Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы

С т а т у я. Эк тебя подравняли, царёк ты мой туземный. Святой отец действительно первоклассный диалектик.

Б е з д е к а. Знаешь, Гиркан, а его святейшество отчасти прав. Кроме того, я должен заметить, что с момента твоего прихода тон разговора в нашей компании резко изменился к худшему. Беседа приняла прямо-таки вульгарный оборот.

Ю л и й I I. Ты абсолютно прав, сын мой: с хамьем надо разговаривать по-хамски.

Б е з д е к а. Да и по существу затронутых вопросов я тоже не во всем с тобой согласен.

Э л л а. Ах, Павел, значит, еще не все потеряно!

Г и р к а н I V (пробуждаясь от задумчивости). Да — я хам, однако — единственный в своем роде. Советую прислушаться ко мне. В последний раз я говорю с вами как равный с равными. Павел — решайся. Александр Македонский тоже был хамом. А впрочем, среди нас есть еще один властитель. В любом учебнике истории вы найдете рассказ о господине Делла Ровере и его темных делишках.

Ю л и й I I (вскакивая). Молчать! Молчать!

Б е з д е к а (тихо, Гиркану). Оставь ты его наконец в покое. (Громко.) Даже королю Гиркании я не позволю оскорблять в моем доме святого отца.

Ю л и й I I. Спасибо тебе, сын мой. (Садясь.) Прагматист на троне! Нет — это просто неслыханно. Это просто смешно. Ха-ха ха!

Г и р к а н I V. Ну, Павел, говори. Возможно, твои обвинения будут более основательны. Поверь, твое счастье — всё, чего я хочу. Если ты не поедешь со мной в Гирканию скорым поездом сегодня в одиннадцать, ты пропал. Я сюда больше не вернусь. С дипломатией покончено, начинаю серию войн. Чтобы разворошить и поджечь вес эти муравейники и кретинейники. Отличное занятие.

Б е з д е к а. Одной перемены во мне ты уже добился. А именно — все проблемки, которые только что так меня занимали, вдруг перестали для меня существовать.

Э л л а (сидит в кресле слева; внезапно пробуждаясь от оцепенения). И проблема любви тоже?

Б е з д е к а. Подожди, Элла. Я сейчас в другом измерении. (Гиркану.) Но должен тебе признаться, что не вижу величия и на твоей стороне.

Г и р к а н I V. Как это?

Б е з д е к а. Его святейшество употребил одно словечко, которое я никак не могу забыть, — ты не обидишься, Гиркан?

Г и р к а н I V. На тебя — никогда. Говори. Какое словечко?

Б е з д е к а. Бандит. Ты по существу мелкий Raubritter [50] , а не настоящий властелин. Ты велик только на фоне неслыханно низкого уровня культуры в твоей стране. Сверхчеловек в духе Ницше сегодня может быть лишь мелким негодяем. Остальной процент властелинов старого типа в наше время можно найти только среди артистов. Выращивание сверхлюдей — самый большой блеф из всех, какие мне известны.

Г и р к а н I V. Ты рассуждаешь как кретин, ничего ты не понял в моей концепции гирканических стремлений. А в жизни ты абсолютист — это факт. Для тебя нет места ни в тебе самом, ни в так называемом обществе. Ты законченный образец moral insanity [51] , и сил в тебе хватило бы на четверых нормальных людей, по меркам нынешнего времени.

50

рыцарь-грабитель (нем.)

51

безнравственности (англ.)

Б е з д е к а. Да, это точно. Потому я и решил немедленно кончить жизнь самоубийством.

Э л л а (вставая). Павел, что с тобой? Или мне все это снится?

С т а т у я. Он верно говорит. Я никогда ему не смела этого сказать, но это единственное, хотя и самое банальное решение.

Г и р к а н I V. Молчать, бабы! Одна другой хуже. (Бездеке.) Дурень, неужели я приехал из своей Гиркании, чтобы смотреть как погибает мой единственный друг? У меня уже есть двое крепких ребят. И непременно нужен третий. Только ты мог бы им стать.

Б е з д е к а. Но что такое обыкновенный, будничный день в этой твоей Гиркании? Чем вы там, собственно говоря, занимаетесь?

Г и р к а н I V. Властью — с утра до вечера мы упиваемся властью во всех ее проявлениях. А потом пируем с убийственной роскошью, беседуя обо всем и взирая на все с недосягаемых высот своего всевластия.

Б е з д е к а. Всевластие над скопищем идиотов, не способных объединиться. Обычная военная диктатура. При благоприятных условиях этого может добиться и самая радикальная социал-демократия.

Г и р к а н I V. А чем было прежнее человечество, если не скопищем тварей, аморфной, неорганизованной массой? Псевдотитанам, выросшим на почве социализма, приходится лгать, чтобы удержаться у власти. А нам нет. Наша жизнь — истинна.

Б е з д е к а. Так это проблема Истины. А что, Истина тоже — интегральная часть гирканического мировоззрения?

Г и р к а н I V. Конечно. Но если все человечество наденет маску, проблема Истины исчезает сама собой. Я и двое моих друзей; принц де Плиньяк и Рупрехт фон Блазен, — как раз и заняты созданием этой маски. Замаскированное общество и мы — единственные, кому известно все.

Б е з д е к а. Выходит, в этом нет ничего от комедии? А знаешь, что меня смутило прежде всего? Твой костюм.

Г и р к а н I V. Но это же ерунда. Я думал, ты клюнешь на бутафорию, потому так и вырядился. Могу сбросить это тряпье. (Продолжает говорить, раздеваясь. Под мантией оказывается шитое золотом одеяние. Он сбрасывает его и остается в обычном, превосходно скроенном сюртуке. Шлем тоже снимает. Одежду складывает посреди сцены. Меч продолжает держать в руке.) А величие — знаешь, в чем оно? В достижении обособленности. Чтобы создать такой остров потерявших человеческий облик, звероподобных духов посреди моря всё затопившей организации, надо побольше силенок, чем было у господина Делла Ровере в XVII веке. Не говоря уж о семействе Борджиа — эти были просто шуты.

Т е т р и к о н. Ваше величество, я тоже еду в Гирканию. Уж коли служить — так настоящим господам.

Г и р к а н I V. Видал? Этот болван оценил меня по достоинству, а ты понять не хочешь.

Б е з д е к а. Подожди; мой даймонион раздвоился. Небывалый случай в истории человечества. Я слышу одновременно два таинственных голоса, они говорят мне о двух параллельных истинах, которые никогда не пересекутся. Их противоречия — бесконечного порядка.

Г и р к а н I V. У себя при дворе я держу одного философа, некоего Хвистека. На базе концепции «множественности действительностей» он проводит систематизацию и учет всей совокупности Истин. Он тебе разъяснит остальное. Это великий мудрец. Бездека, говорю тебе, едем со мной.

Б е з д е к а. Совесть бывшего художника разрослась во мне до размеров какой-то вселенской опухоли. Новый монстр врастает сам в себя. Чудовища, которых до сих пор мучили в клетках, завоевывают неведомые пространства моего распадающегося мозга.

Э л л а (вставая). Да он же просто спятил. Ваше величество, требуйте, чего угодно, только не отнимайте его у меня. Благодаря своему безумию он в моем обществе создаст великие творения.

Б е з д е к а. Ошибаешься, детка. Мой разум ясен как никогда. Свое безумие я познал давно — оно мне было гораздо менее интересно, чем эта холодная трезвость.