Джевдет-бей и сыновья

— Я тоже выпью, — сказал Омер. Потом кивнул в сторону рабочих бараков: — Видишь, все веселятся. Цыгане приехали. Перед кофейней пляски. Все радуются, что эта проклятая стройка закончена. Я тоже выпью.

— Может, сходим, посмотрим? — предложил Рефик.

— Ладно, давай.

Они встали и направились к рабочим баракам. Музыка становилась все громче и веселее, но сейчас, в этой недвижной ночи, она казалась Рефику непривычно странной и далекой. Омер сказал, что знает этих цыган, видел их раньше. Они уже несколько лет с весны до осени бродят от Сиваса до Эрзурума, объезжая все строительные площадки, играют и поют, ночуют у мастеров, а то и у субподрядчиков, и отправляются дальше. В прошлом году, прибавил Омер, у них вышла ссора с двумя субподрядчиками из-за одной цыганки, очень красивой. Последние слова он пробормотал почти неразборчиво. Когда они уже подходили к кофейне, повернулся к Рефику и спросил:

— Что ты обо мне думаешь? — Похоже, он сразу пожалел о своем вопросе, потому что, не дожидаясь ответа, указал куда-то в сторону толпы: — Правда, красивая?

Перед кофейней собралось в крут человек шестьдесят рабочих. Музыканты сидели в сторонке, а посредине плясали две девушки. Обе не красавицы, лица усталые, улыбки вымученные. Рабочие тоже не выглядели особо веселыми. Человек десять хлопали в ладоши и время от времени выкрикивали что-то одобрительное, а остальные сидели с усталым и сонным видом, зевали. Они были похожи на измученных долгой войной солдат которые одержали наконец последнюю, дорогой ценой давшуюся победу, но никак не могут поверить в то, что война закончилась, и всё чего-то ждут, хотя утке можно возвращаться по домам. Внутри кофейни за столами клевали носами несколько человек. К двери, пошатываясь, прислонился пьяный, хлопал и порой мычал что-то невнятное. Дарбука вдруг смолкла, одна из цыганок стала обходить рабочих, собирая деньги. Кто-то начал к ней приставать, она его оттолкнула, вызвав несколько смешков. Толпа зашевелилась, открылась и закрылась дверь кофейни. Человек пять-шесть медленно побрели к баракам, спать. Музыканты снова заиграли.

Рефик глядел на толпу и думал: нужно что-нибудь сделать, чтобы этим людям жилось лучше. Он снова почувствовал стыд и угрызения совести, как это бывало с ним каждый раз в туннеле. «Я никогда не думал, что смогу стать для них своим, но и быть настолько в стороне — нехорошо, совсем нехорошо! Зачем я на них смотрю? Они закончили работать, устали, решили немножко развлечься, прежде чем идти спать. А я? Мне все это…»

— О чем думаешь? — прервал Омер ход его мыслей.

— Ни о чем.

— А я вот думаю. Вернусь сейчас в барак и выпью.

— Хорошо, я тоже скоро приду. Только сначала немножко пройдусь.

Глава 38 ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР

Прислушиваясь к звукам музыки за спиной, Омер шел к бараку. «Эх, и славно же будет сейчас выпить! Хвала Аллаху, все кончено! — думал он. — Теперь я стал богачом. Теперь обо мне будут говорить „богатый тип“… Но сегодня не время об этом думать». Впереди показались освещенные газовыми лампами окна барака.

Открыв дверь, Омер услышал что-то вроде тихого подвывания, которое оборвалось, когда он вошел внутрь. Кажется, это Салих пел песню, но, увидев Омера, замолчал. Салих и Энвер сидели за столом и пили ракы, перед ними стояла большая открытая бутылка. На другом конце стола в полумраке виднелись еще две бутылки, уже пустые.

— Привет, молодежь!

Энвер даже не обернулся. Ткнул Салиха в плечо:

— Эй, приятель, что замолчал? Допевай!

