Единственная для черного дракона
Шрифт:
Я осторожно вырвала бумажку, на которой записала слова из сна, сложила её превратив в крошечный клочок и убрала в свой мешочек на шее. Почему-то я очень боялась забыть эти слова, но ещё я опасалась, что кто-то прочитает слово «квисэн-е» на нем.
И, лишь совершив все эти манипуляции, я устало опустилась на кровать и прикрыла глаза. Было ещё слишком рано, чтобы куда-то идти. Зачем я только так рано легла?
На этой мысли меня словно молнией прошило насквозь. Я вовсе не легла рано! Я вообще не помню, как оказалась в этой постели?!
Лишь невнятные лоскутки воспоминаний. Ардэн и его обжигающее прикосновение к моей ладони… моё падение…теплое облако… Что вчера произошло?!
Как бы я ни старалась вспомнить, но последнее, что мне запомнилось это то,
Эйто прикрыл глаза и устало потер переносицу. Глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. После насыщенного событиями, встречами, переговорами дня он ненавидел эти вечера, которые по привычке завершались в его кабинете. Даже, если в его постели уже была самая знойная красавица на свете, он всё равно заходил в кабинет, задергивал шторы, закрывал на замок дверь и уже по привычки опускался в широкое кресло за своим столом. Точно так же, по привычке доставал бутылку янтарной эрке и наливал себе ровно треть стакана. Не больше — не меньше. После чего делал замысловатый пас рукой и очень долго смотрел на стену перед собой. Туда, где была запечатлена всего одна картина, видимая только ему одному. Оттиск его памяти в купе с воображением. Именно там, ступая по пояс по полю спелой пшеницы, шла обнажённая женщина. Её длинные светлые локоны спускались до самой поясницы. В них путалось солнце. Она смотрела на него, чуть обернув голову и он тонул в самых удивительных на свете глазах василькового цвета.
Он всегда оставался недвижимым ровно до тех самых пор, пока последняя капля эрке не растворялась на его языке горьким вкусом утраты.
— Дурак.
Вот, пожалуй, и всё, что он мог сказать о себе в тысячный раз.
Почему никто не сказал, не предупредил его, чем может закончится его поход в квисэн-е двадцать пять лет назад?! Почему он так долго думал лишь о том, как получить власть, потом о том, как её удержать, потом о том, что не пристало главе рода сохнуть по шлюхе из южных земель… а потом, когда он всё же решился отправиться за ней и умолять её быть с ним или просто украсть её, не важно, то стало уже поздно. Он уже ничего не мог сделать, кроме как пялиться как идиот на портрет женщины, с которой у него была всего одна единственная ночь стоящая тысячи… Нет, она была бесценна. Он знал это.
Двадцать пять лет прошло…капля в море его существования. Он получил всё, о чем мечтал, когда отправлялся в квисэн-е. Он потерял несоизмеримо больше. Неужели это его удел? Бесконечно сидеть и пялиться в стену, на оттиск той, что уже не найти в этом мире? Квисэн-е сломал его, прожевал и выплюнул. Вот, что с ним произошло двадцать пять лет назад. Единственное, на что он действительно надеялся, что, быть может, однажды, вкус жизни вновь вернётся к нему… Он был уже в том возрасте и положении, когда следовало позаботиться о наследниках, но он не готов был делать это. Завести детей просто чтоб были? Зачем? Или жену, которая даже если и будет любить его в начале в один прекрасный момент просто зачахнет рядом с ним, словно цветок без воды, как его мать увяла однажды от равнодушия его отца и той боли, что он неустанно причинял ей просто потому, что ему было плевать. Он так не хотел. Он когда-то поклялся, что не станет таким же отцом, каким был Арвадэл — его родной отец. Он отомстил за его смерть, хотя не испытывал к нему никаких теплых чувств. Он получил могущество, чтобы стать во главе и он же остался ни с чем…
Эта мысль до сих пор веселила его, заставляя прятать горькую усмешку в уголках губ.
— Тебя так долго не было, — женский голос, который не вызывал ничего кроме омерзения, разрушил тишину, обычно царившую в его кабинете.
