Джек Ричер, или Выстрел

– Чем я могу помочь? – спросила она.

Энн умела себя подать. Звезда, вышедшая на орбиту. К тому же она представляла здесь средства массовой информации. Эмерсон и Родин выглядели слегка обеспокоенными. Конечно, причина их волнения не сама Янни, а позиция ее руководства.

– Я сожалею, – сказал ей Ричер. – Я понимаю, что ты этого не хочешь, и я обещал ничего не рассказывать, но при данных обстоятельствах ты должна подтвердить мое алиби. Боюсь, у меня нет выбора.

Ричер посмотрел на нее. Увидел, что она все поняла. Увидел на ее лице смущение. Потом оно стало невозмутимым. Он не спускал с нее глаз.

«Помоги мне выбраться отсюда, девочка».

В ответ – молчание.

Одна секунда. Две.

Никакой реакции.

Ричер затаил дыхание. «Ну, начинай эту проклятую программу, Янни. Еще секунда – и все развалится».

Никакой реакции.

Затем она кивнула. Янни поняла. Ричер выдохнул: «Хороший выбор. Профессиональное умение». Энн привыкла слышать в наушниках ошеломляющие новости и повторять их через секунду в прямом эфире так, словно знала об этом всю жизнь.

– Какое алиби? – спросил Эмерсон.

Янни посмотрела на него, а потом на Родина.

– Я думала, что речь идет о Джеке Ричере, – сказала она.

– Так оно и есть, – сказал Эмерсон.

– Но это Джо Гордон, – сказала она. – Во всяком случае, он мне так представился.

– Он сказал, что его зовут Гордон?

– Когда мы с ним познакомились.

– И когда же это произошло?

– Два дня назад.

– В своей передаче вы показывали его портрет.

– Так это был его портрет? Но он совсем не похож на тот портрет. У него другие волосы. Ни малейшего сходства.

– Так что относительно алиби? – не терпелось Эмерсону.

– На какое время? – спросила Янни.

– На ту ночь, когда была убита девушка. Мы именно об этом говорим.

Янни не ответила.

– Мэм, если вам что-то известно, – вмешался Родин, – вы должны сообщить об этом прямо сейчас.

– Я бы предпочла этого не делать.

Ричер мысленно улыбнулся. Она так произнесла эти слова, что не приходилось сомневаться: Эмерсон и Родин начнут умолять ее рассказать все, что ей известно. А она стояла, покраснев как по заказу до самых висков, с совершенно прямой спиной и расстегнутыми тремя верхними пуговками блузки. Янни оказалась превосходной актрисой. Возможно, все журналисты, работающие в прямом эфире, обладают этим качеством.

– Речь идет об очень серьезных вещах, – напомнил Эмерсон.

– Конечно, – сказала Янни, – но разве вы не можете поверить мне на слово?

– О чем вы?

– Он этого не делал.

– Нам нужны подробности, – сказал Родин.

– Я должна думать о своей репутации, – сказала Янни.

– Ваше заявление не выйдет за стены моего кабинета, если обвинение будет снято.

– А вы можете гарантировать, что оно будет снято?

– Только после того, как вы сделаете заявление, – сказал Эмерсон.

– Значит, это «уловка двадцать два» [24] , – догадалась Янни.

– Боюсь, что так и есть.

«Только не нужно тянуть, – подумал Ричер. – У нас нет времени».

Янни вздохнула. Посмотрела в пол. Потом подняла глаза и взглянула прямо на Эмерсона – яростная, смущенная, великолепная.

– Мы провели эту ночь вместе, – заявила она.

– Вы и Ричер?

– Я и мистер Джо Гордон.

Эмерсон показал на Ричера.

– Вы имеете в виду этого человека?

24

Парадоксальная ситуация, положение, из которого нет выхода; заколдованный круг (по названию одноименного романа американского писателя Джозефа Хеллера).

Янни кивнула.

– Да, речь идет о нем.

– Всю ночь?

– Да.

– Когда вы встретились и когда расстались?

– Примерно в одиннадцать сорок. Когда закончились новости. И были вместе до того момента, когда утром мне прислали по пейджеру сообщение, что полицейские нашли тело.

– Где вы находились?

Ричер закрыл глаза. Он вспомнил разговор, который они вели прошлой ночью в подземной парковке. Стекло в машине, открытое на полтора дюйма. Успел ли он ей рассказать?

– В мотеле, – ответила Янни. – В его номере.

– Портье не говорил, что он вас там видел.

– Конечно, портье меня не видел. Я должна думать о таких вещах.

– В каком вы были номере?

Говорил он ей?

– В номере восемь, – сказала Янни.

– И он не выходил ночью из номера?

– Нет, не выходил.

– Совсем не выходил?

– Нет.

– Вы уверены?

Янни отвела глаза.

– Мы не спали всю ночь.

В кабинете стало тихо.

– А вы можете дать какое-нибудь подтверждение? – спросил Эмерсон.

– О чем вы? – ответила вопросом на вопрос Янни.

– Какие-нибудь доказательства или приметы? То, что я не могу видеть сейчас, но то, что должен был видеть человек, оказавшийся в вашем положении.

– О, перестаньте!

– Это последний вопрос, – успокоил Эмерсон.

Янни не стала отвечать. Ричер вспомнил, как он включил свет в салоне «мустанга» и приподнял рубашку, чтобы показать стальную трубу от домкрата.

– Что-нибудь? – попросил Эмерсон.

– Это важно, – добавил Родин.

– У него есть шрам, – сказала Янни. – В нижней части живота. Жутко огромный.

Эмерсон и Родин одновременно повернулись и посмотрели на Ричера. Он встал. Взялся двумя руками за рубашку и вытащил ее из брюк. Потом слегка приподнял.

– Достаточно, – сказал Эмерсон.

– Чей же это след? – поинтересовался Родин.

– Осколка челюсти сержанта морской пехоты, – ответил Ричер. – Врачи подсчитали, что кость весила около четырех унций и перемещалась со скоростью пять тысяч футов в секунду из эпицентра взрыва тротила. Ее несла взрывная волна.

Джек не стал заправлять рубашку обратно в брюки. В наручниках это было непросто.

– Теперь вы удовлетворены? – спросил он. – Вы уже достаточно смутили даму?

Эмерсон и Родин переглянулись. «Один из вас точно знает, что я невиновен, – подумал Ричер. – А что думает другой, мне неинтересно».

– Мисс Янни должна будет дать письменные показания, – сказал Эмерсон.

– Напечатайте, и я подпишу, – сказала Янни.

Родин посмотрел на Ричера.

– А вы можете дать какое-нибудь подтверждение?