Джетт и Джедай

– Предъявите документы!

Один из его помощников выразительно приподнял автомат.

– Сейчас-сейчас, командир, уже предъявляем, –– успокаивающе затараторил Лопата. Его рука метнулась под куртку; блеснула вороненая сталь, две короткие очереди слились в одну. Автоинспектор с автоматом повалился на землю с про-стреленной рукой; со второго пуля сбила фуражку, а Ивашову пуля ударила в бро-нежилет и сбила сержанта с ног. А Лопата, прошитый, как минимум, десятком пуль, привалился к дверце БМВ и без стона сполз на обочину. «Зараза, два стекла мне разбили! –– пришла на ум Веселову совершенно не соответствующая ситуа-ции мысль. –– Хоть бы обивку в салоне не попортили!» –– и вдруг в голову прыг-нула догадка, что происходит на самом деле. На этом посту ждали его машину. Запах коньячной настойки –– только предлог. Но от кого патрульные могли узнать о том, что двое боевиков Тарнавски едут в его машине? Может, ночью на берегу взяли «языка» из группы поляка? Тогда лучше сразу попросить пистолет с одним патроном. Или… Неужели Виталина? Но она обещала не пересказывать никому то, что он ей рассказал. Или девочка просто сообщила в дежурную часть, что ка-кие-то отморозки взяли в заложники полковника ГУВД?

Штыря уже скручивали двое омоновцев из второй патрульной машины. Бое-вик яростно сопротивлялся, отчаянно матерился по-русски и по-польски, а, увидев вышедшего из милицейской машины Веселова, извернулся, вынырнув из захвата, и заорал:

– Сдал нас таки, мент?! Ладно, ходи, да оглядывайся! Смертной казни у вас нет, когда-нибудь да выйду! И с тобой посчитаюсь, и с твоей … разберусь, у кото-рой ты глаза продрать не мог! –– бандит обозлено плюнул под ноги полковнику.

Тут в голове у Веселова словно что-то лопнуло, и перед глазами поплыл баг-ровый туман. Смутно соображая, что делает, он стремительно бросил свое круп-ное тело к Штырю, выбросив вперед руку, и с наслаждением впечатал кулак в ли-цо бандита. Это было то, о чем он мечтал с первых дней работы с отрядом Тарнав-ски. Виталина не заслуживала, чтобы какой-то головорез оскорблял ее грязными словами.

От удара Штырь пошатнулся, шагнул назад, пытаясь удержаться на ногах, споткнулся о выбившийся из-под земли корень и опрокинулся на спину. При па-дении он гулко приложился затылком к заднему бамперу БМВ. Раздался короткий тошнотворный хруст; тело боевика дернулось и обмякло на земле, неестественно вывернув голову вбок. Все произошло не больше, чем за две секунды.

Ивашов с напарниками и два омоновца ошеломленно застыли, глядя на ле-жащего в пыли Штыря. Веселов медленно опустил руку. Он тоже хорошо понял, что случилось. И чувства его охватывали самые противоречивые. Последние два боевика Тарнавски уничтожены. Значит, с этой стороны ему больше ничего не уг-рожает. И Виталине тоже. Проклятье, какой глупостью с его стороны было оста-вить машину возле ее дома и «засветить» девочку.

Но только что он убил человека на глазах у пяти сотрудников МВД. И еще, откуда они все-таки узнали, что нужно задержать его машину и проверить пасса-жиров? С одной стороны, с плеч свалился огромный камень. Он наконец-то отпла-тил Штырю за все оскорбления, болезненные тычки под ребра и манеру в споре совать оппоненту пистолет в лицо. С другой стороны –– опустошение и неимовер-ная усталость, при которой безразлично даже то, что, наверное, правда о его «вто-рой жизни» вот-вот выплывет наружу…

Он осторожно, будто ступая по тонкому льду, отошел, сел на капот БМВ, выбил из пачки сигарету. Но высечь огонек из зажигалки на ветру никак не удава-лось. Кто-то подошел сбоку и зажег ему сигарету.

Один из омоновцев, наверное, старший в этой патрульной бригаде, докла-дывал по рации, что машина задержана, заложник благополучно освобожден, а оба боевика погибли при задержании. Закончив доклад и вызвав оперативную группу, спецназовец убрал рацию в чехол и через минуту подошел к БМВ и протянул Пав-лу Николаевичу пластиковый стаканчик:

– Выпейте, вам сейчас не помешает… С вами все нормально, полковник? Может, надо врача вызвать?

