Джентльмен-дьявол

Она глубоко вдохнула ночной воздух, влажный от дождя и близости моря. Когда он покинет ее, жизнь станет невыносима. Как она могла так сильно привязаться к мужчине за столь короткое время? Но отрицать эту привязанность было бессмысленно, даже не следовало ее допускать.

– Я бы поцеловал тебя, но снова весь промок, – с улыбкой заявил Джордж.

– Тогда перейди на сухое место. – Изабелла старалась поддержать его легкий тон, хотя бремя сомнений по-прежнему давило ей на плечи, как тяжелое одеяние не по размеру. – Кстати, ты должен мне фант.

Губы Джорджа растянулись в лукавой, многообещающей усмешке. Однажды он уже выполнил подобное обещание, от этого у Изабеллы до сих пор все тает внутри. Она наконец поняла, чем мужчина привлекает женщину. Не только возможностью зачать ребенка, наслаждение доставляет сам процесс, во всяком случае, с правильным мужчиной.

– Ты имеешь в виду что-то определенное? Я в твоем распоряжении.

О, как бы ей хотелось поймать его на слове. Соблазн был велик. Она могла потребовать поцелуй. Могла попросить отнести ее сновав постель. Потребовать, чтобы он показал ей что-нибудь новое. Но…

– Ты же знаешь, какой фант проиграл. Вчера я тебе его простила, а сейчас требую исполнения. Ты должен мне сыграть.

– Но для этого надо вернуться в большой дом.

– Знаю, но я рискну. – Кроме того, в этот час другие гости должны уже спать.

Он крепче взял ее за руку.

– Тогда побежали?

Изабелла нырнула за ним под дождь. Мокрое платье и рубашка быстро впитывали новую влагу, но Изабелле не было до этого дела. Присутствие Джорджа и жаркая память о любовном свидании согревали ее изнутри. Они бежали по газону к большому дому. Темные окна смотрели на широкую поляну, как пустые глазницы. Джордж, не обращая внимания на дождь, обогнул угол дома и остановился у неприметной двери.

– Мы можем пройти через черный ход. Моя комната недалеко от лестницы для слуг.

Изабелла сложила на груди руки и прислонилась к грубой каменной кладке стены.

– Разве у тебя в комнате есть пианино?

– Э-э-э… нет. Но там у меня есть смена белья и очень удобная кровать.

– Твой фант не включает в себя кровати.

Джордж взял в ладони ее лицо, притянул к себе так, что тепло его тела окутало Изабеллу как покрывалом, и прошептал:

– А мог бы включить, если бы ты изменила задание.

– Не собираюсь его менять. – Она выскользнула из его объятий. – Пока. Тебе придется меня уговаривать.

Глава 17

В сухой одежде, с подсвечником в руке Джордж проскользнул в бальный зал.

– Можно войти.

В доме стояла полная тишина. Свечи потушены. Огонь в каминах догорел. Даже слуги отправились спать. Джордж бесшумно двигался по коридорам, чтобы не разбудить мальчика-слугу в холле.

Изабелла неслышно шла следом, прячась в его тени. В зале, как и в комнате Джорджа, камин мерцал слабым светом догоравших углей. Присев возле очага, Джордж сгреб кочергой головешки и кое-как заставил их вновь разгореться. Подняв глаза, он увидел, что над ним стоит Изабелла.

– Все же я мог бы дать тебе что-нибудь из одежды.

– Я не желаю разгуливать по дому в мужском наряде, даже когда все спят. Когда-нибудь мое платье должно высохнуть? – Она сделала жест в сторону рояля, прячущегося в углу зала. – Твой фант.

– И правда. Ты стой здесь и сохни, а я…

Он развернулся на каблуках, вскочил и направился в глубь комнаты. На стуле возле фортепьяно лежала тетрадь. Альбом? Чьи-то ноты? Джордж пролистнул страницы. Нет, не ноты, на листах были рисунки. Без сомнения, они принадлежат мисс Аберкромби, «всевидящему оку».

Джордж стал рассеянно просматривать их. На первом была изображена мисс Маршалл, собранная и холодная. Несколькими точными штрихами мисс Аберкромби сумела передать ледяной и высокомерный взгляд своей модели.

На следующей странице развязно ухмылялся Лич с преувеличенно крупными зубами. В руках он держал колоду карт, а из рукава торчал туз.

– Тут она ошиблась, – пробормотал Джордж. – Будь он шулер, выигрывал бы куда чаще.

Шурша листками, он продолжал любоваться рисунками. Вот мисс Аберкромби поймала Джулию и Рэвелстоука врасплох. Их угольные двойники смотрели друг другу в глаза и вели один из своих беззвучных диалогов. Художница очень точно изобразила все, разве что опустила содержание разговора.

Если бы сам Джордж стал смотреть на какую-нибудь женщину подобным образом – в полном ослеплении и размягчении мозгов, – он попросил бы кого-нибудь из друзей вывести его из транса. Но так было неделю назад, теперь же он мог думать только об Изабелле. А она смотрела когда-нибудь на мужчину с таким влюбленным выражением? Сходила ли с ума по отцу Джека?

От этой мысли ему стало дурно. А если бы она стала смотреть так на самого Джорджа, что бы он делал? В прошлом он всегда бежал со всех ног от женщин, которые начинали бросать на него влажные взоры, но вот если бы Изабелла одарила его таким взглядом…

Сердце застучало сильнее. Джордж тряхнул головой и отогнал видение прочь. Он обдумает это в другой раз и предпочтительно не в ее присутствии, чтобы не рисковать.

Джордж так поспешно перевернул страницу, что едва не порвал изображение Джулии и Рэвелстоука. Перевернул и тут же пожалел об этом. С рисунка на него смотрел его собственный портрет.

– Это рисовал очень талантливый человек.

Джордж чуть не подпрыгнул от неожиданности. Изабелла приблизилась абсолютно неслышно.

– Талантливый, – согласился Джордж. – И беспощадный.

– В Лондоне ты одеваешься именно так?

Как и в других портретах, мисс Аберкромби преувеличила некоторые детали. В его случае это была одежда. Блеск на ботинках изобразила так, что он затмевал солнце. Уголки воротничка торчали выше ушей и почти закрывали лицо. Галстук был завязан невообразимым узлом, а волосы…

Джордж рассеянно поднял руку, чтобы проверить. Так он и думал. Никто не носит такой немыслимый кок. Не носил даже Красавчик Браммел до своего падения. И уж конечно, не Джордж Аппертон. Неужели он так выглядит в глазах света? Нелепый щеголь, пустой денди, который кое-как проводит летние и осенние месяцы, ожидая, когда общество вернется в Лондон, чтобы снова целыми днями спать, а по ночам торчать в игорных домах и казино.

Но ведь отец хотел видеть его как раз таким человеком. Пустым, рассеянным, пожалуй, даже распущенным. И Джордж показал себя прилежным учеником. Он откашлялся:

– Ну, не до такой степени. Таких вообще не бывает, во всяком случае, я не видел.

– А я видела. – Джордж не успел потребовать, чтобы она привела пример, как Изабелла спросила: – А художник знает, что ты играешь на рояле?

Проницательный взгляд мисс Аберкромби видел Джорджа насквозь. Она изобразила его стоя. Именно так он позировал ей в саду. Но фон был явно дорисован позже, когда Джордж невольно выдал свою тайну. Художница добавила махину рояля. Теперь казалось, что Джордж, стоя в своей напыщенной позе, пытается спрятать его от зрителя.