Дженнак неуязвимый

Что до святилища Глас Грома, то оно процветало. Дикари, сокрушившие некогда Дом Тайонела, считали себя его наследниками и очень гордились тем, что есть в их землях древнее святое место, и к тому такое, где боги говорят с людьми. Впрочем, их считали дикарями лишь надменные аситы, в то время как Одиссар, Кейтаб и даже далекая Арсолана торговали с Тайонелом, богатым железом, мехами, медом и сладким кленовым соком. А еще - искусными воинами, непобедимыми в своих лесах, где не пройдут ни конница, ни боевые машины, ни тягачи с метателями. Одиссар хранил с Тайонелом мир, а вот аситы пытались вторгнуться в Лесные Владения, но всякий раз безуспешно.

Храм у гигантского водопада считался неприкосновенным, и любой человек, хоть из Эйпонны, хоть из земель за Океанами Восхода и Заката, мог прийти сюда, сесть в пещере у колодца и обратиться к Шестерым. Мог поступить иначе - просить жреца или самого аххаля, чтобы кто-то из них послушал шепот водяной струи и объявил пришедшему, что посоветовали боги. Об этом и просил юноша-асит.

Он был худощавым, но мускулистым и крепким, с метательным топориком на перевязи, в изорванной и перепачканной в пыли одежде. Прислужники храма вымыли его, сменили одеяние и отвели к аххалю, чье имя было Квана Бехсо. Этот старый мудрец, родом из Коатля, атлийцем не являлся, а происходил из племени, жившего на границе с Одиссаром, и, в отличие от народа Страны Гор, не питал презрения к сирым и убогим. Обладая умом и редкой проницательностью, он старался проникнуть в души паломников, особенно молодых, так как они были нечастыми гостями - молодость, как известно, беспечна. Но юный асит таким не выглядел; он, скорее, казался несчастным и угнетенным тяжкой думой.

– Откуда ты родом, сын мой?
– спросил Квана Бехсо, всматриваясь в зеленоватые зрачки пришельца.

– Из племени отанчей, что обитает в великой западной степи, - откликнулся юноша.
– Мое имя Ро Невара, и видел я семнадцать весен.

– Значит, ты тассит, а не атлиец, - произнес аххаль, с большим сомнением разглядывая юношу.
– Но в самом ли деле ты отанч? Конечно, отанчи могучее племя и были в древности опорой Дома Мейтассы и ахау Ко’ко’наты, да и сейчас, когда сменилась династия светлорожденных, этот народ силен и грозен. Но, не сочти за обиду, ты не похож на отанча. Кожа твоя светлее, губы ярче, а глаза не темные, а зеленые.

Юноша побледнел. Должно быть, аххалю удалось увидеть то, чего остальные не замечали.

– Ты можешь не тревожиться, сын мой, - молвил Квана Бехсо.
– Я клянусь, что твои слова не разлетятся по ветру как сухие листья. Ты из рода светлорожденных?

– Да, — прошептал Ро Невара.

– Кто твой отец?

– Ро Аруми. Наша семья - боковая ветвь владык из Очага Мейтассы.

– Я знаю об этом. Только, юноша, вы назывались когда-то не Ро, а Оро... Теперь скажи, кто твоя мать?

– Не знаю, мой господин. Но отец говорил, что она из рода атлийских сагаморов - из тех, что ведут происхождение от Ах-Ширата Третьего.

– Выходит, ты чистой светлой крови, ты - потомок богов, - заметил старый аххаль. — Завидую тебе, Ро Невара! Ты проживешь еще целый век, сохранив силы молодости, и увидишь столько удивительного! Но я слышал, что твой отец недавно скончался, не дожив до восьмидесяти. Почему?

Черты юноши исказила ярость.

– Отец не умер, его отравили, - пробормотал он.
– Ты мудр и поймешь произошедшее... В пятьдесят лет Ро Аруми стал накомом войска Западного Побережья, а это большая власть, тысячи послушных воинов... перед отцом трепетали, его уважали... сам владыка Шират Одиннадцатый вручил ему секиру с четырьмя лезвиями... Но происхождение отца было тайной. Мало ли в Асатле людей смешанной крови с зеленоватыми глазами! За ними следят, но не трогают... до поры, до времени...

Квана Бехсо кивнул.

