Единственная для Лютого

— Хорошо. Немножко можно, наверное, — нерешительно кивнул Тимофей.

Однако нетерпение бурлило в его крови и сквозило в жестах, в том, как он дергал лямки рюкзака и поправлял бейсболку на голове.

— Только я сначала вырулю с парковки, идёт? — предложил Руслан. — Тут куча других тачек, не погоняешь. Нужно ползти, как черепаха…

Тимофей забрался на переднее сиденье, рядом с водительским, и пристегнулся. Лютый завёл автомобиль, выгнал его с парковки больницы и спустя пару минут выбрал ровную асфальтированную площадку перед строящимся зданием.

Лютому пришлось сдвинуть кресло на максимум и потесниться на сиденье, чтобы мальчишка поместился рядом. Он объяснил вкратце, что делать, позволил Тиму подёргать руль, пока авто стояло на месте, чтобы почувствовать напряжение. Разумеется, мальчишке стоило больших усилий сдвинуть его, но восторгов было не счесть.

— Погнали?

— Нажимай, — разрешил Тимофей и крепче, обеими ручонками, вцепился в руль.

Лютый плавно нажал на педаль, и заведенное авто сдвинулось с места.

С губ мальчишки сорвался крик восторга. Руслан не стал держать руки приклеенными к рулю, но всё же находился настороже и был готов вмешаться.

— Сейчас направо нужно будет повернуть, начинай выкручивать…

Пришлось помочь Тимофею, но действовал Лютый ненавязчиво, чтобы у пацана не возникло чувства ущемленности и ощущения, что разрешение было лишь частичным.

Джип плавно свернул, Тимофей радостно засопел, дыша часто.

Задумавшись о жизни Маши и Тима, Руслан понял очевидную истину, что мужской руки в доме не хватало.

Тиму нужен был тот, кто сможет примерить на себя роль отца, а Машке… Машке нужен надежный и сильный мужчина. И в роли этого мужчины Лютый никого кроме себя не видел и даже на секунду не задумался о другой перспективе.

Всё должно быть именно так, как промелькнуло на миг в его мыслях.

***

После непродолжительной поездки Тимофей выглядел взбудораженным. Руслану удалось ссадить мальчишку на соседнее сиденье, но всё же Лютый вспомнил слова Маши о том, что у Тима повышенная нервная возбудимость.

На миг он испытал краткий приступ тревоги, что своими действиями только навредил состоянию мальчишки. Однако пасовать перед трудностями он не привык и, чтобы как-то отвлечь Тимофея, попросил его рассказать, что любит Маша.

В ответ на Лютого вылился поток торопливой речи, в которой было сложно отличить важное от ненужного, а детали тонули в ворохе воспоминаний, восклицаний и детского смеха.

Будет сложнее, чем мог предположить Лютый. Однако он и не рассчитывал, что мальчишка решит за него сложную задачку и на блюдечке поднесет решение.

Откровенно говоря, и цель его действий была совсем другая — не дать Тимофея почувствовать себя брошенным и ненужным, пока Маша находится на сохранении.

Когда время перевалило за полдень, Лютый вернул Тима в дом, под надзор нянечки, а сам двинулся в больницу, проведать Сулимова.

Однако по приезду в больницу, ему сообщили, что Сулимова увезли на операцию. Сколько она продлится — неизвестно. Разумеется, Лютого в операционную никто бы не допустил.

Тогда Руслан позвонил супруге. Она находилась в больнице и назвала номер палаты. Лютый не стал терять времени зря и прошёл в нужном направлении.

Когда он вошел, Динара лежала на кровати и смотрела какое-то телешоу с экрана своего телефона. Увидев вошедшего, Динара мгновенно выключила трансляцию и встала, подойдя к супругу.

— Привет, Руслан.

Динара тепло поприветствовала супруга, но выглядела осунувшейся и побледневшей, уставшей. Лоск быстро слетел. Лютому было непривычно видеть Динару без яркой косметики — супруга всегда старательно красила глаза, придавая дымчатым макияжем загадочную глубину и блеск. Сейчас на лице Динары не наблюдалось ни капли косметики, и глаза смотрелись тускло.

«Образ соответствует ситуации…» — промелькнуло у Руслана в голове.

— Здравствуй, Динара. Мне сказали, что Юсуф на операции. Всё настолько серьёзно?

— Ему вдруг стало плохо. Врачи приняли решение прооперировать.

— А что говорят? Какой диагноз?

Динара покачала головой, вздохнув тяжело:

— Все как во сне. От беспокойства и тревоги за жизнь отца я даже не запомнила ни слова. Ты же знаешь этих врачей с их страшными диагнозами, которые не выговорить с первого раза.

Руслане едва сдержался, не сказав, что это очень удачное оправдание.

— Как ты здесь, в больнице? Не устала? — поинтересовался Руслан.

— Устала, конечно. Но речь идёт о моём отце, так что я буду находиться здесь столько, сколько потребуется.

— Тебе необязательно в коридорах дежурить…

Хотя, если быть откровенным, в коридоре больницы Динара не дежурила, но расположилась в просторной, светлой палате.

— Ты можешь вернуться домой и приехать в больницу, как только станет известно хоть что-то, — предложил Руслан.

— Я побуду здесь. Надеюсь, всё сложится, как нельзя лучше, и скоро я увижу отца здоровым.

— Тоже очень на это надеюсь, — согласился Руслан. — Тебе что-нибудь нужно? Я могу дать прислуге приказ, чтобы собрали твои вещи…

Динара отмахнулась.

— Не время думать о красоте. Все мои мысли только об отце.

— К сожалению, я рядом с тобой сидеть не смогу. Дел полно. Но держи меня в курсе происходящего и звони сразу же, как только станет известно что-то о состоянии отца.

— Конечно, я сразу же тебе сообщу.

Больше в больнице делать было нечего. Покинув здание, Руслан набрал номер Сурового, чтобы узнать новости.

— Как обстановка? — спросил даже без приветствия.

— Пока все тихо, — отозвался Суровый. — Даже слишком.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже. Это затишье перед бурей… Нужно быть готовыми ко всему.

Готовиться?

Лютый уже был готов одним махом разрубить узел, но не хотелось остаться в дураках в итоге. К тому же сейчас от него зависела не только его собственная репутация и жизнь, но и жизнь Маши с двумя детками, за которую он нёс ответственность и не мог допустить, чтобы угроза и дальше висела над их жизнями.

Остаток дня пролетел незаметно. Наступил поздний вечер, который плавно перетёк в бессонную ночь. Руслан не мог уснуть и ходил кругами по первому этажу своего дома, погруженного в тишину.