Джек Ричер, или Выстрел

– Ее звали Олайн Арчер, – сказал он. – Белая, замужем, детей нет, тридцать семь лет, жила в одном из западных пригородов.

– И работала в здании, где расположен Отдел транспортных средств, – заметил Ричер. – Если именно она являлась намеченной жертвой, то Чарли должен был знать, где она работает и когда должна выйти на площадь.

Франклин кивнул.

– Да, она действительно работала в этом отделе. Почти полтора года.

– И чем занималась?

– Руководила клерками.

– Значит, это как-то связано с ее работой? – предположила Энн Янни.

– Чарли пришлось слишком долго стоять в очереди? – проворчал Франклин, разглядывая копию портрета Ченко. – Или неудачна его фотография на водительских правах? Сильно в этом сомневаюсь. Я проверил базы данных. Клерков Отдела транспортных средств посетители не убивают. Такого просто не бывает.

– Ну а что известно о ее личной жизни? – спросила Хелен Родин.

– Ничего особенного мне в голову не приходит, – сказал Франклин. – Она была обычной женщиной. Но я буду продолжать поиски. Должно же что-то проясниться.

– Действуйте быстрее, – попросила Розмари Барр. – Ради моего брата. Мы должны его освободить.

– Нам нужно получить заключение врачей, – вмешалась Энн Янни. – Обычных врачей, а не психиатров.

– А Эн-би-си оплатит их услуги? – спросила Хелен Родин.

– Если это что-то даст.

– Конечно, даст, – сказала Розмари. – Разве может быть иначе? Болезнь Паркинсона вполне реальна. Либо она у него есть, либо ее нет.

– Это может повлиять на решение суда, – сказал Ричер. – Веская причина, по которой Джеймс Барр не мог совершить преступление, плюс правдоподобное доказательство того, что это мог сделать кто-то другой. Именно таким образом следует вселять разумные сомнения в умы присяжных.

– Правдоподобное – неточное слово, – заметил Франклин. – А разумные сомнения – рискованное понятие. Лучше заставить Алекса Родина просто снять обвинение. А сначала нам необходимо убедить Эмерсона.

– Я не могу с ними говорить, – сказал Ричер.

– А я могу, – вызвалась Хелен.

– И я, – предложил Франклин.

– Черт побери, и я могу, – заявила Энн Янни. – Мы все можем, кроме вас.

– Но вы можете не захотеть, – заметил Ричер.

– Почему? – спросила Хелен.

– Эта часть нашего расследования кому-то из нас совсем не понравится.

– Почему? – повторила Хелен.

– Подумайте, – сказал Ричер. – Вспомните, как все было. История с убийством Сэнди, эпизод в спортивном баре вечером в понедельник – почему все это произошло?

– Чтобы связать вам руки. Чтобы помешать принять участие в расследовании.

– Верно. Две попытки, то же намерение, та же цель, тот же исполнитель.

– Очевидно.

– История, случившаяся вечером понедельника, началась с того, что за мной следили от самого отеля. Сэнди, Джеб Оливер и его дружки кружили в центре города, дожидаясь, пока кто-то им позвонит и скажет, где я нахожусь. Значит, все началось с того, что проследили, в какой отель я отправился. А это было значительно раньше.

– Мы это уже обсуждали.

– Но откуда кукловод мог узнать мое имя? Как он выяснил, что я в городе? С чего взял, что я могу оказаться опасен?

– Кто-то ему рассказал.

– А кто мог это знать с утра понедельника?

Хелен задумалась.

– Мой отец встречался с вами рано утром, – ответила она. – Вероятно, вскоре об этом узнал и Эмерсон. Они говорили о Джеймсе Барре. Естественно, они должны были связаться друг с другом, как только возникла опасность осложнений.

– Правильно, – кивнул Ричер. – А потом кто-то из них позвонил кукловоду. Задолго до ланча в понедельник.

Хелен ничего не сказала.

– Если только один из них сам не является кукловодом, – предположил Ричер.

– Зэк – вот кто кукловод. Вы сами сказали.

– Я сказал, что он – босс Чарли. Вот и все. Но мы не можем знать, сидит ли Зэк на самой верхушке.

– Вы правы, – сказала Хелен. – И мне совсем не нравятся ваши рассуждения.

– Кто-то сделал этот звонок, – продолжил Ричер. – Черт возьми, тут не может быть ни малейших сомнений. Либо ваш отец, либо Эмерсон. Мое имя стало известно через два часа после того, как я вышел из автобуса. Следовательно, один из них является нашим врагом, а другой не станет нам помогать, поскольку уверен, что преступление полностью раскрыто, и все его устраивает.

Наступило долгое молчание.

– Мне нужно вернуться на работу, – наконец сказала Энн Янни.

Ей никто не ответил.

– Позвоните мне, если будут новости, – попросила она.

И вновь ей никто не ответил. Янни пересекла комнату и подошла к Ричеру.

– Ключи, – сказала она.

Он извлек из кармана ключи и протянул их ей.

– Спасибо за помощь, у вас отличная машина.

Лински смотрел, как уезжает «мустанг». Машина свернула на север. Шумный двигатель, громкий выхлоп. Его было слышно на весь квартал. Потом снова наступила тишина, и Лински позвонил по телефону.

– Женщина с телевидения уехала, – сказал он.

– Частный детектив останется у себя в офисе, – сказал Зэк.

– А что делать, если все остальные выйдут одновременно?

– Надеюсь, они поступят иначе.

– И все же?

– Тогда возьмите всех.

Розмари Барр спросила:

– А болезнь Паркинсона лечится?

– От нее невозможно излечиться, и ее нельзя предотвратить, – ответил Ричер. – Однако развитие болезни можно замедлить. Существуют лекарства. Также помогает физиотерапия. И сон. Симптомы исчезают, когда человек спит.

– Может быть, Барр именно по этой причине просил снотворное. Он пытался спастись.

– Снотворным не следует злоупотреблять. Полезнее больше общаться с другими людьми.

– Мне нужно съездить в больницу, – сказала Розмари.

– Объясните все Джеймсу, – попросил Ричер. – Расскажите, что произошло в пятницу на самом деле.

Она кивнула, встала и покинула офис. Минуту спустя Ричер услышал, как отъехала ее машина.

Франклин отправился в кухню, чтобы сварить кофе. Ричер и Хелен Родин остались в офисе вдвоем. Ричер пересел на стул, который занимала Розмари Барр. Хелен отошла к окну и, стоя спиной к комнате, выглянула на улицу. Она была одета так же, как Розмари Барр. Черная рубашка, черная юбка, черные лакированные туфли. Однако Хелен не выглядела как вдова. Скорее она напоминала женщину из Нью-Йорка или Парижа. У нее были высокие каблуки, а стройные загорелые ноги притягивали взгляд.

– Эти типы, о которых мы говорили, – русские, – заметила она.

Ричер молчал.

– Мой отец – американец, – продолжала она.

– Американец по имени Алексей Алексеевич, – сказал Ричер.

– Наша семья приехала сюда еще до Первой мировой войны. Тут не может быть никакой связи. Ну подумайте сами! Эти люди, о которых идет речь, – настоящие отбросы Советов.

– Чем ваш отец занимался до того, как стал окружным прокурором?

– Он был помощником окружного прокурора.

– А еще раньше?