Джейн Элиот

Как только она это поняла, слезы, которые все это время копились внутри, вырвались наружу и ее рыдания были больше похожи на истерику. Она потеряла единственного человека, кроме ее тети, которому ничего не было нужно от нее, и не успела, не смогла выразить ему свою признательность. Она ощущала свою вину и от этого слезы были еще горше.

Когда началось отпевание, она не нашла ничего более разумного, чем проводить мужа в последний путь красивой и достойной арией, которую чаще всего ей приходилось петь в монастыре, и после прослушивания которой, богатые прихожане не скупились на пожертвования. Она только молилась, чтобы ей хватило сил достойно проводить мужа в последний путь.

Она пела и вспоминала взгляд мужа, его лицо, руки, ласковые объятья и поцелуи, и ее звонкий голос наполнялся благодарностью и нежностью, всей невысказанной любовью к, ставшему почти родным, мужу.

Когда она закончила петь, почти все в церкви плакали. Неподвижно сидел только один незнакомый молодой человек в военной форме, и Джейн запоздало догадалась, что это, скорее всего, был сын ее мужа, пасынок и наследник, следующий барон Саунпорт.

На кладбище около церкви было тепло и тихо, и Джейн подумала, что барон был бы доволен - на его похоронах его самые дорогие люди - жена и сын. Когда все ушли, и они остались вдвоем, она подняла вуаль и подошла к пасынку.

– Я сожалею, что наша женитьба так не понравилась вам, что вы не смогли навестить отца в течение этого полугода.
– начала она вежливо и тихо, но осеклась

– молодой наследник смотрел на нее со смесью изумления и ненависти, и она не могла разобрать, чего было больше.

– Я предполагал, что вы необычная девушка. Молоденькая незнатная и небогатая учительница окрутила богатого и больного аристократа - классический мезальянс. Но увидев и услышав вас вблизи я, кажется, начал понимать отца. Мало кто может устоять перед такой красотой и обаянием. Мой отец не устоял.

– Не поймите меня не правильно...
– снова робко начала она.

– Я уже понял, все, что надо!
– отрезал офицер и, повернувшись к ней спиной, ушел, четко чеканя шаг.

Всю ночь она проплакала, сжимая в руках халат мужа, а утром в поместье приехал нотариус, чтобы огласить завещание барона. Джейн оделась строго и старалась много не говорить, заранее зная, какую реакцию вызовет последняя воля мужа у его сына.

Однако даже она не ожидала того, что муж сумел изменить то завещание, которое было составлено при ней. По новым условиям ей также полагалась пожизненная рента, солидный банковский счет и дом в столице Брейтана - Мидлбрайте , но при этом барон оставлял щедрое содержание школе для девочек Саутфорда, при условии, если Джейн не будет носить траур, переедет немедленно в столицу и будет посещать все официальные мероприятия, устраиваемые тамошней аристократией. А наблюдать за исполнением условий завещания должен был ее пасынок. На длинном списке балов и приемов Джейн отключилась в смятении и растерянности.

Она и Мидлбрайт? Она и сын мужа, который даже старше ее? Как это состыкуется вместе и чего добивался барон такими условиями завещания? Ей не нужны балы и приемы, она хочет поплакать в тиши поместья мужа, прощаться с ним, носить цветы на его могилу и вспоминать о нем.

– Может быть, я могу содержать школу из своих средств, которые завещал мне муж?
– робко спросила она, не обращая внимания на удивленный и насмешливый взгляд пасынка.

– К сожалению, пункты завещания достаточно четкие и не оставляют простора для иных толкований.
– нотариус посмотрел на них поверх очков, - Только при выполнений вышеназванных условий школа получит содержание, а вы - возможность участвовать в попечительском совете.

Джейн виновато подумала, что барон успел хорошо ее изучить, раз так ловко составил свою последнюю волю. Ее мечта иметь собственную школу-пансион для девочек могла осуществиться благодаря его деньгам. И ради этого она вытерпит сколько угодно балов и приемов, и даже холодность его сына не остановит ее.

Она смело посмотрела на молодого барона и удивилась, встретив его внимательный и настороженный взгляд. Протестов ни с той, ни с другой стороны не прозвучало, и нотариус с удовлетворением подумал, что проблем с исполнением последней воли барона не возникнет.

Вечером, на исходе летнего дня Джейн осторожно спустилась в гостиную, чтобы поговорить с пасынком, однако, увидев его сидящем в задумчивости у разожженного камина, притихла и села в кресло рядом. При свете пламени она разглядывала молодого офицера и удивлялась его непохожести на отца. При светлых, пшеничного цвета волосах, он имел темные брови и ресницы, прямой нос и тонкие губы, которые говорили об упрямом нраве их владельца.

– Как ты очаровала моего отца?
– внезапно спросил он.
– Вот также сидела и смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами в простеньком платье, которое оставляет простор воображению и просто зовет сорвать эти покровы показной скромности и простоты?

Последнюю фразу он выкрикнул ей в лицо, пытаясь за ненавистью к мачехе скрыть свою растерянность и боль. И Джейн поняла это. Она молча взяла его за руку, и крепко сжав, ответила:

– Прости меня, пожалуйста. Я не хотела выходить замуж за твоего отца и не думала, что это так больно ранит тебя.

– Мне наплевать на твое замужество и что к тебе испытывал отец! Я не желаю быть твоей нянькой, чтобы ты могла потом учить грязных и вечно голодных детей рабочих и прислуги!

Джейн потрясенно молчала, слушая этот монолог страсти и боли, но следующие слова удивили и испугали ее.

– И я не желаю становиться жертвой твоих чар, как это сделал отец. Ты не дождешься такого от меня.

Выкрикнув это, он рывком поднял ее с кресла и вплотную прижал к своему телу. Джейн почувствовала напряжение сильного мужского тела и слабый запах виски. Молодой наследник был пьян и, похоже, не отдавал себе отчета в своих действиях. Он все плотнее прижимал ее к себе, буквально расплющивая ее тело под весом своего - горячего и безудержного.

Джейн сдавленно пискнула и попыталась его оттолкнуть, но все было тщетно, затуманенный спиртным мужчина не воспринимал ее движений, а напротив, еще больше распалялся.

– Не двигайся, иначе мне придется поцеловать тебя, мамочка!
– издевательски процедил он.
– Всего лишь родственный поцелуй любящего сына, ты же так хотела воссоединения всей семьи.

От этих слов сопротивляться захотелось еще больше, но Джейн послушно затихла в его руках, буквально всей кожей ощущая грубую поверхность его мундира и боясь спровоцировать агрессию, или еще, что похуже. Наследник медленно, как будто любуясь, убрал непослушные прядки волос с ее лба, коснулся кончиком пальца мокрых от слез щек, дрожащих губ.

– Такая прекрасная, чарующая, страстная внутри и холодная снаружи. Как статуя. Сначала пленила отца, а потом - погубила его.
– он промолчал, раздираемый невидимыми демонами, рвущимися наружу, - Я думал, что буду ненавидеть тебя, что смогу тебя ненавидеть...

В возникшей паузе было слышно, как трещат поленья в камине и ее сердце бьется испуганной птицей.

– Убирайся!
– Он оттолкнул ее так, что Джейн почти упала на ковер, чудом устояв на ногах.

Она поспешила выйти из комнаты, хотя обида душила, и хотелось завыть от безысходности. За что он так с ней? В чем она провинилась? Он получил почти все деньги и те права, которые должны были отойти к нему по наследству. Может он разозлился из-за той роли, которую ему уготовил отец? Но и в этом она не виновата, и такая двусмысленная ситуация ей тоже не нравилась. Что же делать?