Не было нужды смотреть на незваную гостью, чтобы знать с каким гадливым выражением лица она смотрит
на него. Чего в этом было больше? Ардэн знал, что всё это обида на саму себя и то, что она уже никогда не получит. Похоть и ярость слишком хорошо читались в ней.— Вы заметили? — изогнув бровь посмотрел он на жену своего отца, что была на порядок моложе его самого. — Значит и впрямь долго.
— Что за обвинительные нотки? Конечно же я заметила, ты же мой сын, как ни как, — улыбка, что расцвела на губах Эвы Вариен выглядела обворожительно и маняще, вот только Ардэна начинало тошнить всякий раз, когда он видел это.
Подумать только, когда-то они были обещаны друг другу. Ему даже казалось, что он любил её. Это было давно. Тогда ещё была жива его родная мать. Тогда чудовище в сердце женщины, что стояла напротив, ещё дремало даря иллюзию того, насколько она наивна и глупа. А, потом при странных обстоятельствах умерла его мать…Драконы не умирают «при странных обстоятельствах сами», а вот Эва стала его мачехой…. Жгучая ненависть прокатилась по сердцу, растворяясь ледяным холодом в крови.
— Эва, не трать моё время и не заставляй быть грубым. Чего тебе? — решив, что на сегодня с него хватит этой женщины поинтересовался он.
— М, — улыбнулась она, чуть изогнувшись, отчего платье, сшитое точно по её фигуре, не оставило места для воображения, где именно находятся соски. — Просто хотела рассказать тебе лично…
— О, том, что ты беременна я знаю ещё с прошлой среды, поздравляю, — монотонно бросил Ардэн, даже не пытаясь сделать вид, что заинтересован её новостями.
— Этого не может быть, даже я знаю об этом всего как два дня…
— Ты узнала об этом только потому, что я решил, что тебе пора стать матерью, — на миг отложив бумаги в своих руках, посмотрел он на женщину, что кажется растеряла весь свой боевой запал. — У тебя будет девочка, — улыбнулся Ардэн, не без удовольствия наблюдая за тем, как сползает маска превосходства с лица женщины. — Ещё раз поздравляю тебя и, конечно, советую тебе лишний раз сходить в храм и помолиться, чтобы никто из наложниц не решил родить отцу ещё одного сынишку… За всеми я могу и не уследить. Место, что ты занимаешь, самое шаткое в Алмао, уж тебе ли не знать, как легко его потерять, даже будучи матерью наследника.
— Ты… ты… — злобно скалясь безуспешно пыталась совладать с собственными эмоциями женщина. — Ты просто мерзавец!
— Прошу тебя, покинь мою часть дворца. У меня нет на тебя ни сил, ни времени. Тебе не стоит вести себя так шумно, особенно теперь, учитывая твоё положение.
Каждый ребёнок рожденный в законном браке или от наложницы, но при условии, что она являлась высшим демоном, признавался равным членом семьи. Но вот среди драконов именно мальчики имели право наследования, поскольку и зверь и магия у них всегда проявлялась сильнее. Девочек же растили, как завидных невест. Тех, кто рано или поздно упорхнёт из гнезда укрепив позицию семьи достойным замужеством. Соответственно, вместе с рождением сына и женщина, которая смогла подарить мужу мальчика могла укрепить свои позиции и влияние.
— Ты ещё пожалеешь, — поджав губы, прошипела Эва, развернулась одним резким движением и практически выбежала из его кабинета.
Боги, сколько лет прошло, он уже и сам не помнил, что именно привлекало его в ней. Ну, разве что в постели с ней было нескучно. Но ровно до тех самых пор, как она решила, что постель императора теплее и слаще. То, как сменяла её семья свою дочь на то, чтобы она стала носить гордое звание «императрица» было в принципе нормальным делом. У них были Амаритовые шахты, что казались полезными его отцу, у его отца освободилось место подле него. К сожалению, или к счастью, его мать не была единственной Песнью крови дракона, потому после её смерти его отец мог спокойно выбрать ещё жену и иметь столько наложниц, сколько его душе было угодно. Единственное, чего не мог допустить ни Ардэн, ни его старший брат, так это рождения других наследников. Отец Ардэна и сам это прекрасно понимал, хотелось надеяться. После смерти второго принца их у отца осталось двое и Ардэн считал, что этого вполне достаточно.