Дженни ниоткуда: Ночные призраки

— Довольно обычно для слуг с Вулкана. Чем мельче человечишка, тем больше он превозносит свою близость к хозяевам, — объяснил Морко. — У нас не так, у нас хозяев не бывает, и тебя ценят ровно настолько, сколько ты стоишь сам. Ты, а не твой господин. И большой нож ценится выше, чем большой господин.

— Да, это верно, слуги их милостей Повелителей Огня бывают отвратительны, когда хвастают своим положением, — кивнул Квестин, — но этот малый орал очень уверенно, утверждал, что все вы, дескать, убедитесь, совсем скоро. Уже к будущему году в городе будут новые законы. И, если ему сейчас не угодят, он всем припомнит. Последнее он орал после того, как охранники Клементины его утихомирили. Миссис Сервейс отказалась оказать ему услуги в долг, он начал угрожать…

— Интересно, как Клементина вышла из такой сложной ситуации, — пробормотала Дженни. — Если я правильно понимаю, этот слуга с Вулкана был уверен в своих словах, и его угрозы должны были звучать серьезно.

— Она обязана уметь решать подобные конфликты, положение обязывает, — согласился гоблин. — И как же поступила миссис Сервейс?

— Она сказала скандалисту, что примет его долговую расписку. Но с условием, что обо всем будет доложено его милости лорду. И слово в слово передано все, что позволил себе произнести верный слуга. У нее есть такие возможности, явиться на Вулкан и переговорить с Повелителем Огня, которому служит этот пьянчуга. Интересно, как господин отнесется к тому, что тайны его дома выбалтываются в борделе?

— Ага, — понимающе кивнул гоблин. — Верный ход.

— Этого оказалось достаточно, — подтвердил Квестин. — Дурень мигом протрезвел и стал извиняться, каяться и просить оставить это недоразумение без огласки. Вот что должно быть интересно нам в свете расследования: среди пьяного трепа прозвучало, что его хозяин скоро вернется в Эверон и совершит здесь новые подвиги.

— Новые? — перебила Дженни. — Значит, старые уже имеются в наличии. Дай я угадаю. Кто у нас прославился? Наш великий генерал Сертиас-Задранный-Нос-Младший. Это ему служит болтливый пьянчуга?

— Точно. И что важно, слова о возвращении его милости в Эверон прозвучали больше недели назад.

— До обсуждения в парламенте, до того, как проект Сертиаса был отклонен и, стало быть, до того, как у него появились причины сложить полномочия командующего?

— Именно так, ты попала в точку. Вся интрига была задумана Истригсами заранее. Они все продумали, в том числе и якобы победу оппозиции, и назначение лорда Байриса главнокомандующим на Гранделин.

— Гай именно об этом мне говорил, — вспомнила Дженни. — Истригсы проиграли потому что таков их план. Теперь мы видим, что это очень-очень давний, очень-очень коварный и очень-очень сложный план. Значит, Сертиас вернется в Эверон, чтобы совершить новые подвиги?

— Да. Он должен сделать нечто великое, что не под силу больше никому, а в результате станет повелителем Эверона. Город и парламент сами вручат ему верховную власть. Во всяком случае, я именно так понимаю слова пьяного слуги.

— Итак, наш герой уже в пути, он плывет в Эверон, — подытожила Дженни. — А леди Урсула говорила, что я должна выглядеть прилично, потому что его милость Каменная-Статуя-младший захочет… дядя, как она выразилась?

— Захочет заслушать доклад о Черной Руке. Его новый подвиг — Черная Рука. Мы ведь уже подметили, что леди Урсула не спешит, собирая улики. Она должна отойти в тень, чтобы злодея победил генерал Сертиас. Вся слава — ему. Семья Истригсов сделала ставку на своего нового лидера. В итоге он станет повелителем Эверона, и это будет общим успехом Истригсов. Не уверен, что это хорошо для Эверона и для нас.

