Дженнифер и Ники
Шрифт:
Он бросил вызов ей как бесстрашной путешественнице, и она приняла его. В поисках подходящего храма проституции она вспомнила о подруге Джека Августа — Мисти. Помимо работы в фильмах, Мисти содержала что-то вроде любовного бизнеса. Она предоставила в нем Дженнифер одно из самых замечательных мест.
Сюда Дженнифер приходила, чтобы прислуживать, отрекаться от себя, своей гордости и своих нужд.
— Что ты предпочитаешь, любимый? Хочешь, я потру тебе спинку или сделаю массаж ног?
Адам кивнул в ответ, обнажая зубы в благодарной улыбке. Он даже не прошел, а прошествовал к кровати и осторожно растянулся на ней. Он много выпил, но это был сильный мужчина с сильно развитым половым инстинктом.
— Тебе нравится, любимый? — спросила она. Ей не приходилось подбирать слова. За два дня она переспала с восемью незнакомцами и заработала столько, сколько заработала бы за час работы фотографом. Ей нравилось разнообразие мужчин, но она не могла позволить себе сделать заработок от проституции своим основным доходом. Ее запросы далеко превосходили финансовые возможности девочки по вызову.
Но она задумчиво улыбнулась — теперь она может приглашать клиентов в качестве хобби. Неплохо получить от какого-нибудь Адама сотню долларов за удовлетворение его сексуальных фантазий. Он пошевелился под ней, и она соскочила. Он приподнялся, опираясь на локоть, и в этот момент напоминал ей любимого дядюшку Митча, с его густыми усами и внимательной белозубой улыбкой, как будто только и ждущего, чтобы она сделала ошибку.
Ей не нравился этот вид, поэтому она обняла жесткое, мускулистое тело, скользя по нему руками в поисках эрогенных зон.
— Тебе нравится, когда о тебе заботятся?
— О да, — уверенно ответил он. — Да, мне нравится, когда ты спрашиваешь, чего я хочу. Как я предпочитаю. Хочу ли я, чтобы музыка играла тише или чтобы ты улыбалась шире?..
Он положил руку ей на талию, потом на грудь. Он играл с ее сосками, и его движения отзывались ответным желанием в ее теле.
«Несправедливо, когда мужчина может вот так играть с тобой», — подумала она.
Позволь мне поцеловать твоего дружка, — попросила она, тыкаясь носом в головку члена. Обхватив руками его ягодицы, она прижималась лицом к его телу, проводила языком по яичкам. Она знала, что делает, давно усвоив, что настоящая мечта каждого мужчины — это найти женщину, которая по крайней мере притворялась бы влюбленной в его член. Роль Дженнифер сводилась к тому, чтобы создавать и поддерживать иллюзии своих клиентов.
— Я хочу всю тебя, — твердо проговорил Адам. — Сегодня я взбесившийся бык.
— Ты заплатил два раза по половинке, так что позволь мне пососать. Я это хорошо умею.
— Нет, я хочу выпить тебя, как фруктовый коктейль. Я хочу тереться лицом об тебя, ощущать твой сок на моем теле. Просто ляг на спину и подними ноги вверх, раздвинь ноги и разведи губки твоей киски.
То, как он говорил возбудило Дженнифер даже больше, чем она того хотела. Он, очевидно, не собирался сдерживать себя перед ней. Желание распирало его изнутри, его лицо побагровело.
Она сделала все, как он сказал, придерживая пальцами с накрашенными ногтями верхние половые губы и открывая для него сочную розовую плоть между стройными поднятыми вверх ляжками.
Он начал с поцелуев в подколенные ямочки, постепенно поднимаясь своим влажным ртом все выше по внутренней поверхности бедер. Потом он остановился на мгновение, и, взглянув на него, она заметила, что он почти благоговейно смотрит на влагу ее пещерки, лаская себя рукой.
— Пососи у меня, лапочка. Засунь свой толстый язык в мою дырочку. Трахни меня языком, — слова сами приходили ей на ум.
