Джунгли под кроватью
Шрифт:
– Нет. Но я советую медленно пятиться от него спиной вперёд, не показывая страха, – вопреки совету, голос Паши дрожит.
– Иначе что? Цветочек откусит мне нос? – что-то пёстрое мелькает в кустах, заставляя напрячься от ощущения опасности.
– Нет. Это сделает леопард. Только он предпочитает голову.
Джунгли четвёртые
Голос Паши удаляется куда-то мне за спину. Две чёрные блестящие бусины сверкают среди «гусениц». Если выживу, навечно запомню этот облезлый папоротник. Два медленных шага назад. Куст вздрагивает.
–
Замри, кричи. Мы сдаёмся или сильнее разводим панику?! Тело движется само по себе, подчиняясь командам. Лямки зажаты в дрожащих пальцах. Рюкзак уже над головой. Я трясусь, как папоротник под звон колокольчика. Он не сломался, и я не сломаюсь! Под тихий звон я кричу изо всех сил. Надрываю горло, но не останавливаюсь. Вдруг это последнее, что я сделаю в жизни?
– Только не поворачивайся к нему спиной, – тихо просит Паша, когда я делаю очередной вдох. Да я бы и лицом к нему не поворачивался и вообще б не видел!
В ушах звенит. Мой крик остаётся единственным звуком в этой мерзкой, липкой, как жвачка, тишине. Кусты вздрагивают раз. Второй. Прыжок. Я опускаю рюкзак, инстинктивно закрывая шею.
Воздух вылетает хрипом из груди. Леопард прижимает меня к земле, не давая вдохнуть. Отвратительный затхлый запах из пёстрой пасти заставляет мечтать о скорой смерти. Треск ткани отсчитывает секунды до того, как зубы окажутся на моей коже.
Сердце одичало стучит, пытаясь заглушить рык зверя. Мерзкий хруст, и мне на лицо капает солоноватая жидкость с ароматом уксуса. Раз, два, три. Сколько ещё секунд у меня есть? Мне нельзя умирать сейчас!
С отчаянным воплем я пытаюсь двинуть зверя ногой в живот или хоть куда-то, но не могу даже пошевелиться. Лапа зверя яростно взрывает землю в миллиметрах от моей ноги, пока жаркое тошнотворное дыхание облизывает лицо.
– Витя! – Паша кричит, приближаясь к нам.
Беги, дурак, беги! На хребет леопарда обрушивается удар, и деревянная палка с надрывным хрустом ломается. Да чтоб тебя черви съели, деревяшка трухлявая!
Пятнистый хвост поднимает кусочки земли, и смертоносная челюсть обнажает клыки. Всё внутри сжимается в комок размером с горошек. Это не игра, и это совсем не смешно. Я хочу, чтобы всё закончилось и мы вернулись домой!
Плана нет. Опыта в борьбе с диким животным нет. Плевать! С диким криком я замахиваюсь, и вдруг на леопарда прыгает пятнистая молния. Второй охотник, шерсть им в зубы! Не задумываясь, хватаю Пашу за руку и тащу сквозь джунгли.
Бежим мы несколько минут или часов – не знаю. Каждая секунда превращается в вечность. Лёгкие горят от неправильного дыхания, сердце стучит прямо в горле, но мне плевать. Мы живы!
– Эта девчонка появилась вовремя. Я думал, нам крышка, – задыхаясь, кричит Паша, спотыкается и тянет меня за собой.
Земля неприятно влажно чавкает, забивается в нос и рот. Гадость! Я отплёвываюсь, с раздражением глядя на брата, когда до меня доходит смысл слов.
–
Какая девчонка?– Которая бросилась на леопарда, – брат невозмутимо пытается подняться, пока я давлюсь очередным вдохом.
– Мы бросили девчонку в беде и сбежали, как последние трусы?!
– У неё было копьё, – судя по его тону, я должен считать, что в беде леопард.
И что же нам делать? Вернуться и помочь? Оставить её? Тогда какой я защитник?
– Что будем делать? – будто читает мои мысли Паша. – Тропинку мы потеряли.
– Вернёмся и спасём её.
– Зачем? Она бросилась спасать нас с копьём в руках, значит, знает, как победить. Мы там лишние. А вот Мише наша помощь нужна прямо сейчас! – Паша говорит уверенно, убедительно, и он опять прав. Но как же девочка?
– А если она что-то знала? Вдруг мы упустили единственный шанс найти Мишу?
– Не мешай. Я пытаюсь вспомнить, как мы бежали и где я видел тропинку. Сейчас нарисую карту и пойдём, – Паша безразлично чертит палкой по рыхлой земле, не страдая муками совести. И ведь прав, но…
– Вы идиоты или только притворяетесь? – очень вкрадчивый вопрос звучит из-за спины совершенно возмущённым тоном.
– А? – я глупо смотрю на копьё, направленное мне в лицо.
– Леопард мог убежать в вашу сторону и разодрать в клочья! А они стоят болтают! – чуть пухлые щёчки пылают то ли от быстрого бега, то ли от гнева, но ей определённо это идёт.
– Я Витя, а это мой брат Паша, – брякаю я, запоздало понимая, что любому дураку понятно, что мы братья, а не случайно встретившиеся одинаковые мальчики.
– Очень хорошо, спасибо, что за бесценок продал ваши имена.
– Э? – продолжаю я блистать знанием гласных букв.
– Вы, надкроватные, такие глупые! – от недовольства она цокает языком и складывает руки на груди, зажимая древко копья в подмышке. – Никогда и никому не называйте свои настоящие имена. Отдал имя – попрощался с дорогой назад. Отдал имя – подчиняешься хозяину как марионетка.
Глядя на наши озадаченные лица, она топает ногой, отчего две тонкие растрёпанные косички забавно танцуют, едва касаясь плеч.
– Это то же самое, что продать душу!
А вот душу как-то продавать мне не очень хочется.
– Если мы надкроватные, значит, местные – подкроватные? – уточняет Паша.
– Да. Ваши новые имена? – слово «новые» она выделяет особенной интонацией. Ох уж эти девчонки! Нельзя разговаривать нормально, что ли?
– Джеймс, – без раздумий представляюсь я. Бонд, конечно же, Джеймс Бонд.
– Томас, – коротко отвечает Паша, наверняка вспомнив одного из своих любимых учёных. Я уже говорил, что с фантазией у него туго?
– Ну и что вы тут забыли, Джеймс и Томас? Не пора ли вам вернуться в свои уютные кроватки? – ехидности новой знакомой не занимать. Кажется, мы ей не очень нравимся.
– Мы ищем брата. Он похож на нас, только младше и ниже, – Паша жестами показывает рост и примерное телосложение Мишки.
– Не видела. Его могли растерзать, похитить или забрать на рынок Талантов.
– С ним точно всё хорошо, – Паша стискивает зубы до скрипа. И не он один.
– Вы уверены, что ваш брат вообще вышел в этом мире?