«Джамп» значит «Прыгай!»

– Его убили? – быстро спросила девушка.

– Пока нет, но… Боюсь, что к утру ни того, ни другого уже не будут волновать земные проблемы. Когда за дело берется профессионал класса Шапсуева…

– Насчет вашего Шапсуева я не знаю, а вот насчет Барского…

– Что? – насторожился Солдатов. – Что еще вы можете сказать о нем?

– Я ведь окончила один с ним институт, правда на четверть века позже. Как бы то ни было, он все же эксперт.

– Ну и что?

– А то, что экспертов убивать надо сразу, а то потом их так вот просто голыми руками не возьмешь.

И девушка улыбнулась странной загадочной улыбкой, так что полковник с генералом встревоженно переглянулись

* * *

Заклинания Шапсуева продолжались еще несколько долгих минут, затем входная дверь раскрылась и голос смолк.

– Ну как, сработало? Он будет говорить? – живо спросил Трофим.

– Да, думаю, что будет, но не уверен, – отозвался Шапсуев. – Я хочу, чтобы он передохнул несколько минут, прежде чем я начну задавать ему вопросы.

Шапсуев зажег свою трубку и глубоко затянулся, как человек, только что выполнивший тяжелую работу.

– Да, я вовсе не уверен, насколько адекватно он будет реагировать. Я оказался прав, этот Крюков – психопат и трудно предсказать, что от него можно ожидать. Я уже дал ему двойную нормальную дозу, почти достаточную, чтобы его убить. И это напоминает мне еще об одном моменте… – он чуть приподнял брови и вопросительно взглянул на Трофима. – Если вы получите от него то, что хотите, должны ли мы будем ликвидировать его?

– Да, – односложно бросил Трофим. Лицо его ничего не выражало. – Разве вам не сообщили об условиях работы? Как мне сказали, вам за это заплатили.

– Очень хорошо, старина, я просто спрашиваю, а не жалуюсь. Просто это могу сделать я за некоторую дополнительную плату, а можете и вы.

– Ну тебя на хер, еще и за это платить.

– Учтите, что мне для этого достаточно сделать один маленький укольчик, – усмехнулся Шапсуев, – а вам придется тратить на это пулю, или рубить его топором, или душить веревкой… Так что всем сразу станет ясно, что это убийство…

– Что скажешь, Саман, – спросил Трофим подошедшего коллегу. – Сами замочим тварюгу или…

– На фиг мне еще один мокряк на себя вешать, – озлобленно бросил бандит. – Хватит и того, что есть. Пускай сам его кончает

– О, не беспокойтесь, много я за это не возьму. Итак, что вы хотите, чтобы я узнал у него? – спросил Шапсуев. Он увидел, как нахмурился Трофим, и покачал головой. – Извините, но я лично должен говорить с ним. Это очень важно, если вы хотите вообще услышать от него что-либо. В конце концов, у меня своя четко отработанная методика. Вы ведь ему не делали больно и не освобождали от боли. Угроз для него не существует, существует только боль. Я уже добился от него покорности. Он уже настроен на мой голос и среагирует только на меня.

– Ну, лады, блин…

Хотя Трофиму вовсе не хотелось доверяться этому человеку, ответ его был ему понятен и он мог его оценить по достоинству. Следующую речь держал Саман:

– Короче, в общем, этот фрайер знает кое-что, что играет на нервах у одного очень авторитетного и с понятиями мэна – нашего шефа. Кто наш шеф вы знаете. Ентот фрайер посылал ему через ентот компьютер писульки с угрозами. То ли замочить обещал, то ли раззвонить по людям, что наш шеф чего-то там такого схимичил. Тот, конечно, рвёт на себе кофтяру, что ничего такого за ним, дескать, нет. Однако каковы бы не были угрозы, наш шеф в дельхоре, и наша задача – узнать, что этот пундель знал о нем такого страшного. Единственное, что нам известно об ентих его пужалках, это какая-то лахудра, которую он называет Цыганкой.

– Цыганка! Как романтично! – радостно воскликнул Шапсуев. – Хорошо, я понял, что он должен вам рассказать о чем-то, связанном с некоей таинственной и загадочной цыганкой. Стойте у двери и не производите никакого шума.

Шапсуев глянул на свои часы и вернулся к Крюкову.

Тот тихо лежал на столе, но лицо его стало совсем иным. С него, казалось, исчезла вся ненависть, а только она и давала ему жизнь и характер. Теперь оно было мертвым и пустым, скорее неприятной маской марионетки. Этакий Петрушка, лежащий в своей коробке к ожидании, когда кто-нибудь дернет за веревочку. Пластырь был снят со рта, но скотч все еще удерживал запястья.

– Всё верно, старикашечка, вот мы и снова встретились.

Шапсуев встал у стола, но не смотрел на Крюкова. Казалось, ему этого не хотелось. В нескольких метрах от них, на экранах мониторов словно звездочки в небе, поблескивали движущиеся звездочки заставки «Виндоус».

– Теперь ты знаешь, кто я, а дядя? Ты знаешь, что я твой друг и пришел только затем, чтобы помочь тебе.

– Помочь мне! – прошептал пытаемый. – Да, верно. Вы сказали, что поможете мне.

Как и лицо, голос Крюкова был мертв и невыразителен: словно звук качали через труп.

– Да, я ваш друг, старина, и вы должны быть со мной откровенным, чтобы я мог вам помочь, – голос Шапсуева стал несколько жестче. – Итак, что вы знаете о человеке по имени Игорь Корсовский?

– Корсовский… Игоряшка… Да, я знаю о нем. Он один из тех… тех… я хотел уничтожить его.

– Неужели? Вы и вправду хотели сделать это? Люди слишком плохо к вам относятся, дружочек, и теперь вы можете наконец отплатить им. Вы что-то знаете о нашем вице-премьере и можете раздавить его, как червяка. А теперь расскажите мне об этом, дружище. Я ваш друг, так не скрывайте же от меня, что вы такого интересненького знаете о Корсовском.

– Я могу его уничтожить, растереть в порошок, сжить со свету, когда мне этого захочется.

Говоря это, Крюков чуть скривил рот, и было нечто ужасное в улыбке этого мертвого лица.

– Да, я знаю это, друг мой, но скажи мне, как. Как ты можешь это сделать?

– Потому что у меня хорошая память. Я увидел картинку и наконец вспомнил ее. Это должно было случиться лет двадцать назад, но тогда я не понял правды. Тогда все казалось очевидным, поскольку прежде она делала это уже дважды. Она стояла у окна этого магазина и шел снег, сильный снег, отчего было трудно разглядеть подробности. Она была высокой… и худой… с волосами, как…

– Продолжайте, друг мой, продолжайте. Расскажите мне, как выглядели ее волосы?

– Они были такими, такими… как я увидел их на картинке. Нет, это было так давно и я не могу описать их, я просто не могу вспомнить.

– Но вы должны вспомнить, старина. Должны, потому что я ваш друг и хочу помочь вам. Но как я могу это сделать, если вы не скажете мне правды?

Шапсуев все еще не смотрел на Крюкова, но в голосе появилась настойчивость.

– Продолжайте же. Когда-то давно вы видели дамочку, стоявшую в окне магазина. Шел сильный снег и поэтому вы не могли разглядеть ее ясно. Позднее вы распознали ее на картинке, и эта женщина так или иначе была связана с Корсовским. Так кто же это такая? Эта та, кого вы называете Цыганкой? Скажите же мне теперь, Вася, брат мой по крови, кто же такая Цыганка?