Салих что-то пробормотал, взглянул на Омера, замолчал и немного подумал.

— Перед патроном что-то не поется.

— А что такого? — с вызовом спросил Энвер. — Ну ладно, тогда я сам спою. — И он начал натужно горланить песню. Через некоторое время остановился и сказал: — К тому же он никакой не патрон. Он партнер. Наш с тобой партнер. Разве не так? За твое здоровье, партнер!

— Да, и все-таки… По крайней мере, он похож на патрона, — с простодушным видом проговорил Салих и взглянул на Омера: — Вы не обижаетесь?

— Пейте-пейте, ребята, на здоровье! — сказал Омер, стараясь выглядеть добродушным.

— За тебя, партнер, за тебя! — провозгласил Энвер. — Ты тоже с нами выпей! — Несколько секунд он смотрел на Омера, словно прикидывая, что бы этакого сказать, потом снова заговорил: — До чего же ты, партнер, умный! Не стал, как другие, держать нас на окладе, взял в долю, сделал партнерами. Да, партнерами. Чтобы мы работали, как ишаки, — на себя ведь, не на кого-нибудь! Мы с тобой, Салих, вдвоем сделали работу десяти инженеров! — Он отвернулся от Омера, словно его здесь не было, и обращался к Салиху — с таким жаром, словно рассказывал нечто тому неведомое.

Омер пошел на кухню. Поискал в углу бутылку ракы, но не нашел. «Что же, они и мою выпили?» — подумал он, но вспомнил, что переложил ее в другое место. Собрался уже идти назад, но обнаружил, что не взял стакана. «Стакан… Где же стакан?» — бормотал он, бродя по кухне. Потом понял, что думает о другом. «О чем они там говорят?» Из-за стены доносился голос Энвера. Потом оба засмеялись.

Омер вышел из кухни с бутылкой и стаканом в руках, собираясь пройти на улицу и расположиться там в одиночестве.

— Почему он выбрал нас себе в партнеры? — продолжал говорить Энвер. — Почему? Мы-то радовались, что нас считают хорошими инженерами, а он нас ободрал как липку! Заставил работать, как ишаков!

— Ну и не работали бы тогда! — перебил его Омер, но тут же понял, что сказал нехорошо.

К тому же его слова только обрадовали Энвера, который, словно ничего не слыша, гнул свое:

— Да, хитрый тип. И ведь еще стал себя вести себя с нами не как начальник, а по-дружески, на манер старшего брата. Мягко стелет, да жестко спать! Накладные-то не забывал нам на оплату подсовывать! Облапошил он нас, облапошил! И ободрал как липку.

— Вы что же, хотите больше получить? — спросил Омер и снова пожалел, что открыл рот.

— Вы его только послушайте! — заорал Энвер. — Думает, что мы хотим выклянчить у него денег! Ничего нам от тебя не нужно, сукин ты сын! Ободрал нас и нас же считает попрошайками! Как тебе это, Салих?

— Я за всю свою жизнь никогда ни о чем не просил, — сказал Салих. — Моя бедная матушка говорила, что…

Омер двинулся к двери.

— Э, стой, куда пошел? — крикнул Энвер. — Садись-ка с нами. Садись, поговорим!

— Ну и напились же вы, — сказал Омер.

— Ну и что с того? Сам разве пить не собирался? Садись и пей с нами. Ну-ка! Видишь, нам этого хочется. Правда, Салих, мы ведь хотим, чтобы он с нами выпил? Скажи!

— Да, хотим, — пробормотал Салих. — Присядьте и выпейте с нами, пожалуйста.

— Да что ты перед ним лебезишь? — вдруг возмутился Энвер. — Не хочет — не надо!

— Сажусь, ребята, сажусь, — сказал Омер, пытаясь добродушно улыбнуться. Подвинул стул и сел у другого края стола.