Джено и красное зеркало истины

Золотой кречет склонил голову в знак согласия. Джено извлек записку Набира:

— Вещие сны! Ну конечно! Я войду в мир сновидений, а ты отправишься искать Фокус Альба — белое пламя. Так мне написал камень.

Джено надел перстень на лапу Руа — точно так же, как он когда-то носил его.

— Отправляйся… Лети… Ищи Фокус Альба! — возбужденно проговорил Джено.

Руа раскинул крылья и погрузился в ночную тьму. Небо было мрачным — ни звезд, ни луны. Становилось все холоднее. Джено смотрел, как кречет удаляется:

— Во имя магипсии и любви, которая нас связывает, найди белый огонь!

Он стоял неподвижно, как статуя, и ждал, когда же Гулкий удар пробьет два раза. Ему очень хотелось побывать на лекции Набира Камбиля еще с тех пор, когда он только прибыл в Аркс.

Но в эти часы темная магия Ятто уже начала свое дьявольское действие. Мыслям бывшего суммуса удалось достичь Пило Магического Ростка. Месть бывшего суммуса сапиенса начала осуществляться.

Глава восьмая Клонафорт и оскурабы

Обдуваемый ночным ветром, Рене кружил, над золотыми куполами Аркса Ментиса, пристально вглядывался во мгле в поисках белого пламени. Перстень засиял у него на лапе, словно его золотой свет был магическим сигналом.

Кречет спустился среди деревьев Долины мыслей и направился к Кривозеру, в приют субкандов. Он пролез в чердачное окно, переполошив субкандов. Нежный взгляд Руа сразу успокоил их. Умные, чуткие лебеди смотрели на необычного гостя. Их тоска слилась с тоской Ре — три лебедя, погибшие в канале, были очень тяжелой потерей. Новые могли появиться на свет лишь в результате вмешательства оскурабов. Руа решил, что мадам Крикен тоже захочет как можно скорее облегчить боль субкандов. В то же время лебеди поняли проблему сокола, которому нужно было очистить проклятый перстень, чтобы освободить Пьера и Коринну.

В едином порыве гнева на Ятто фон Цантара и Секту повстанцев они заключили благородный союз. Два субканда направились к кречету и клювами слегка коснулись перстня: Ре поднял лапу и кивнул головой.

Неожиданно вся стая лебедей закружилась в хороводе, издавая тревожные звуки, напоминавшие сирену. Из их глаз вырвался белый свет, направленный на перстень.

Пронзительная песня лебедей продолжалась минут двадцать, но лишь одному человеку было суждено услышать ее — Джено Астору Венти. В это время он проходил мимо Железной клетки, где Ятто, Баттерфляй и Агата дремали. Джено брезгливо посмотрел на них и начал подниматься по лестнице, чтобы попасть в аудиторию нимба. На минуту он остановился, чтобы понять, откуда раздаются такие резкие звуки.

Но тут появились Юди Ода и псиофы, которые шли на лекцию по вещим снам у Набира Камбиля.

— Что с тобой? — спросил Юди, останавливаясь за спиной у Джено.

Астор Венти обернулся, узнав голос японского антея:

— Юди! Живой и здоровый!

— Да, благодаря Дафне Огроджан, — сказал Юди. — Она применила шолгамалевию и с помощью Стаса и Крикен нас с Тоамом наконец-то разъединили. Как видишь, я снова на втором уровне, а Тоам остается на первом.

Джено пристально посмотрел на японца: он еще не знал, можно ли ему доверять, ведь тот всегда вел себя не лучшим образом. Юди, похоже, понял озабоченность юного итальянца.

— Я изменился. И должен просить у тебя прощения. Мы с Тоамом стали теперь друзьями. Надеюсь, что ты тоже захочешь дружить со мной. Я с удовольствием пойду с тобой на лекцию по вещим снам.

Джено почувствовал, что Юди был искренен. Он рассказал ему о брате-соколе, о поиске перстня, о множестве происшествий, о которых Юди и не подозревал.

Добравшись до третьего этажа, они прошли аудиторию забвения и оказались в аудитории нимба одновременно с двумя псиофами, которые следовали за ними.

Набир Камбиль стоял в центре комнаты и держал в руке маленький серебряный колокольчик. Вокруг него, словно лепестки, были расстелены бирюзовые матрасы. В углу аудитории, освещенной лишь маленькими лампадами из зеленого стекла, возвышалась глубокая хрустальная чаша полутораметровой высоты и такой же ширины.

Сама атмосфера здесь располагала к расслаблению.

Едва Гулкий удар пробил два, Набир сделал всем знак сложить головокружители в чашу и располагаться.

— Как вы знаете, мы переживаем довольно сложный момент. Поэтому я советую вам использовать сон, как инструмент энергетической подзарядки. Сны — реальные измерения: это места, куда мысль может путешествовать свободно. Граница между миром сновидений и реальным миром очень и очень тонкая. Но с помощью магопсихических техник удается преодолеть этот барьер.

Набир Камбиль дважды тряхнул колокольчиком — это был сигнал к тому, что никому нельзя было вставать.

— Глубоко вдохните с закрытыми глазами. Теперь ваш разум свободен и готов войти в мир сновидений. Вам предстоит пройти пять фаз: волны альфа (дрема), волны бета (постепенная потеря сознания), волны дельта (полная потеря сознания), длинные волны дельта (глубокий сон), бэр (вход в сновидение). Спокойно продвигайтесь вперед: в нашем распоряжении целая ночь, — проговорил святой и сел рядом со свечой, сконцентрировавшись.

Псиофы, включая Аноки, вошли в фазу волн альфа, а Джено всего за несколько секунд вошел в фазу волн дельта. Набир Камбиль заметил это и, не поднимая шума, подошел к нему.

Джено приближался к глубокому сну. Его дыхание было медленным. Когда же святой возложил руки на грудь антея, губы его задвигались, как будто он хотел заговорить, но некая таинственная сила помешала ему.

Потом он задрожал, его тело сотрясалось. Мягкие матрасы гасили удары, но Набир боялся, что Джено попадет в опасное измерение сна-во-сне. Он прижал пальцы правой руки к левому виску мальчика, а вторую руку — к груди, на область сердца. Так он создал медиумическую связь, которая позволяла ему войти в мир сновидений Джено и видеть его сон.

Представшая перед ним картина была непонятной: все вокруг было залито ослепительным светом, и в этом свете летали белоснежные перья. Джено снилась реальность.

Набир ошеломленно наблюдал эту сцену и ждал, пытаясь понять, куда могли привести Астора Венти его мысли. Шипение становилось все громче, и внезапно показались танцующие субканды. Из широко открытых глаз лебедей били лучи яркого света.

Тибетский святой понял, что Джено снился приют на Кривозере.

Затем изображение сменилось: на этот раз появился золотой кречет, примостившийся на зеленой дощечке.

«Рене!» — подумал Набир.

Джено продолжал видеть сон и дрожать. Песнь лебедей закончилась, и свет из глаз субкандов сосредоточился на перстне Ре.

Прямо над буквами «А. М.» образовалось белое пламя — огонь, который не обжигал, волшебный огонь, который должен был сделать безопасным драгоценное кольцо, околдованное злыми чарами.

Набир Камбиль отстранился, позволив Джено досматривать сон. Но мальчик что было духу завопил:

— Белое пламя!

Набир попятился. Псиофы вскочили со своих матрасов.