Единокровные

– Ох, Наташа, давай сейчас не будем ругаться, – Алекс попытался улыбнуться и обнять Наташу, но та вырвалась и убежала от него в дом.

– Боже, и эта тоже ревнует, – Алекс со вздохом присел около дога и тот лизнул его с радостью в нос, – только ты один меня ни к кому не ревнуешь!

Алекс обхватил дога за шею, и сам поцеловал его в нос.

Сцена 14.

Ночь. Грязная, с ободранными обоями и тусклой лампой кухня.

За столом сидит тот тип, который представлялся отцом девочки и его сожительница. И он, и она – оба нетрезвые. На столе стоит полупустая бутылка с желтым неотфильтрованным самогоном и два недоеденных куска черного хлеба с ломтями сала.

– Нет, брат нам этого не простит, – плачет женщина, – как только выйдет на свободу, как узнает, что мы упустили девчонку, так обоих нас сразу и порешит!

– Может, уедем куда-нибудь, – говорит заплетающимся языком ее сожитель.

– Куда?! – кричит женщина с испитым лицом и тут же бьет кулаком по столу, – он везде нас с тобою найдет! Упустил девчонку, ищи ее теперь, свищи!

– Хорошо, хорошо, – тоскливо кивает головой ее сожитель, – уж как-нибудь найдем, – и снова наливает себе в стакан самогона.

– Нет, вы только посмотрите на этого урода! Спокоен, как танк! – женщина хватает его за волосы и бьет головой об стол, успевая другой рукой опрокинуть в себя стакан с самогоном. – Ты что, сукин кот, все еще не понял, что наделал?! – кричит она и с негодованием бьет своего сожителя пустой бутылкой по голове.

Сожитель падает с табуретки, из головы его течет кровь.

– Ах, Федечка, ну прости меня, дуру такую, – голосит над ним женщина и разрывает на себе старый ободранный халат, потом тряпкой обвязывает голову Феди.

– Какое же ты говно, – шепчет Федя и закрывает глаза.

– Убила! Убила! Своего мужа убила! – голосит над ним женщина, обхватив голову руками.

В это время Федя встает с поля и неуверенно направляется к выходу.

– Федечка, не уходи, прости дуру старую! – хватает его за рукав женщина.

– Люська, отойди, – оборачивается он к ней, – отойди, а то убью, на хрен!

Женщина испуганно отпускает его и Федя уходит.

Сцена 15.

Утро. Особняк. В спальне, у постели девочки стоит, слегка опустившись на колено, Алекс. На нем белый костюм и ярко-красная рубашка. Девочка спит, однако постепенно ее веки начинают подрагивать. Алекс смотрит то на часы, то снова впивается безумным взглядом в девочку.

Дверь открывает Наташа. Она одета тоже в шикарное белое платье с красной отделкой. Она хочет что-то сказать, но Алекс повелительно машет рукой и она уходит.

Наконец девочка открывает глаза и внимательно смотрит на Алекса.

Проходит минута, другая, но Алекс молчит, по его лицу видно, как он волнуется.

– Так вы и есть мой новоявленный папаша, – нарушает молчание девочка.

– Что значит – новоявленный? – хмурится Алекс.

– Один умник уже хотел побыть моим папашей, – лукаво улыбается девочка.

– И что же?! – с интересом смотрит на нее Алекс, теребя ворот своего пиджака.

– Да ничего у него из этого не получилось! – задорно засмеялась девочка.

– Вообще-то я на роль отца не претендую, – кашлянул в кулак Алекс, – я могу быть просто твоим другом, другом и покровителем и не более того… Кстати, в любое время ты можешь покинуть этот дом, если тебе здесь чем-то не понравится, а сейчас позволь тебя покинуть, – Алекс как-то неловко поклонился и чуть не упав, быстро выбежав из комнаты.

За дверью послышался громкий смех девочки.

Алекс кивнул головой иронично улыбающейся ему Наташе и быстро сбежал вниз по лестнице.

Сцена 16.

– Ну-с, милая девочка, – заговорила вошедшая в комнату к девочке Наташа, – во-первых скажи, как тебя зовут?!

– Зовите меня просто дурочкой! – засмеялась девочка.

– Ну, что ж, дурочка, – постаралась улыбнуться Наташа, – сейчас ты все снимешь с себя и пройдешь со мной в ванную, и помоешься, а я тебе помогу!

– Ну, вот еще, охота мне, блин, мыться! Я что тебе, в спецприемнике, что ли, чтобы дезинфекцию разводить?! – хихикнула девочка, глядя на растерявшуюся Наташу.

– Я тебя последний раз спрашиваю, – возмущенно крикнула Наташа, – пойдешь ты мыться или нет?!

– А пошла ты на фиг! – еще громче рассмеялась девочка.

– Рэй! – крикнула Наташа и на ее зов в комнату с лаем вбежал мраморный дог.

– Ну, что?! – усмехнулась Наташа, – тебе все еще охота быть дурочкой?!

– Да ладно уж, – опустила вниз голову девочка, – я просто пошутила!

– Ну и как тебя зовут?!

– Маша! – девочка смущенно улыбнулась. – Маша-растеряша!

– Как?! Как?! – засмеялась Наташа.

– Маша-растеряша, – теперь и девочка, и Наташа засмеялись вместе, а дог выразительно залаял, с полным одобрением поглядывая на них.

– Кажется, ты ему понравилась, – заметила Наташа.

– Собаки очень часто перенимают увлечения своих хозяев, – вздохнула девочка и встала с постели.

Сцена 17.

Гостиная. За столом сидят Наташа, девочка и Алекс. Перед каждым из них стоит тарелка с картофелем и дымящейся уткой и серебряными столовыми приборами.

– А как мне жрать, руками или вилкой, а может, вот этой фигней, – поднимает перед Алексом большую серебряную ложку девочка.

– Как хочешь, – пожимает плечами Алекс.

– А разве культурные люди едят как угодно, – не отстает девочка от Алекса.

– В сущности, истинно культурных людей не существует, – ответил Алекс, – а что касается дичи, то ее можно есть и руками!

– Вы, наверное, такой умненький, – захихикала девочка, поднимая высоко над юбкой обнаженное колено.

Наташа сразу же покраснела и исподлобья взглянула на Алекса.

Тот невозмутимо ел, держа в руках утиную ножку.

– Если вы молчите и не разговариваете со мной, значит, вы думаете, что я дура, – уже как-то обиженно поглядела на него Маша, – разве не так, покровитель?!

Алекс поглядел на девочку, невозмутимо вытер салфеткой губы и молча вышел из-за стола, покидая гостиную.

– И зачем ты так?! – окинула Наташа девочку презрительным взглядом.

– Пусть не воображает, – ответила Маша, – а то я у вас стала похожа на домашнюю кошку, чуть что, и пугаете меня собакой или строите мне надменные рожи!