Единороги будут!
Шрифт:
Вспомнив, как недавно злилась на Рикиши за подобный комплимент, я улыбнулась еще шире. И Тар не смог удержаться, тоже улыбнулся мне в ответ, и настроение у него явно улучшилось.
Стараясь не показывать, что я все-таки слегка переживаю, несмотря на принесенную Аланазаром клятву, я освободила джина. Он сразу материализовался полностью и расслабленно выдохнул:
— Ненавижу эти дурацкие магические шутки с лампами!
— Шутки шутками, но проблемы у нас серьезные, — хмыкнула я. — У нас есть в наличии странное поведение демонов, загадочная смерть двух прошлых жрецов — верховного и гнома, предательство и переход на сторону Яхолии еще одного жреца — Виньямара… Интерес текущего короля Яхолии, а так же сведения о том, что за прошлым верховным жрецом все та
— Для начала тебе, красавица, следует разбудить свой магический потенциал, — подмигнул мне Сохрэб. — И я готов позаниматься с тобой огненной магией.
— Твоя доброта безгранична, — хмыкнула я, не став уточнять, что это входит в наш договор. Но тут меня поразил Ормид:
— Что ж, а я позанимаюсь с тобой магией воздуха. — Я едва удержалась, чтобы не открыть рот от удивления, но джин тут же пояснил причину: — У тебя потенциал и в этой стихии очень сильный. Посмотрим, какой из двух удастся развить лучше.
Понятно, мальчики решили с помощью меня померяться своими силами, как преподаватели. Ну, что ж, им не трудно, а мне приятно.
— А нас с Бхинатаром никак нельзя перенести в сферу к нетопырю, нагу и демону? — практически умоляюще поинтересовалась я, но Сохрэб отрицательно помотал головой:
— Нет, красавица. Звезду с неба — могу, в сферу к демону — не могу. Да и зачем они тебе? Мы с братом тебя развлечем так, что скучать точно некогда будет!
И он оказался прав, скучать точно было некогда! Ни мне, ни Тару.
Днем я выслушивала Сохрэба:
— Так, красавица, формируем шар, маленький, как ягодка… Маленький, я сказал! Как виноградинка, да. И теперь концентрируйся и представь, что у тебя пять таких ягодок… Десять… Сто… Не умеешь до ста считать? Умеешь? Ну, вот и представь сто!
Вечером развлекалась с Ормидом:
— Подуй вон на тот листик, не задевая остальных. Ты видишь листик, на который я показываю, женщина?! Да, второй на этой ветке, вот на него и дуй… Тебе что было сказано? Подуть на один листик! Один, женщина. На пальцах показываю — один, видишь? А ты сдула листья с трех веток и куста под деревом. Зачем?! Ты возомнила себя ураганом или смерчем? Сосредоточься на легком ветерке и одном листике. Остальные даже колыхаться не должны, ясно? Давай…
А по утрам эти два садиста гоняли меня по всей сфере, чтобы я была в спортивной форме, пока они сражались с Таром на мечах.
Кстати, все упражнения по магии мой муж проделывал вместе со мной, сначала за компанию, а потом и ради развития потенциала. Джины оказались более сильными магами, чем Бхинатар, но ограниченные каждый лишь одной стихией. Ментальная же магия им, вообще, была не подвластна, а мы с Таром занимались ею перед сном, когда сил шевелиться уже не было… Ну, или почти не было.
Нам с мужем выделили отдельный домик, маленький такой, с одним окошком. Заморачиваться меблировкой никто не стал, лишь на полу — огромный ковер, свалка подушек и два покрывала вместо одеял. Ели мы на улице, вокруг скатерти-самобранки.
Я, когда в первый раз ее увидела, долго веселилась и допытывалась про сапоги-скороходы и шапку-невидимку. Почему-то ни того, ни другого не оказалось. А вот скатерти прилагались к каждой вновь создаваемой сфере, если в ней планировалось находиться кому-то, кроме джинов, потому как те могли легко вылетать в нормальный мир и возвращаться обратно. А вот для остальных, из-за разницы в течении времени, это было невозможно. Мы могли пробыть тут год, два, десять лет, а выйти из сферы спустя минуту, после того как в нее зашли.