— Да, у меня тоже есть сомнения, — согласился Морко. — Но, к счастью, у нас нет ничего, что поможет генералу Истригсу.

— Как раз есть, — Дженни решилась.

Она слушала и думала, правильным ли будет выдать Квестину и Морко свои трагические и ужасающие тайны. Но другого выхода не видно, сама она точно не знает, что делать с уликами. А эти двое — друзья, на которых можно положиться. Они ее компаньоны, ее семья — не в меньшей степени, чем Эрик. Если нельзя довериться им, то кому тогда?

— Как раз есть. Только обещайте, что не передадите ни леди Урсуле, никому другому то, что я сейчас расскажу. И убедитесь, что прочно сидите на стульях. Да, и покрепче уцепитесь руками.

Глава 11. Голубая лента

Дженни зажмурилась и скороговоркой выложила все. И про ягоду, и про Пожирателей, и под конец — что узнала в Черной Руке Эрика. Когда она закончила, единственным звуком, прозвучавшим в ответ, был хруст и шорох. Дженни и рискнула приоткрыть один глаз. «Дядя» и Морко замерли, уставившись друг на друга — точно, как они с Ирви десятью минутами раньше. Ужасные тайны — они такие, повергают в оцепенение.

Что касается хруста, то это было письмо с голубой лентой. От волнения она так мяла и тискала этот несчастный конверт, что он почти утратил первоначальный веселенький вид.

— Хм, — произнес гоблин. — Слишком много сведений иногда хуже, чем слишком мало.

— Леди Урсула так бы не сказала, — заметил отставной префект. — Ей всегда будет мало. Но что, Веспер забодай, все это означает? Эрик — Пожиратель?

— Нет! — вскинулась Дженни. — Он добрый и хороший!

— Вернее, был таковым, пока не познакомился с Повелителями Огня и кем-то еще, — многозначительно изрек «дядя». — Бывают, знаете ли, знакомства, которые полностью меняют человека.

В чем-то он, конечно, был прав… Дженни и сама неплохо изменилась после того, как поселилась на Горшечной, восемьдесят четыре, где есть волшебное зеркало. Но все-таки представить себе Эрика, грызущего чье-то сердце, она не могла. Он, может и любил строить из себя великого сердцееда, когда знакомился с деревенскими девчонками, но исключительно в переносном смысле. Не мог он настолько измениться! Или мог?

— Но ведь он спас нас от разбойников, — неуверенно напомнила она.

— И я до сих пор не понимаю, почему он это сделал, — пробормотал Квестин. — Ну, допустим, узнал тебя, вспомнил… гм… вспомнил себя прежнего. Но потом сбежал. Дженни, а ты уверена, что это был именно он? Я-то знаю, как это бывает. Когда тоскуешь по дорогому человеку, поневоле начинаешь узнавать его в случайном прохожем.

Дженни только плечами пожала — что тут можно сказать? Она не была уверена. Вначале была, но потом, когда он показался под фонарем перед тем, как окончательно исчезнуть, было в его лице что-то чужое, незнакомое. Гоблин с «дядей» принялись обмениваться сдержанными фразами, они высказывали всякие глупые догадки, но при этом выражались очень аккуратно, чтобы не обидеть Дженни. Но все равно слушать их было невыносимо. Чтобы не слушать, она потянула голубую ленточку, вскрыла конверт и погрузилась в письмо.

Милая Дженни, прости меня еще раз. Я очень благодарен тебе за день, который мы провели вместе. Это был чудесный день, самый лучший в моей жизни. Но, увы, в течение некоторого времени мне придется улаживать кое-какие дела. Я бы с радостью отказался от них, но бывают такие дела, от которых не откажешься. Я надеюсь, ты извинишь меня, когда я появлюсь снова? Совсем недолго, всего лишь несколько дней, но они полностью изменят мою жизнь. А потом я приду и все объясню. Мне выпал шанс, и я просто не могу от него отмахнуться. Прости меня, и до встречи, до скорой встречи.