Дженни. Ближе к дому

— Видела ты хоть что-нибудь похожее так рано осенью, Дженни? Я в жизни ничего подобного не видела, сколько себя помню.

— Страшный был мороз, — согласилась Дженни, мерно кивая головой. — Просто страшный.

Осторожно приподняв полу юбки, Клара положила ногу на ногу, потом вытянула ногу кверху, рассматривая тонкую лодыжку.

— Старость, что ли, подходит, — говорила Клара, наклоняясь и поглаживая икру, — но зима как будто становится все холодней и холодней с каждым годом. Если будут еще такие заморозки, как прошлой ночью, придется поехать в центр города и купить себе еще одно одеяло потеплее. Сказать по правде… то есть… ну, каждую зиму я все больше и больше зябну по ночам, с тех пор как Джордж умер. — Она замолчала и опять принялась растирать икру. — Всего обиднее в этом вчерашнем морозе то, что после всех моих летних трудов и забот у меня на утро ни единого цветочка в саду не осталось. Так это меня расстроило, просто хоть плачь.

Когда Клара кончила говорить и умолкла, Дженни закивала головой в знак согласия.

— У меня пропали этой ночью все мои красные и желтые хризантемы, все до единой, — сказала Дженни со вздохом. — А таких красивых мне еще ни разу не удавалось вырастить. Уж не знаю почему, только ухаживать за цветами и за всякими растениями самая моя большая слабость. Просто стыд и срам, что холода завернули так рано. Погода точно назло нам испортилась, а то, пожалуй, еще недели три не было бы такого жестокого заморозка. Я только одному рада. Все мои цветы в горшках я внесла в дом вчера вечером, а если б забыла и оставила в саду, их побило бы морозом. Просто хоть ложись да помирай, так жалко было бы, если б они пропали.

— У тебя, Дженни, прелесть какие цветы в горшках, — сказала Клара. — Я всегда на них любуюсь.

— И я тоже всегда любуюсь на те цветы, что ты разводишь за домом.

Дженни продолжала гладить юбку, а Клара допивала кофе, косясь на Дженни из-за края чашки. Минуты проходили в молчании.

Клара встала со стула и понесла чашку с блюдечком к раковине. Она довольно долго простояла спиной к комнате, старательно моя и полоща чашку с блюдечком в горячей воде. Кончив вытирать их посудным полотенцем, она обернулась и посмотрела на Дженни.

Дженни весело напевала про себя, водя утюгом взад и вперед по юбке.

— Не знаю, правда это или нет, только я слышала, что твои жильцы у тебя не останутся, — сказала Клара, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее. — Я очень удивилась, когда это услышала, и никак не могла решить, правда это или нет.

Дженни поставила утюг, с размаху стукнув им по доске. Она сразу перестала петь, но не подняла глаз от юбки, которую гладила.

— Что такое ты слышала? — спросила она у Клары немного погодя. — Как ты сказала?

— Ну, я слышала, что твои жильцы, может быть, переедут от тебя куда-нибудь в другое место. Да ведь я уж говорила, неизвестно, правда это или нет…

Медленно обернувшись, Дженни посмотрела Кларе прямо в глаза. Лицо Дженни покраснело, и губы слегка вздрагивали. Словно подкошенная внезапной болезнью, она опустила руку на гладильную доску и оперлась на нее всей тяжестью.

— Где это ты такое слышала? — спросила Дженни резким и дрожащим голосом. — Кто это шляется по городу и сплетничает на мой счет? От кого ты слышала такую гадость? Я хочу все знать!

Опустив глаза и избегая гневного взгляда Дженни, Клара повернулась к своему стулу и села. Дженни бросила гладильную доску и, перейдя через всю кухню, остановилась перед Кларой.

— Ну, выкладывай, не стесняйся, — сказала Дженни.

— Что ж, Дженни, я думаю, теперь чуть ли не весь город про это слыхал, — сказала Клара. — Я-то уж, во всяком случае, последняя узнаЮ, что говорят.

— А когда ты это слышала?

— Нынче утром.

— Кто тебе сказал?

— Норма Поуп.

— А что она говорила?

— Ну, я была у себя в саду вот только что, а она подошла к забору и начала про это рассказывать, не знаю только, от кого она слыхала. Думаю, какая-нибудь соседка рассказала. Знаешь ведь, Дженни, как такие слухи разносятся с одной улицы на другую. Это уж всегда так бывает. Самый пустяк подхватят и разнесут по всему городу, как пожар по ветру.

Запахнув цветастый розовый халат, Дженни тяжело опустилась на первый попавшийся стул и вздохнула тяжелым, глубоким вздохом. Ее круглое полное лицо раскраснелось еще сильнее.

— Ну-ну, не стесняйся, рассказывай все, что ты слыхала, Клара, — сказала Дженни натянутым тоном, стискивая руки на животе. — Я хочу точно знать все, что говорили, — все, до последнего слова. Что про меня говорили, Клара?

Клара приподняла юбку и положила ногу на ногу.

— Право, я тут ни при чем и винить меня не за что, — принужденно начала Клара. Наклонившись вперед, она растирала икру во время разговора. — Я только повторила то, что мне сказали другие — Норма Поуп. Мы с тобой все это время дружили, были хорошими соседками, ты же знаешь, за твоей спиной я ничего такого не стала бы говорить, чего не скажу тебе прямо в глаза. У меня, может, есть свои недостатки, но я не из таких подруг.

Клара выпрямилась и начала вертеть верхнюю пуговицу на блузке.

— Я и не говорила, что обижаюсь на тебя — я хочу только знать, что ты про меня слышала.

Не сводя глаз со своей юбки, Клара время от времени обдергивала ее обеими руками.

— Ну так вот, — сказала Клара, все еще избегая глядеть на Дженни, — ну так вот, я слыхала — я ведь только повторяю слово в слово то, что мне говорила Норма Поуп нынче утром, — так вот, Норма говорила, будто некоторые люди… то есть, она слыхала, будто кое-кто собирается наделать тебе таких неприятностей, что тебе придется продать свой дом и уехать из города, если ты не заставишь Бетти Вудраф немедленно съехать с квартиры.

Дженни еще плотней завернулась в розовый халат и уверенно улыбнулась. В первый раз за все время разговора она откинулась на спинку стула.

— Я больше ничуть не беспокоюсь насчет этих святош из церкви Тяжкого Креста, что напротив, — ответила она Кларе. — Мой адвокат сказал…

— Дженни, это не святоши говорили про то, что я слышала…

— А кто же еще станет про меня такое говорить?

— Это те женщины, которые узнали, что их мужья встречаются с Бетти Вудраф в пансионатах на шоссе.

Моргая глазами, Дженни смотрела на Клару и не видела ее.

— Жизнь моя — это сплошные беды и несчастья, не одно, так другое, сказала она, помолчав, — и похоже, что конца этому не будет, пока я не помру. Я думала, все мои неприятности кончатся, когда я уйду на покой. В прежнее время, когда я была еще молоденькая и мужчины за мной гонялись, вот уж не приходилось беспокоиться, что обо мне говорят. Все, что сейчас творится, только доказывает, что одно дело, когда женщина молодая и красивая, и другое, когда она состарится и подурнеет — с ней совсем по-другому обращаются. Что еще ты слыхала?