Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
– А он где? – поинтересовался проснувшийся Джелме.
– Ушел в степь.
Субудей удовлетворенно покивал головой:
– Хан правильно поступает, – закряхтев, он поднялся, бросив всем, как приказ: – Идемте!
Чиркудай с Тохучаром сразу вскочили на ноги, а Джелме с Бельгутеем лишь завозились на кошмах, не думая вставать.
– И вы тоже, – хмуро сказал Субудей, посмотрев на богатырей.
Его брат и брат Темуджина медленно поднялись и нехотя пошли следом.
Они крадучись обошли юрту, чтобы не встретится с караулом и, стараясь не топать, пошли за женщинами
– Темуджин...
– Я здесь, – донесся глухой голос хана.
Командиры повернули и натолкнулись на огромный валун, лежащий с древних времен в степи. Правитель Монголии сидел на камне, зябко обхватив руками колени. Ночь была безлунная и прохладная, всё небо затянуло облаками.
– Прячемся, как воры, – хмыкнул Темуджин, поднимаясь с камня, разминая затекшие ноги: – Будто я не Великий хан.
Субудей кашлянул и негромко спросил:
– Ты помнишь, что говорил Ляо Шу про правителей?
Темуджин задумался, и тихо кашлянув, сказал:
– Он многое говорил...
– Потомок императоров сказал: чтобы быть сильным, нужно уметь сносить нечеловеческие обиды и выдерживать страшные удары.
Темуджин помолчал и согласился:
– Очевидно, Ляо Шу был прав, – и осторожно спросил: – Что надумали?
Субудей уселся на валун, посопел, и кратко сказал:
– Нельзя оставлять его тело для похорон.
Наступила пауза. Темуджин передернул плечами от холода и начал медленно ходить вдоль камня. Остановившись, усмехнулся:
– Я завидую Джебе и Субудею. У них женщины похожи на воинов. Я им доверяю. Такой, раньше, была моя Борте. А сейчас ей хочется спокойной жизни, – помолчав, он спросил: – Как мы возьмем тело Кокочу из юрты? Я не могу приказать караульным, чтобы они ушли. Я не хочу нарушать тот закон, который я придумал. Мои нукеры – хорошие воины. Будут охранять юрту до последнего. Не подпустят к ней до утра никого.
– Их нужно отвлечь, – хмуро бросил Субудей. – А как, я не знаю.
– Устроим около костров драку, – с ехидным смешком предложил Тохучар. – Рядом с той юртой.
И Чиркудай по голосу друга понял, кто будет драться.
– А кто захочет драться? – непонимающе спросил Джелме.
Все, кроме Бельгутея и Джелме, уже поняли, кому выпала эта доля. Поэтому, около валуна раздался сдавленный смех. Даже китаянка хихикнула.
– А что, – промычал Бельгутей. – Мы можем.
Джелме недоверчиво гоготнул, поняв, кто и с кем будет драться.
Успокоившись, Темуджин сказал:
– Но драться нужно по-настоящему, до крови. Иначе торгауды вас раскусят.
– Будет больно, – буркнул Джелме.
– Должно быть больно, – подтвердил Субудей.
– Тогда нам нужно нарушить закон и побольше напиться архи, – заявил Бельгутей.
– Нарушайте, – негромко согласился Темуджин: – Это всё не для нашей пользы, а для всей Монголии. Я не хочу, чтобы возникла смута, – он немного помолчал: – Похороны Кокочу могут спровоцировать беспорядки. Начнутся драки... Возможно, кто-то погибнет. А нам сейчас никак нельзя быть слабыми.
Чжурчжени в империи Цзинь зашевелились. Им не понравилось, что в Монголии появился Великий хан без их ведома. Боюсь, что они пошлют к нам корпус для установления своей власти, а потом потребуют платить дань, как пятьдесят лет назад.
– Неужели посмеют? –
поинтересовался Субудей.Темуджин тихо покашлял и пояснил:
– Они считают, что в Монголии появилась банда, которая взяла всю власть в свои руки.
– Это плохо, – буркнул Субудей.
– Это хорошо, – возразил Темуджин. – Если они узнают, что у нас есть обученное войско, то может начаться война. А банда, она и есть банда. Её разгонит корпус солдат.
Нам выгодно, чтобы чжурчжени как можно дольше находились в неведении, – усмехнулся Чингизхан. – Пусть присылают корпус... – помолчав, он приказал:
– Бельгутей и Джелме – идите в курень. В моей гере есть водка. Быстро выпейте, сколько сможете, и у костров устройте настоящую драку. Пусть вас разнимают нукеры, которые охраняют юрту с телом Кокочу, – и он повернулся к Чиркудаю и Тохучару. – За колдуном пойдете вы?
– Я тоже иду, – сообщил Субудей, сползая с валуна. – А ты с женщинами жди нас здесь.
Темуджин тяжело вздохнул и согласился, после чего уселся на валун.
– Пошли, – бросил Субудей и направился в строну красноватых костров, горевших меж юртами. Друзья молча направились следом за Субудеем, взявшим команду операцией в свои руки.
Затаившись в тридцати шагах от временной юрты, где лежало тело колдуна, Субудей толкнул брата и прошипел:
– Напивайтесь быстро и не до потери памяти. А то забудете, что надо делать.
Джелме с Бельгутеем шагнули в сторону, и пошли к юрте хана, огибая костры. Субудей покряхтел и сказал:
– Я пойду за лошадью. Видел гнедую у крайней геры. Это недалеко.
– Лопаты нужны, – прошептал Тохучар.
– Вот ты и сходи, – бросил Субудей удаляясь.
Чиркудай остался на месте, присев за хозяйственной юртой. В ней хранились вещи.
Через полчаса по-лягушачьи заквакал Тохучар. Чиркудай сразу понял, что это он. Только такому неисправимому хулигану могло прийти в голову квакать в сухой степи. Друг оставался верным себе, продолжая шутить в трудной ситуации. Он сказал Чиркудаю, что оставил две лопаты за крайней юртой куреня. Через некоторое время они услышали неравномерную поступь прихрамывающего Субудея.
– Ну, что видно? – поинтересовался он.
– Караульные ходят. А Джелме с Бельгутеем нет, – ответил Чиркудай.
– Может быть, они спрятались? – задумчиво протянул Тохучар.
– Нет, – возразил Субудей. – Они тугодумы, но не дураки, и всё понимают.
Пришлось ждать еще час. Когда звезды повернули к утру, а воздух стал густой, на свет костров вышли пьяно шатающиеся Джелме с Бельгутеем. Они что-то громко выкрикивали и толкали друг друга руками.
– А если подерутся по-настоящему? – хмыкнул Тохучар.
– Это им на пользу, – в тон ему ответил Субудей.
А у костров разгорался скандал. Джелме размахнулся и съездил своего друга, с которым в последнее время не разлучался, по уху. На что тот ответил ему пинком. Очевидно, Джелме стало больно и он, подвывая, кинулся на Бельгутея. Но тот не уступал ему ни в силе, ни в размерах. Обзывая друг друга поносными словами, они сцепились, и стали танцевать, попадая сапогами в костер, расшвыривая огонь, пытаясь свалить один другого. И, не устояв на ногах, упали. Держась, друг за друга, с трудом поднялись.