– Понимаю! Шли годы, а твой отец не старился и выглядел в шестьдесят и в семьдесят тридцатилетним мужчиной. Это его выдало. Ваши аситские сагаморы уже два века уничтожают потомков богов... Боятся, что светлорожденный отнимет у них Нефритовый Стол и циновку власти... Да, я понимаю! И догадываюсь, что отец спрятал тебя у отанчей! Когда это случилось?

– Мне было тринадцать. И с тех пор я пасу лошадей и быков, но нет у меня ни хогана, ни стада, ни даже своего коня... я гол, нищ и боюсь поведать о своем происхождении... Я прозябаю в ничтожестве, отец мой!

– И поэтому ты пришел сюда? Хочешь получить совет богов?

Невара судорожно сглотнул.

– Нет, не поэтому! Я знаю счет и письменные знаки, я прочитал Пятикнижие еще мальчишкой, а отанчи сделали из меня хорошего бойца... я метко стреляю, владею клинком и секирой, знаю все о повадках лошадей, могу скакать без седла и стремян... Будет война в Азайе, с бихара или с Мятежным Очагом, понадобятся воины... Я все получу, всего достигну! Я буду умнее отца - скоплю богатство и исчезну в нужный срок! Я...

– Многим молодым людям кажется, что они не сделают ошибок родителей, - прервал юношу Квана Бехсо.
– Но вспомни, что говорится в Книге Повседневного: у каждого дерева своя тень, у каждого человека своя судьба, и даже боги над этим не властны. Не старайся быть умнее отца, ибо он доказал свой разум - спас тебя, послав к отанчам. Теперь скажи, какой тебе нужен совет? Ты силен и молод, но что-то мучает тебя... Что же?

Губы Невары задрожали, и ужас промелькнул в глазах. Он стиснул пальцы на колене и лихорадочно забормотал:

– Поистине, отец мой, ты видишь червя под камнем и слышишь, как растет трава... Ты прав, я боюсь! Странные сны преследуют меня, и временами мне чудится, что я растворяюсь в этих видениях, что я уже не Ро Невара, а кто-то другой - может быть, совсем не человек... Это приходит ко мне не только ночью, но и днем, и страшно, если заметят... Я думаю, что болен... Отанчи не выдадут меня, но как мне уйти от них?.. Как распорядиться своей жизнью?.. Как?..

Он замолк. Квана Бехсо глядел на юношу в изумлении. Наконец аххаль коснулся его руки и произнес:

– Странные видения и сны... Нет, это не болезнь, такое бывает у светлорожденных, если они... Впрочем, не важно! В нашем святилище хорошие целители — вот кто тебе нужен, а не совет богов! Они подберут бальзам, спасающий от видений, или сделают что-то другое - есть среди них умеющие погружать в беспамятство и ставить некие запреты.
– Аххаль нахмурился, подумал и добавил: — Ты прав, сын мой, нельзя тебе уйти с подобным даром, ибо привлечет он ненужное внимание. Но жизнь твоя будет долгой, и если когда-нибудь ты захочешь, чтобы дар вернулся, мы в этом поможем. Не я и не те целители, что живут сейчас в храме, а другие, те, что придут после нас... Помни об этом!

Ро Невара принял позу покорности и ткнулся лбом в землю.

– Благодарю, отец мой! Пусть Мейтасса продлит твои дни! Я запомню и я приду... Во имя Шестерых!

– Да свершится их воля, - прошептал старый аххаль.

* * *

Страна Гор, 1811 год от Пришествия Оримби Мооль

Прилетел сокол, принес послание. Прилетел и умер в руках Че Чантара, ибо отдал все силы для полета в разреженном воздухе, над ледяными пиками гор. Баюкая мертвое тельце в ладонях, Чантар подумал: есть ли в мире существа вернее соколов?.. Они служили людям со времен Пришествия, когда Ахау Одисс научил, как вывести особую породу птиц, быстрых, бесстрашных и преданных человеку. Восемнадцать веков они летали над миром, переносили вести, и не было силы, способной их остановить; они подчинялись велению долга, и долг был для них превыше, чем голод, холод, зной и любые опасности. Жаль, что их время проходит, но что поделаешь! Уже протянулись там и тут провода Бесшумных Барабанов, а скоро, быть может, обойдутся и без них, ведь эммелитовый сигнал можно передавать по воздуху и даже в пустоте, в Чак Мооль, где птицы не летают...