— Ты так чудесно пахнешь, — пробормотал он из расщелины ее ног.
«Еще бы, — подумала Дженнифер. — Духи, которыми я пользуюсь, стоят 450 долларов флакон».
Она перебирала пальцами густые волосы своего клиента, ее охватывала дрожь от ощущения того, как его длинный язык вновь и вновь входит в ее тело. Он начинала опасаться, что Адам не шутил, обещая довести ее до изнеможения.
Горячие волны поднимались от промежности к пупку. Он держал в руках ее мягкие половинки, лаская расщелинку между ними. Он нащупал жесткое колечко влагалища и ввел в него палец на глубину одной фаланги. Он притянул ее к лицу, он походил на человека, который ест арбуз, так чавкая, что одни эти звуки могли бы внушить ей отвращение к любовнику, но теперь они лишь разгорячили ее. В конце концов, они были проявлением нежности.
Она отстранилась от него, чувствуя первые признаки приближающегося оргазма. Он поднял голову и довольно улыбнулся, его усы и подбородок блестели, обильно смоченные любовным соком.
— Ты вкусная, как персик, и горячая, ты обожгла мне язык. У тебя такая маленькая уютная дырочка, что я боюсь, как бы тебе не было больно, когда я вгоню в нее мой армянский член.
— Войди в меня, Адам. Ничего, если мне будет больно, ты сводишь меня с ума. Я хочу ощутить внутри себя это чудовище, — она внутренне рассмеялась над нелепостью их диалога, но он был сейчас уместен.
— Тогда приготовь мне путь. Я не хочу брать на себя ответственность. Приготовься, что я буду трахать тебя так сильно, что мой член выйдет у тебя через горло.
Тугая багровая головка его торчащего члена источала предкоитальную жидкость. Она обхватила ее обоими руками и направила во влажную глубину влагалища, приветствуя его силу и заведенная его грубой речью, которую она относила за счет пробуждаемого ею желания.
У него были сильные плечи. Он опирался о постель мускулистыми накаченными руками, медленно работая ягодицами и дюйм за дюймом проникая в нее. Она подняла задницу навстречу ему, приглашая на всю длину утопить в ней член. Она напрягла мышцы влагалища, заглатывая его в себя, так, что он застонал от наслаждения.
— Ты отличная трахальщица. Она у тебя узкая, как горло, я знаю. Такой кайф, точно ты пьешь меня своей киской.
Она закинула ноги ему на плечи, а он приподнял ее задницу над кроватью, чтобы достичь наибольшей глубины проникновения. Его тело била крупная дрожь. Она ухватилась за его руки и плечи, чувствуя глухие удары его сильного тела о ее задницу и заднюю поверхность бедер. Он трахался так рьяно и так быстро, что первые несколько минут она могла только беспомощно повисать на нем. Он так глубоко проникал в ее тело, точно хотел припечатать ягодицы к матке, пришить задницу к сатиновой простыне. Он вошел в ритм и теперь двигался безостановочно, не зная усталости. Его глаза были закрыты, крупные черты лица светились блаженством. Он напоминал чемпиона-велосипедиста, наездника или пловца, который, достигнув определенного предела скорости, без труда удерживает его.
Он балансировал на одной руке, другой лаская твердые груди Дженнифер, стискивая их с такой силой и так энергично, что она не успевала открыть рот, чтобы пожаловаться, как тут же его рука уже гладила ее живот или оказывалась на заднице. Он сжал гладкие половинки в руке, а потом стал похлопывать ее по попке, точно наездник, подгоняющий лошадь. Она быстро двигала задницей вверх и вниз, шепча ему на ухо слова ободрения, как будто хотела проверить, сколько этот дикий человек способен не кончать. Она начинала терять терпение, готовая кончить в любую минуту, балансируя на тонкой грани оргазма. Если она не заставит его разрядиться как можно скорее, то ей конец. Поэтому ее слова стали грубыми, чтобы достичь его сознания: