Джинния

Только я собрался посмотреть её содержимое, как неподалёку послышались тихие голоса, мужской и женский.

"Чёрт, вот я вляпался", - промелькнула досадная мысль.

– Коль, ну, куда ты лезешь... подожди, я сама...

– Танюха, ты такая классная... да я за тебя всех порву!.. да я...

– И Потапова?

– Урода этого, мужа твоего? Да ему вапще башку снесу!

Слова сопровождались постаныванием, хрипами, шорохом одежды. Судя по тембру - парочка не отказалась от горячительных напитков перед тем, как наставить рога неизвестному мне Потапову. Пыхтела пара любовников долго, не меньше получаса, пока женщина - судя по звукам - не оттолкнула в сторону мужика и не стала приводить одежду в порядок.

– Да ну тебя, говорила же, чтобы много не пил.

– Да чё ты... к чему вапще... Танюха, да ты сама смотри - как лом стоит, у муженька такого не бывает, сама же говорила...

– Вот и стоит, что пережрал ты. Хватит - сотрёшь мне всё там.

– Да постой ты... куда? Я ща... штаны завс-атегн-завстегну... ик, и провожу...

Совсем рядом послышались шаги, мелькнул тусклый свет небольшого фонарика, потом в яму упали несколько комков земли, и следом с испуганным криком на меня свалилась худая и высокая молодая женщина, чуть-чуть постарше меня самого. По обонянию удар свежий запах спиртного с чем-то фруктовым, в руках держала большой мобильный телефон, свет от него я и принял за фонарик.

– Ой! Ты кто?
– прошептала она, шальными глазами смотря мне в глаза.

– А кто ещё может сидеть ночью в яме? Вампир я, демон ночи. Вот мой гроб, вот завтрак, а ты, как понимаю, десерт, - ответил я, продемонстрировав женщине поочерёдно шкатулку и череп. Вот, не знаю, что на меня нашло в тот момент. То ли, детство в одном месте заиграла, даром что, обстановка окружающая и адреналин в крови способствовали, то ли, подспудно разозлила меня эта парочка своими ахами-охами, заставив просидеть в холодной яме столько времени и сейчас я просто мстил.

– Аи-и-и-х, - издала невразумительный стон женщина, потом закатила глаза под лоб и обмякла, при этом навалившись на меня.

– Таню... ик... ха, ты хде?

Почти над головой раздался пьяный голос, обладатель которого едва мог связать слова.

– А ну, стой! Замри!
– гаркнул я, испугавшись, что сейчас на голову свалится ещё одно тело и вполне может быть, что весом свою пассию он не будет превышать раза в два-три.

– Ыы? Кто?!

– Ты стой.

– Кто ты?
– почти чётко произнёс мужик.

Щёлкнув кнопкой фонарика, я осветил небритого паренька, который был моложе не только женщины, но и меня, причём, не на год-два, а гораздо больше. Тот сощурился, одной рукой закрывал глаза, второй придерживал сползающие джинсы.

– Потапов я, не признал, Коль?

– А?

– Вот могилку тебе да Таньке выкопал, она уже здесь, местечко для тебя согревает.

– Ы?

– Хочешь поговорить с её головою?
– и бросил ему череп. На удивление, тот умудрился его поймать одной рукой, прижав к груди. Опустил голову вниз, посмотрел, как сквозь глазницы и нос пробивается свет от моего фонаря...

– Ик...

... и рухнул на землю пластом, уткнувшись лицом в свежую кучу земли, которую я выбросил при раскопках. Пришлось его переворачивать на бок, чтобы не задохнулся и не подавился, если рвать начнёт. Потом забрал свой инструмент, шкатулку и рванул во все лопатки к дыре в ограде. Закинув вещи на заднее сиденье, завёл машину и, не включая света, порулил прочь. Фары зажёг в километре от деревни.

В шкатулке сверху лежали десять золотых колец и перстней с крупными разноцветными камнями. На мой взгляд, очень крупными: самый маленький был размером с мелкую вишнёвую косточку, самый крупный с пузатую фасолину. Сомневаюсь, что драгоценные камни бывают такой величины, явно полудрагоценные, хотя... ай, не ювелир я, потом проведу оценку.