– Ничего, я в порядке, все нормально, –– Веселов машинально отпил из ста-канчика и передернулся от резкого вкуса дешевого коньяка. –– Я не хотел убивать его… Просто хотел, чтобы он заткнулся…

– Павел Николаевич, успокойтесь, –– перебил его омоновец. –– Мы все ви-дели, что это был несчастный случай; вы не виноваты, что он наткнулся на корень и разбил себе голову. А по морде вы ему правильно дали. Раньше за оскорбление женщины вообще на дуэль вызывали, чтоб неповадно было языки распускать. Но мы не будем докладывать, что вы его ударили. Приказ был: при задержании в свя-зи с особой опасностью боевиков Тарнавски в случае сопротивления с их стороны живыми их не брать. Очень вам нужны служебные разбирательства из-за этого урода? –– он поднялся с капота и уже на ходу обернулся:

– А удар с правой у вас хорошо поставлен, товарищ полковник. Не хотел бы я наскочить на ваш кулак.

Веселов, морщась, допил содержимое стаканчика и поднес к глазам свою руку, только сейчас ощутив саднящую боль в костяшках. Да, так и есть, на тыль-ной стороне ладони остались болезненные ссадины. Но, похоже, в истории со Штырем и Тарнавски он только этим и отделался. И полностью развязался с этим делом.

И главное –– что он выбрался из этой истории живым.

8. Подруга

– Вы к кому? –– остановил Льва Ивановича на проходной дежурный, моло-дой, но обалдевший от усталости старший лейтенант.

– Мне бы с полковником Веселовым поговорить. Он уже на месте?

– Да тут у нас… –– старлей покачал головой, глядя на московского гостя да-же удивленно: как же ты, мил-человек, не ведаешь, что вокруг творится, а еще бывший опер? –– Ночью эта разборка на берегу, а утром, в полвосьмого звонит девушка и сообщает, что полковника захватили в заложники и пытаются выехать через заслоны на его машине. Я передал сигнал на посты. Выезды, конечно, еще с ночи перекрыты, но начальника милиции никто бы заворачивать назад не стал бы, и его машину проверять –– тоже. Вот, сами еще ничего не знаем… Может, они где-то «окно» нашли и проскочили. А девушка, которая звонила, только что тоже приехала, спрашивала, не нашли ли Павла Николаевича. Она, похоже, в сквере си-дит. А мы и не знаем, что ей сказать, если снова подойдет. Она ждет хороших но-востей, а мы… Нам бы хоть какие-то узнать.

– Спасибо. Я тоже подожду, мне с Веселовым надо хоть кровь из носа пого-ворить, –– кивнул Гуров, перешел через дорогу и вошел в скверик, который был не больше зала кинотеатра. Субботним утром там было совершенно безлюдно. Толь-ко на скамейке возле искусственного пруда сидела черноволосая девушка в голу-бых джинсовых бриджах и белом топике и нервно тыкала пальцем в кнопки мо-бильного телефона, простенькой «Моторолы». Тоненькая, уже загорелая, она с первого взгляда показалась сыщику почти подростком, лет 16 – 17. Когда она под-няла голову на его шаги, Гуров подумал, что она постарше, чем показалась с пер-вого взгляда –– наверное, двадцать лет ей уже исполнилось.

 - А я вас узнала, –– вдруг сказала она, нажимая на кнопку отправки СМС. –– Это вы тот частный детектив из Москвы?

– Верно. А разве мы раньше были знакомы?

– Нет, но Павел рассказывал мне, что в Приморск приехал детектив из Мо-сквы. А я почему-то сразу узнаю москвичей.

– Не подумывали о сыскной работе? –– попробовал пошутить Лев Иванович. –– Задатки у вас неплохие.

– Подумывала. Еще ничего не известно о Павле?

– Увы, –– теперь, когда девушка сняла огромные черные очки, стало ясно, что ей, наверное, уже около тридцати лет. Возраст женщины в первую очередь выдают именно глаза. Можно как угодно натянуть себе кожу, отшлифовать фигу-ру, вернув юношескую упругость форм, нарастить роскошную шевелюру –– но в глазах откладывается накопленный опыт. И хорошему физиономисту ничего не стоит определить по ним возраст любой женщины с точностью плюс-минус год. –– Ищут.

– Господи, –– девушка подергала брелок на сумочке. –– Да что там искать? У них же и номер машины, и ориентировки на этих бандитов… Похоже, мое сооб-щение просто пропустили мимо ушей.