаться правая и левая стороны самой машины, соответственно её движению. Регулятор, разумеется, справа. Кабина ярко освещена двумя фонарями. Можно рассмотреть рычаги, трубы и переключатели аппаратуры управления, поблескивающей в свете фонарей. Топка открыта, из нее бьет свет, вырываются красные языки пламени. Локомотив должен быть сконструирован так, чтобы свободное пространство между углем в тендере и котлом было довольно велико (размером со среднюю комнату), а крыша локомотива не закрывала обзор тем, кто смотрит с галерки. Время от времени впереди из клапанов вырываются клубы пара и заволакивают всё. Станционная платформа должна иметь в высоту примерно полметра, кроме того, по обеим ее сторонам — барьер, отделяющий машину от остальной части сцены. Надо, чтобы люди, стоящие на земле возле локомотива, были видны до пояса. Декорации на заднике выполняются при помощи кинематографического аппарата, проецирующего картины на экран; аппарат расположен за локомотивом. Поначалу фон в глубине неподвижен и изображает вокзал. В момент, когда поезд трогается, картина начинает смещаться влево (вид из поезда на ходу). Одни и те же кадры могут в известных пределах повторяться. Итак: сначала вид вокзала со стороны перрона. На горизонте догорает вечерняя заря; слева виднеется паровозное депо, силуэты локомотивов, мерцают световые сигналы. Семафоры с красными и зелеными огнями и поднятыми крыльями.

Действие начинается за станционными строениями, в пустой части перрона. Дальше, за семафором, виден освещенный город, огни которого соперничают с закатом. На этом фоне вырисовываются силуэты домов с огоньками, башен, небо- и туческребов и т. д. Топка котла открыта. Пламя бушует. К о ч е г а р В о й т а ш е к набивает топку здоровенными кусками угля, насвистывая «Идеальное танго». Покой недолог — слева приближается Ю л и я. Одета она элегантно, но абсолютно безвкусно. В руке корзинка. Все время, пока поезд стоит, слышны обычные вокзальные шумы: свистки паровозов, стук сталкивающихся вагонов, звонки, гомон людской толпы.

Ю л и я. Николай, я тут тебе еды кой-какой собрала. Ей-богу, нынче ночью ты просто лопнешь. Здесь твои любимые пирожки со сливами и бутылка шартреза.

Н и к о л а й (бросив лопату, закрывает топку; машина начинает пыхтеть). Спасибо, Юлечка. (Спускается, берет корзинку, опять поднимается, оставляет корзинку на тендере и спускается снова. Все это проделывает с обезьяньей ловкостью.)

Ю л и я (тем временем). А где же господин Тенгер?

Н и к о л а й. Пошел с женой в буфет выпить кружку пива. Но ты ведь сюда не ради него пришла.

Ю л и я. А может, как раз ради него. Откуда тебе знать, дурачок, вон, ты весь чумазый от угля!

Н и к о л а й (уже спустился). Только не позволяй себе лишнего, а то ведь если меня разозлить...

Слева не спеша приближается Т е н г е р с ж е н о й, одетой скромно, но с большим вкусом. Жена несет корзинку.

Ю л и я. Делай что хочешь. Я тебя не держу. Это ты каждый день грозишься меня убить.

Н и к о л а й. Ох... если б я мог тебе всё рассказать, тогда всё было бы иначе!

Ю л и я. Так расскажи! Я не боюсь.

Н и к о л а й (яростно, вполголоса). Тихо, Тенгеры идут.

Т е н г е р. Сколько атмосфер, Николай?

Н и к о л а й. Шесть с половиной, господин Тенгер.

Т е н г е р. Подкиньте еще.

Николай взбирается на локомотив, подкидывает; пламя бушует.

Сдается мне, пару сегодня потребуется немало — как для шести компаундов. У этой бестии жуткая скорость, когда она разгонится, но совершенно нет силы тяги. А тут еще sleeping-car [55] прицепили. (Другим тоном.) Как хороша нынче госпожа Юлия — просто маленький дьяволенок! Не то дьяволенок, не то блондинка, настоящая дьяблондинка. Ох... все было бы иначе, если б не эта моя машина! Она меня держит в узде. А то бы я взорвался как граната.

55

спальный вагон (англ.)