Вместе с кольцами лежали несколько ожерелий и бус. Золотые сохранились почти идеально, а вот жемчужным место только на мусорке - нить сгнила, сами шарики покрылись трещинами, потускнели. Всё-таки, как бы ни прилегала плотно крышка, но в щель всё равно попадала влага, которая и разрушила жемчуг. Или перламутровые горошины сами не блистали качеством, и им хватило сотни-двух лет в сырости и грязи.

В самом низу лежали шестьдесят пять золотых монет, каждая номиналом в пять рублей. Шестьдесят монет с двуглавым орлом, сжимающего символы власти и девять гербов на груди (большой) и крыльях (поменьше) - это на аверсе и на реверсе: номинал, год - тысяча восемьсот шестьдесят третий и производитель - С.П.Б. Конечно, там имелись не только эти знаки и надписи, но как по мне - всё прочее уже неважно. Оставшиеся пять монет отличались от большинства: вместо орлов и профилей царей или цариц, там был отчеканен простой крест, а на другой стороне четыре очень коротких строчки: не намъ, не намъ, а имени твоему. Если не ошибаюсь, и меня не подводит память, а так же прочитанные книги в далёкой молодости, это был лозунг, или клич, или как там правильно, в общем, слова тамплиеров. Разумеется, надпись была отчеканена старорусским алфавитом. Имелся и год выпуска монет - 1798.

В интернете такие монеты датировались временем правления Павла I, считались раритетом и стоили они...

– Ух ты!
– не удержался я от довольного восклицания.
– Бармина, скоро будет тебе дом!

Более молодые пятирублёвки были отчеканены во времена Александра II и тоже стоили неплохо, но с "павловскими" и близко не стояли.

Джинния никак не прореагировала на мои слова. Да и сам я мгновение спустя вспомнил, что она занята созданием книги с заклинаниями для моего обучения. Писала она с изумительной скоростью, словно, сразу вырисовывая слово одним росчерком перьевой ручки (от шариковых отказалась, сообщив, что непривычны они ей). Процесс производился в состоянии транса, в котором она никак не реагировала на внешние раздражители. Писала на обычных (самой дорогой и качественной бумаге для принтеров, какую только смог найти) листах формата А4, после чего вкладывая тот в большой фотоальбом. Пояснила, что некоторые рисунки на одном листе не уместятся, если писать в тетради или, к примеру, альбоме для рисования, где нет разлиновки и бумага хорошая, плотная и белая, то всё равно придётся некоторые листы сначала вырывать, затем вновь вклеивать. С бумагой для принтеров и фотоальбомом намного проще получается.

Кстати, а почему до меня не смогли обнаружить этот тайник на такой небольшой, сравнительно (всего-то метр двадцать или метр тридцать яму откопал), глубине? Этот камень искажает сигнал, экранирует металл, защищая тот от всевидящего ока металлоискателей? Просто не поверю, что по барскому саду не прошлась сотня-другая чёрных копателей за то время, когда в свободной продаже стали появляться приборы. Интересный вопрос, жаль, что пока ответа на него у меня нет. И, кстати ещё раз - в заколоченном особняке ещё тайничок имеется, может там меня дожидается ещё такая же "малахитовая шкатулка"? Нужно проверить потом, обязательно проверить.

Через два дня я навестил продавца дисков и нумизмата по совместительству. Или наоборот, что будет, всё же, ближе к правде.

– Привет, Николаич!

– Здорово, Вить. Слышал, ты больше не егерь?

– Угу, решил расстаться с работой, заняться частным бизнесом, - хмыкнул я и положил перед ним на пластиковую тарелочку золотую монету, завёрнутую в кусочек газеты.

– И что это тут... ого! Откуда у тебя такая редкость?
– удивлённо посмотрел он на меня.

– Наследство. Николаич, ты мне ещё допрос учини по старой памяти. Тебе-то не всё равно?

– Да не скажи, - покачал он головою.
– Тут с начала этого года обнесли по стране несколько нумизматов.

– Я не вор.

– Да я не про это. Просто монеты могли из тех коллекций попасть в разные руки, в том числе и совершенно посторонним людям вроде тебя и совершенно случайно. Я в жизни чего только не насмотрелся.

– Все монеты из земли, Николаич. Ничего я не крал, ни у кого не брал, никто не отдал на реализацию. Тебе место назвать?

– Было бы неплохо, - слегка улыбнулся тот.