Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху
Шрифт:
Я
Ковбой обернулся, проследил за моим взглядом и увидел телеэкран.
– Какая жуткая хрень, а?
– Ага.
– Это близится конец света, вот что я тебе скажу.
– Да, наверное. Хорошего дня.
Ковбой вышел. Он засунул бумажник в задний карман, и я представил, как из-за давления натянутой ткани тот выскальзывает обратно.
Джон недавно устроился в организацию, которая хранила государственные документы. По всей видимости, большая часть ведомств уже перешла на электронный документооборот – когда всё хранится в компьютерах, – и им требовалось за пару лет уничтожить все бумаги, так как бюджет не предусматривал средств на содержание архива. Джон получил работу в команде по уничтожению документов. Казалось, лучше работы для него просто не найти: как можно облажаться с уничтожением бумаг? Джон рассказывал, как они собирают их в кучу и сжигают из огнемёта, но я подозреваю, что они просто суют их в большой шредер.
Я познакомился с Джоном на занятиях по компьютерной грамотности в старших классах, когда мне было четырнадцать. Нас учил Мистер Герц – усатый здоровяк, который часто прерывал уроки по Windows 95 своими триадами об атеизме. Джона все любили: он играл на гитаре, показывал карточные фокусы и умел стоять на голове. Меня же, напротив, все всегда считали невзрачным – точно так же люди естественным образом считают, что у собак есть шерсть.
Я взял очередной DVD и принялся за наклейку. Шесть недель назад на меня написали жалобу: на мои смены приходилось больше краж, чем на смены двух других менеджеров. Не очень понимаю, что я мог с этим поделать – видимо, нужно было бегать по магазину и хватать всех детей с сумками.
Я решил, что проблема была в противокражных этикетках, на которые реагирует сигнализация на выходе: они были прицеплены к коробкам DVD-дисков, и любой вор легко додумается вынуть диск из коробки и положить в карман, а саму коробку оставить в магазине вместе с этикеткой. Я написал начальству гневное электронное письмо о том, что нашу противокражную систему придумал законченный идиот, и что если они всерьёз хотят предотвратить кражи, этикетки стоит наклеивать на сами диски. В конце концов, не коробка, а именно диск представляет главную ценность.
Начальство согласилось, и в итоге я вместе с двумя другими сотрудниками потратил двенадцать часов, наклеивая эти твёрдые этикетки на все новые диски, поступившие в магазин. План сработал на отлично. Точнее, всё было хорошо до прошлого четверга, пока один покупатель не принёс диск, исцарапанный в хлам: этикетка отвалилась от диска, когда тот был внутри плеера. Она заблокировала выдвижной лоток дисковода, и покупателю пришлось его выковыривать. Ещё через два дня другой покупатель принёс сломанный DVD-плеер. Когда его диск застрял
из-за наклейки, он попытался его вытащить и сломал лоток.В тот день меня не было на работе – я взял очередной больничный. Но когда я вернулся, меня поджидало 27 электронных писем от всевозможных менеджеров, региональных менеджеров и прочих людей, с которыми я никогда прежде не общался: все они требовали, чтобы к первому ноября со всех дисков были сняты все противокражные этикетки.
Не поймите меня неправильно: я пишу об этом на тот случай, если у вас вдруг возник вопрос, какого чёрта я припёрся на работу в разгар апокалипсиса. Ответ таков: если я возьму ещё один больничный, меня уволят; если я не успею к сроку снять все этикетки, меня уволят; а если я и смогу отболтаться от одного увольнения, то в жизни не отболтаюсь от двух. А если меня уволят, люди очень скоро решат, что я не заслуживаю своего дома, электричества, воды и еды. И будут правы. Если вы не считаете это веской причиной прийти на работу, когда вокруг творится такое, думаю, вы до сих пор живёте с мамой и папой.
Я глянул на экран телевизора – и заметил кое-что новое. Показывали съемку камеры наблюдения из больницы – цветную, но с низкой частотой кадров, поэтому казалось, что люди не идут, а перемещаются рывками, всякий раз телепортируясь на пять футов. В кадре показалась женщина, в ужасе бегущая по коридору. Затем картинку переключили на возрастного мужика в костюме – какой-то эксперт, которого попросили дать комментарий. Затем снова включили запись с камеры слежения – и я замер.
DVD-диск выпал из рук и ударился о прилавок.
Мне не показалось?
Запись проиграли по второму кругу. На экране возник Фрэнки: он стоял в зале с пистолетом в руке, а другой держал за горло медсестру. Кадры медленно сменяли друг друга, и люди на экране двигались рывками. Затем появился охранник – он вытянул вперёд руку, пытаясь успокоить Фрэнки. Следующий кадр – те же персонажи, руки и ноги сменили положение. Проигрывали, как мне показалось, по одному кадру в секунду. Следующий кадр показал то, что меня так взволновало.
В верхней части экрана появился человек в чёрном. Не Человек-Тень, а обычный, в чёрной одежде и чёрных очках. Следующий кадр – и он исчез.
Я уставился на экран. Изображение переключили на ведущего. Субтитры немного запаздывали, но, кажется, там ничего не говорилось о таинственном человеке в зале.
Зазвонил телефон. На экране высветилась надпись «ДЖОН». Я взял трубку.
– Да.
– Дэйв? Ты далеко от телевизора?
– У нас в прокате есть телек. Я видел.
– Мужика в чёрном в зале?
– Да.
– И что это за хрен?
– Не знаю, Джон. Я до сих пор отдираю наклейки.
– Я всё ещё у тебя дома, но вроде бы тут всё тихо. Я притащил арбалет.
– Притащил что?!
– Тебе не звонил Фальконер?
– Нет. Я так понял, его отправили домой. Дело закрыто, разве нет?
– Ага. Думаю, всё закончилось там, на индюшиной ферме.
– Ну да, наверное.
– Ну да.
– …
Мне нужно было закрыть магазин, так что до дома я добрался уже за полночь. Рядом стоял припаркованный «Кадди» Джона. Похоже, он действительно всё это время сидел у меня и, подозреваю, подъел все мои запасы еды. Видимо, он услышал, как я подъезжаю, и вышел на крыльцо ещё до того, как я вылез из грузовичка.