Еда. Отправная точка. Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?

На протяжении долгого времени, всякий раз, когда я ехала куда-нибудь на поезде, я неосознанно потакала своим желаниям купить в дорогу какое-либо угощение.

Только гораздо позже, став матерью и очень охотно раздавая печенье с молоком детям и их друзьям, я поняла, что человек, которого поощрял мой отец, был он сам. Он еще не пришел в себя после развода. Роль щедрого родителя, покупателя сладостей, скрашивала моменты расставания как для него, так и для меня. Покупка любимой еды ребенку приобретала для отца чуть ли не героический характер. Это чувство почти такое же приятное, как и процесс поедания угощения. Когда вы видите, что ребенок накормлен, вы успокаиваетесь, потому что выполнили родительскую обязанность – как мама-птичка, которая приносит в гнездышко червячков. В течение нескольких лет после развода родителей моя сестра часто отказывалась от предложений полакомиться вкусненьким. Так что оставался только один ребенок, которого можно было кормить лакомствами, – это была я. Что ж, малышка не противилась и широко открывала клювик.

Больше всего знаний о том, как и чем питаться, мы получили через опыт, данный родителями. В детстве кажется, что взрослые знают, как надо. Но в основном они делают выбор так, как умеют – блюдо за блюдом, руководствуясь убеждениями и предрассудками, которые усвоили во время собственного взросления.

Одни родители используют еду как соску, чтобы успокоить малыша. Другие, наоборот, лишают угощения за плохое поведение.

Некоторые беспокоятся насчет слишком калорийной и непривычной еды для маленьких животиков и поддаются всеобщей озабоченности вопросами питания. Тренды в питании сменяются каждые десять лет, но наши модели пищевого поведения являются больше ответом на собственные запутанные отношения с едой старшего поколения.

Практически все родители желают лучшего своему ребенку, но они часто действуют так, как их научили в прошлом. Это мешает увидеть реальные проблемы современности или отделить потребности ребенка от собственных желаний. Родители, которых заставляли есть овощи в атмосфере постоянного принуждения, могут наслаждаться тем, как их ребенок поедает бессистемные обеды, рекламируемые по телевизору и состоящие из чего угодно. Точно так же любой родитель, помнящий голод, будет получать удовольствие, наблюдая, как уплетает еду за обе щеки его ребенок.

Способ принятия пищи – это приобретенное поведение и методы, которыми пользуются родители, растут из прошлого, когда малышей оберегали скорее от недостатка, чем от изобилия. Сейчас такой способ обезопасить ребенка не имеет смысла.

Не всех детей перекармливают. Одним из верных признаков того, что за ребенком недостаточно присматривают, является недоедание. Трудно представить, но 5–10 % всех детей в Соединенных Штатах в возрасте от двух до пяти лет плохо растут из-за скудного питания, а не от какой-то естественной причины (как, например, заболевания брюшной полости) {216} . Медицинский термин «нарушение развития» означает, что ребенок не получает достаточно еды для роста и должного развития. Единственный огромный фактор риска для нарушения развития во всем мире – это бедность. В этом случае плохое питание неизбежно или, как минимум, не является намеренным. Но могут быть и другие причины. Мать сильно беспокоится о питании ребенка, он непреднамеренно отказывается от еды, нарушается развитие, и мать начинает беспокоиться еще сильнее. Во многих случаях нарушение развития является признаком того, что воспитание ребенка сильно запущено {217} . Как говорится в одном исследовании, до 80 % матерей, у чьих детей наблюдается нарушение развития вследствие внешних причин, подвергались насилию в детстве {218} . Тот факт, что ребенок не получает достаточно пищи, часто является признаком того, что в доме злоупотребляют алкоголем или наркотиками или же есть домашнее насилие. От этой мысли может пробежать мороз по коже, поэтому вовсе неудивительно, что почти для каждого из нас «накормить» означает «любить».

216

Коул и Лэнхэм (2011).

217

Блок и Кребс (2005).

218

Уэстон и Соллэтон (1993).

Кормить ребенка – чрезвычайно огромная ответственность.

Взвалить на себя бремя чьего-то насыщения, пока дети не станут достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно это делать, – это дорогое, неблагодарное и часто нежеланное занятие. Во времена нехватки ресурсов лишний рот требует от всех остальных в семье чем-то жертвовать и приспосабливаться. (Скандал из-за детских смесей, которые продавались в развивающихся странах, не был связан с грязной водой. Он разгорелся из-за стоимости. В Бангладеш расходы на детское питание в бутылочках могли составлять треть дохода рабочего на фабрике.) Но когда еда становится доступной и обильной, эмоции, которые ассоциируются с кормлением детей, выглядят иначе.

Конечно, мало радости в опрокинутой тарелке спагетти, и редко какой повар снесет удар по самолюбию, наблюдая за тем, как приготовленное им с огромной любовью блюдо выплевывают со словами: «Фу, комки». Стоя рядом с детской площадкой в парке, родители постоянно обмениваются недовольством по поводу кормления. Мы жалуемся, как нам надоело носить с собой «полезные» перекусы, пока на дне сумки не образуется месиво с рисово-бисквитными комками и раздавленной курагой. Раздражает, когда ребенок капризничает и отказывается есть свой обед, а через полтора часа заявляет, что проголодался. И еще эта постоянная готовка. Ведь я уже готовила это вчера! Начинаешь готовить завтрак и думаешь: как так, вот вроде только недавно завтракали?

