Дзяпики

– Пожилого человека...
– - покачал головой начальник СКБ.

– Николай Васильевич! Они меня многожильным проводом связывали! Я этого так не оставлю! Под суд их надо за такие штучки!

– Как?
– удивился Разов.
– Виктор Григорьевич. Не ожида-а-ал. Что-то зверское есть в таком поступке.

– Зверское? Ведь его вышибали оттуда, куда не приглашали. А кроме того, если именно этого человека мы безуспешно пытались оставить в своем времени, значит он - дзяпик. Дзяпик!

– Павел Алексеевич! Объясните!

Держи дзяпика!

Несколько человек испуганно отодвинулись от Маханова.

– Ну и что?
– гордо сказал Павел Алексеевич.
– Мне, может, до пенсии осталось всего ничего, а я должен был там оставаться? Нет уж, дудки! Меня ничем не проймешь! Вы что думаете, если Маханов попал в переделку, то он сам себя за уши не вытащит? Маханов откуда хочешь сухим выйдет и даже брюки выжимать не станет. А что? У нас, можно сказать, свобода, демократия и научно-техническая революция. Мы, дзяпики, всех переплюнем. Мы далеко пойдем! Дзяпики все могут, дзяпики все умеют. Руки прочь от чистых сердец убеленных сединами дзяпиков. Да если только...

– Павел Алексеевич, - остановил его начальник СКБ.
– Не волнуйся, добрая душа. Водички выпей.
– Разов сам налил в стакан воды из графина, вышел из-за стола и подал стакан Маханову.
– Успокойся, Павел Алексеевич! Ну какой ты дзяпик? Ерунда все это. Я тебя сто лет знаю, милый.

– Как только транстайм будет готов к путешествию в прошлое, - сказал Вяльцев, - дзяпика придется вернуть в девственные руки, так сказать, праотцов.

– Туда?
– опасливо спросил Маханов.

– Туда, - подтвердил Вяльцев.

– Нет. И слухом не слыхивал ни про каких таких дзяпиков, - начал вдруг от всего отрекаться Маханов.
– Я речи говорил. Ночей не спал. Вы все хоть по очереди спали, ожидая этот проклятый тарантас, а я вообще не спал. Мне некогда было. Старая закалка спасает. Если хотите, я вам сейчас проясню вопрос о влиянии нашей макетной мастерской на изгибы темпорального поля.

В кабинете все заволновались. А особенно журналисты. Ну и клубок! Одного оставили в прошлом. Здесь - дзяпик. Дзяпик, не дзяпик, не поймешь.

– Будьте наготове, - сказал Вяльцев.

– Нет! Не желаю! Не дзяпик я!

– Установите личность!
– кричал кто-то.

– Оставьте дзяпика в покое!

– Дзяпики тоже люди!

Тучный председатель месткома, исполняющий обязанности председателя, постучал бумерангом по выеденной тыкве.

– Тише!
– крикнул он.

– Ти-ши-на! Ти-ши-на!
– скандировала часть странного техсовета.

– Дзяпики!
– крикнул начальник СКБ.
– О господи! Голову можно потерять от такого шума! Товарищи! Товарищи! Пусть Виктор Григорьевич продолжает. Мы не имеем права задерживать здесь долго руководителя эксперимента. Да и у всех других работа есть. Продолжайте, Виктор Григорьевич.

– Тут уж и продолжать-то нечего. Я должен был нажать кнопку обратного старта, как только глайдер Акимова окажется в ангаре. А Чекин с Силуэтовым в этот миг должны были вышвырнуть дзяпика вон из транстайма. И все было бы нормально. Но я не учел одного, что дзяпик каждый раз после выбрасывания возникал все ближе и ближе к пульту. И он добился своего. Одним ботинком он сбил блокировку, другим нажал кнопку возвращения на пульте. А глайдер Акимова был уже в метре от ангара. Дальнейшее вы знаете. Я предлагаю окружить дзяпика Маханова заботой и, если нужно, уважением, пока мы устраняем неисправность. А потом...

– Не брал и ничего не знаю, - мгновенно ответил Маханов.
– К дзяпикам не принадлежу. Николай Васильевич свидетель.

– Оставьте пожилого заслуженного работника в покое, - твердо сказал Разов.
– Прошу всех разойтись и заняться своим делом. А вы, Павел Алексеевич, задержитесь на минутку. Все, товарищи, все. Время не ждет!

Люди нехотя стали расходиться.

– Конденсаторы нормальные будут?
– спросил у Разова Вяльцев.

– Уж не собираешься ли ты хранить кокосовые орехи в сберегательной кассе?
– вопросом ответил Николай Васильевич.

– Нечего еще хранить. А это имеет значение?

– Имеет, если ты в состоянии умножить два на два.

– Совпадение!
– сказал Виктор.

– Не торопись, дружок.

– Как это понимать?

– Работать надо, Виктор Григорьевич. Мозгами шевелить.

– Мозгами... да, да... мозгами. Извините.

Вяльцев выходил из кабинета последним и краем уха услышал, как Разов сказал Маханову:

– Ты что, Павел Алексеевич! Сдурел! Подождать не мог?!

Дверь захлопнулась.

"Что же так поспешно спрятал в сейф Разов?
– подумал Вяльцев.
– Что-то очень знакомое".

В коридоре он нагнал медленно шагавшего председателя месткома и внезапно спросил:

– А где это вы достали бумеранг, да еще выеденную тыкву?

– Что?
– переспросил тот.
– А-а... Антикварная вещица.

– Не из могильника ли у деревни Тахтамышево?

– Что вы? Осквернять могилы не имеет смысла.

Иннокентий Викентьевич ласково взял Виктора под руку:

– Дорогой Виктор Григорьевич. Вы же сделали величайшее открытие в истории человечества! Все эти чудеса - шелуха, налет. Пройдет все и забудется. А цивилизация дзяпиков будет согревать сердца поколений ученых. Они должны быть милыми, эти дзяпики. Они такие доисторические. Настраивайте свой транстайм, тогда и я с вами. Уж очень хочется взглянуть на такую прелесть. И девушки теперь уже без всякого сомнения защитят кандидатские диссертации. Еще бы не защитить, когда такое открытие! Поизучают немного и защитят. Хи-хи-хи. Виктор Григорьевич, у нас ведь тоже есть план по валу и номенклатуре.

– А по реализации готовой продукции?

– Кому же мы ее будем реализовывать? Шутник вы! Хи-хи-хи! Ну и шутник. Мне бы с вами нужно поговорить поподробнее, Виктор Григорьевич.

– Позже, Иннокентий Викентьевич, позже. Сейчас некогда. А вы идите в зал, там скоро будут прокручивать отснятую нами кинопленку. Много ценного для истории увидите.

– Бегу, Виктор Григорьевич, бегу.
– И доктор исторических наук бодро застучал тростью по деревянному полу.

Вяльцев спустился в гараж к транстайму, запрыгнул в тамбур и прошел в отсек образования волновода времени. Грустное лицо Вельского ему многое сказало.