– == — ==-
– == — ==-
Первые пару ночей мне было ужасно непривычно без Рикиши. Я и так-то по нему соскучилась, думала: прилечу в Джиннистан, обниму, прижмусь, расскажу о своих приключениях, пожалуюсь на короля, залеплю подзатыльник за то, что до сих пор не потрудился рассказать мне подробности о драконах… Потом стало еще тоскливее, потому что я начала скучать
по всем сразу, прямо хоть вылезай ночью и вой на луну, которой тут, к слову, не было.Тар, устраиваясь сзади, обнимал меня, осторожно прижимал к себе и так лежал, выжидая, пока я успокоюсь и усну. Сначала я ожидала приставаний и даже готовилась дать отпор, а потом в очередной раз поняла, что для мужа и вот эти нежные робкие объятия — подвиг. То есть, пока я сама не начну предпринимать какие-то действия, объятиями мы и ограничимся.
Конечно, мне хватило чувства такта не жаловаться Бхинатару на тоску по Рики. Только, даже если не брать в расчет нашу ментальную связь, понять, что со мной происходит, можно было по вздохам, бессоннице, внезапно заблестевшим в глазах слезам и неожиданной задумчивости во время занятий.
Но, когда я загрустила по всем сразу, то молчать перестала. Просто понимая, что не справлюсь с таким наплывом эмоций. Поэтому вечерами мы лежали с мужем в обнимку и вспоминали… В основном, как это ни удивительно, Ярима. Потом Бхинатар признался, что скучает по Чхару, и я, чтобы ему было не так плохо, стала расспрашивать его о нашем общем брате. Сначала подробности были скупыми, как будто Тар старался их выдавить из себя, но потом он втянулся и, историю за историей, приоткрывал передо мной детство Чхара. С искренней любовью, именно как старший о младшем, исключительно о брате и почти ни слова о себе.
Эти рассказы лишь подтверждали мои подозрения, что, будучи полукровкой, да еще и взятым на воспитание из другой семьи, унижений мой брат огребал ковшом от экскаватора. Нет, Бхинатар не заострял на этом внимание, стараясь вспоминать смешные моменты, но то, что ему казалось обычным, естественным, нормальным, вызывало во мне дикое желание расплакаться от сочувствия к обоим своим родственникам. И, так как ощущая мои эмоции, Тар удивленно замолкал, пытаясь понять, почему такой забавный, по его мнению, случай вызывает внутри меня возмущение и жалость, мне пришлось начать учиться ставить ментальные щиты. Гибкие, чтобы часть эмоций проскальзывала, потому что на возведенную прочную стену Бхинатар практически обиделся. С этого и начались наши вечерние занятия ментальной магией…
И вот, спустя дней пять-шесть, я вдруг неожиданно вспомнила и осознала, что рядом со мной не просто друг, а муж, с которым, кстати, нас уже многое связывает. Странно, но до этого, вот буквально как отрезало все желания, даже поцеловать Тара не тянуло, только Рики стоял перед глазами и все. И накатывающее чувство вины за то, что изменила ему с мужем, разгонялось лишь при более глубоком осмыслении ситуации. Иногда просто становилось страшно, что я тут, а он — там. Вдруг ему плохо, и он без подпитки угаснет, деградирует, превратится в вурдалака…. Кошмары об этом снились с завидной регулярностью. А с учетом того, что мы часто разговаривали о Чхаре, то, естественно, выползло и запинутое на задворки сознания видение о том, как я приношу брата в жертву Ллос. Переплетаясь и чередуясь, эти два страха врывались в мои сны и заставляли просыпаться среди ночи от собственного крика. И потом я лежала, уткнувшись в плечо Тара, и старалась добиться, чтобы мое сердце билось вновь так же медленно, как его, а не частило, как будто я только что пробежала пятьдесят кругов вдоль стен сферы.
Когда же во сне Рикиши, вместо того чтобы обратиться в вурдалака, резко вспыхнул как факел и сгорел, под гремящий у меня в ушах смех Сонолы, я резко проснулась и почувствовала настороженно-сочувствующий взгляд Тара. Обернувшись, долго смотрела ему в глаза и вот как-то, совершенно внезапно, в памяти всплыл тот парк во дворце, и как нам было хорошо вместе, и… Обняв мужа за шею, притянула его к себе поближе, поцеловала и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Было приятно, тело требовало продолжения и, главное, все страдания и кошмары отошли в сторону. Да, со мной рядом был не любимый, цинично-надежный Рикиши, за которым постоянно нужен глаз да глаз, а верный и преданный Тар. Мужчина, готовый рискнуть своей жизнью ради моего спасения, просто потому что он меня любит! Он — меня. Даже не зная, люблю ли его я. И… Он готов был ждать неделю, не трогая меня, не намекая. Готов был просто лежать рядом, обнимать и ждать, пока я вспомню о нем, устав скучать по сопернику.