Джип из тыквы

– Алле, кто это? – игриво спрашиваю я, хотя прекрасно вижу, что номер определился: звонит Саныч.

– Привет, ты как сегодня? – спрашивает он. – Надеюсь, лучше, чем вчера?

– Почти нормально, – отвечаю я, оставляя ему пространство для гусарского маневра.

Может, Саныч пригласит меня поужинать, и тогда я почувствую себя совсем хорошо.

– Ты в санатории? – спрашивает он.

– Нет, в городе, – я продолжаю расчищать арену.

Давай уже, хваленая мужская предприимчивость, разворачивайся!

– А где в городе? Конкретно?

«О, господи! – тихо стонет мой внутренний голос. – Нет, это не лихой кавалерист, это пластун-разведчик!»

– Улица Фета, восемнадцать! – звонко чеканю я. – Пересечение с Краснооктябрьской!

Конкретнее уже просто некуда.

– А чего голос такой?

– Какой?! – я только что не взвизгиваю.

Географию он выяснил, теперь историю выясняет! «Почему у тебя такой голос!»

«Потому что ты тормоз!» – скрипит зубами мое внутреннее я.

– Потому что у меня тут важное дело, – говорю я вслух.

Это звучит высокомерно – словно я спешу отделаться от собеседника, и он понимает сказанное именно так.

– Ладно, я позже позвоню, – говорит Саныч. – Пока!

– Ку-да?!

Поздно. Он уже отключился.

Я делаю три глубоких вдоха – это не сильно меня успокаивает, и авторитетно сообщаю уличному коту, что мужчины – промежуточное эволюционное звено между троллями и гоблинами. Во всяком случае, один мой знакомый совершенно точно не человек, а самоходный валун с кирпичной головой и каменным сердцем.

Возможно, это слишком эмоциональное описание – кот фыркает и убегает, не вступая в полемику.

Я делаю еще пару дыхательных упражнений и возвращаюсь к делу, от которого меня отвлек бестолковый звонок.

Рекламное агентство, в активах которого с полсотни щитов для объявлений, расположенных в болевых точках социума на трамвайных остановках, называется строго по делу: «Главдоска».

Трудно понять, чего тут больше – иронии или ностальгии по былым временам, и это меня смущает. Я не могу заранее определиться с линией поведения и захожу в контору с таким робким «Здрасссь», что меня просто не слышат.

За столом у окошка две дамы в плиссированных юбках и кофтах с начесом вкусно пьют чай с мармеладками. Сразу видно, что обшарпанный полированный стол к обстоятельным чаепитиям привычен: его поверхность густо запятнана белесыми кругами от горячих стаканов, так что статью и расцветкой бывалый предмет мебели напоминает смирную лошадь в яблоках. Дамы-чаевницы усердно дуют на чашки, отчего их щеки, и без того румяные и круглые, становятся совсем помидорными.

Уверенно датировать эту жанровую сценку восьмидесятыми годами прошлого века мешает только актуальный календарь на стене. Впрочем, если не обращать внимания на цифры, он тоже соответствует канонам интерьер-дизайна советских времен.

– Здравствуйте, девушки! – это приветствие я произношу гораздо громче и увереннее, чем первое.

Дамам крепко за сорок, а габаритами, нежной белизной и приятной округлостью крупных форм обе они напоминают советский холодильник «Орск», но мое винтажное обращение «девушки» принимают благосклонно.

– Заходи, детка, садись, чай пить будешь? – слышу я.

– Спасибо, нет, – Машенька Виленская сегодня сама скромность. – Я насчет объявления…

– Само собой, – дама в кофте с леопардом кивает и смахивает со стола сахарную крошку. – Верочка, дай-ка ручку и бумагу. Диктуй свое объявление, деточка.

– Пишите: «Найдена собака»…

Я захожу издалека, не собираясь сразу говорить о главной цели своего визита – поисках информации о пропавшей девушке. Начнем, как принято в цивилизованном обществе, с опытов на животных!

Но дама с леопардом останавливает меня сразу же:

– Стоп, стоп! Это неправильно! Вера, дай-ка папку с шаблонами!

Вера – молчаливая дама в люрексе, гарусе и стеклярусе – снимает с полки картонную папку с тесемками.

Этот экологически чистый бумагонакопитель украшен красивой надписью с завитушками: «В помощь клиенту». Ниже печатными буквами накорябан короткий и сухой подзаголовок: «Жив».

Стало быть, в помощь живому клиенту – так это понимаю я. И то верно, из мертвого-то какой клиент? Да и не поможешь ему уже ничем, если ты не медиум.

– «Жив» – это живые? – уточняю я, пообещав себе, что не стану заглядывать в папку «Мертв».

Я не медиум и не колдунья вуду, я скромный простой эмпат и не в свои магические дела не лезу.

– Ах, нет! «Жив» – это животные! – смеется леопардовая дама, вручая мне бумагу и ручку. – Посмотри образцы, найди нужный шаблон и заполни его.

Я открываю папку.

В ней три бумажки: «Пропал (а, о)», «Найден (а, о)» и «Отдам в хорошие руки». Я выбираю второй вариант и приступаю к заполнению шаблона.

Он весьма толково составлен и годится, пожалуй, для любого живого существа, включая даже инопланетян: «Найден (кто). Возраст, если известен. Порода, если известна. Цвет. Размер. Внешность подробно. Особые приметы, если есть. Характер, если проявляется. Кличка, если откликается. Контакты нашедшего».

Я быстро пишу: «Найдена собака. Окрас рыжий с белым. Похоже, молодая. Возможно, гончая. Белая с рыжим, крупная, с длинной узкой мордой, висячими ушами и пушистым хвостом. Согласна зваться Белкой» – и добавляю свой телефон.

– Ну? Правда, так легче, чем из головы сочинять? – покровительственно улыбается леопардовая дама, принимая у меня исписанный лист. – Люди ведь кого только не подбирают, я помню одну старушку, которая нашла в плавнях маленького крокодильчика, так даже она не затруднилась написать объявление по нашему шаблону!

– Четыреста рублей, – подает голос молчаливая дама в люрексе.

Я послушно открываю кошелек и, строго следуя домашним заготовкам, невинно интересуюсь:

– А если люди пропадают, на этот случай у вас тоже шаблоны имеются?

– Конечно! – энергично кивает дама с леопардом. – Что, хочешь посмотреть?

– Хочу спросить, как часто к вам обращаются родные пропавших?

– Да уж не реже, чем в милицию! – фыркает моя собеседница.

– В полицию, – поправляет ее серьезная коллега.

– Какая разница! Что милиция, что полиция – один фиг, никакого толку от них! – отмахивается надкушенной мармеладкой энергичная дама в леопарде. – У них какая задача? Поскорее дело закрыть, а лучше – вообще его не открывать. Охота им искать пропавших? Неохота. Оно, конечно, и не наше дело тоже, но мы хотя бы не гоним несчастных людей, мы их принимаем, слушаем, чаем вот поим. Объявления расклеиваем, кому-то, бывает, и помогает.