Тем не менее на фоне этих жалоб для поддержания разговора вы вряд ли услышите, чтобы кто-то осторожно сказал скрываемую правду о том, как же это здорово – кормить детей, особенно сладостями, когда вопрос о вкусах даже не возникает. Этот процесс является проявлением родительской любви в чистейшем виде. Некоторые испытывают истинное наслаждение у школьных ворот, разделяя объятия и шоколадный хлеб. А какой восторг видеть этот блеск в глазах, когда вносят именинный торт или покупают мороженое в жаркий день! Вы лет десять мечтаете о сладкой вате из детства – о том теплом пушистом облаке на палочке – и наконец у вас появляется повод ее купить! Когда сделать что-нибудь легко, мы говорим, что это как «отобрать конфету у младенца». На самом деле пальчики обхватывают ее достаточно крепко, я проверяла. Правильнее было бы сказать: «легко, как дать конфету младенцу».

Кормление – возможность почувствовать восторг. Оно доставляет такое удовольствие, что даже сами дети любят развлекаться изображая, будто кого-нибудь кормят.

Как и питание, кормление может стать навязчивым состоянием. К примеру, удовольствие от содержания домашних животных мы получаем в основном, когда приносим домой еду, которую любит животное, и наблюдаем, как эта еда исчезает, – и не важно, корм ли это для золотой рыбки в аквариуме или злаковые хлопья для хомяка, которые он жадно прячет за щеками. Считается, что потребность помещать еду в чужой рот обусловлена сильным материнским (или отцовским) инстинктом. А действия, связанные с тем, чтобы накормить других, являются формой смиренной жертвы: вы ставите чужие потребности выше своих. И часто это так. Но все-таки необходимо учесть тот факт, что от кормления получают удовольствие даже те, кто практически лишен какого-либо материнского инстинкта и не склонен к самопожертвованию. Я говорю о любителях видеоигр.

В 1985 году в Японии и в США была массово запущена компьютерная игра Pac-Man в жанре аркад, которая стала в одночасье популярной, изменив всю индустрию игр. Свое название она получила от японской фразы paku-paku, описывающей звук, производимый ртом, когда он открывается и закрывается. Если вы достаточно долго играете в игру, то на экране появляются клубника, апельсины, яблоки и виноград. Когда Pac-Man съедает эти фрукты, они работают как «включение питания», то есть он зарабатывает больше очков за каждый фрукт, который ест. Pac-Man не ест еду в обычном человеческом понимании. Несмотря на это, главным крючком для пользователей игр является гипнотизирующее удовольствие от наблюдения за маленьким созданием, потребляющим угощение.

Среди разработчиков видеоигр существует общепринятый язык угощений.

Не важно, играете ли вы в эту игру в Мехико или в Москве, можно легко распознать лакомство для персонажа на экране. Это может быть гамбургер или хот-дог с кетчупом, но чаще всего это что-то сладкое: плитка шоколада, мороженое с фруктами и орехами, пончик с глазурью. «Единственная абсолютно вкусная вещь – сладости, об этом знают все, независимо от национальности», – сказал как-то Луис Джильотти.

Джильотти – художник-постановщик в игровой индустрии с двадцатилетним стажем разработки игр для практически любой платформы – от консолей до онлайн-игр и планшетов. Мы познакомились с ним в кафе, когда я подслушала его оживленную речь о том, как «круто» было бы добавить в игру собаку, поедающую арахисовую пасту. Джильотти носит серьгу в ухе и ходит в бейсболке фаната «Лос-Анджелес Доджерс», и все руки у него покрыты татуировками. Его прозвище «Лу», а еще его иногда называют «Мусорный контейнер». Он участвовал в создании таких игр, как Grand Theft Auto и Devil May Cry (эффектное масштабное фэнтези), и небольших бесплатных игрушек с милыми персонажами и короткими сессиями. Джильотти во всем видит возможности для создания игрового мира. Когда он смотрит на выпечку, он видит в ней символ счастья. «Для чего их выставляют на прилавок? – спрашивает он, указывая на ассортимент ароматных булочек и круассанов. – Хотят вызвать у нас чувство голода». Со временем у Джильотти сложилось четкое понимание того, какое угощение будет восприниматься игроками как правдоподобное. К примеру, важен цвет. По его словам, независимо от пола игрока очень хорошо подходит розовый, еще красный и синий привлекательны, но точно не зеленый, так как он ассоциируется с тошнотой. Это одна из причин – причем далеко не единственная, – почему зеленые овощи в компьютерных играх не ассоциируются с угощением. Просто нам не доставляет радости видеть персонажа, поедающего в качестве награды зеленый шпинат вместо розового тортика. В то же время с темно-коричневыми жареными продуктами этот номер отлично проходит. «Коричневая индейка или кусок аппетитно зажаренного цыпленка вызывает кайф. Это тождественно пиру». Но самый быстрый способ обозначить угощение – использовать что-то сладкое.

Безусловно, кормить компьютерного персонажа лакомствами – не то что кормить настоящего ребенка.

Хотя зачастую вы так сильно идентифицируете себя с персонажем, что кажется, будто вы накормили самого себя этими лакомствами. Хотя ни еды, ни самого персонажа не существует в реальности, вызванные эмоции схожи. Возникает желание видеть, как исчезает угощение и появляется довольная мордашка персонажа.

Главное в каждой игре, по словам Джильотти, это создание эмоциональной связи с главным героем и его миром. Чувства реальны, даже если картинка нарисована. «Как только вы заставили сочувствовать, все, что обычно радует или печалит, начинает распространяться на то, что происходит с персонажем на экране».