Единственная для темного эльфа 3

Синяки на ее плече от моей руки, там, на холме, ярость затмила мне разум. Мог ли себе представить, что спустя пару дней, как обрету связанную, злость сменится притяжением? Совсем не помню, как принес ей клятву, нахлынувшие чувства посчитав приворотом. Только, мне кажется, привороженный не сохранит ясности ума, не задумается о природе своей внезапной симпатии, здесь же, бесспорно, чувства куда более глубокие.

Теперь я хочу взаимности. Слова любви, что она мне обещала, хочу слышать вновь. Хочу, чтобы смотрела на меня так, как все эти дни до того, как я выбрал неверную стратегию и не совершил ошибку. Но не случись этого, узнал бы я самое важное? Ксани, моя истинная пара, мое персональное чудо. А ведь я действительно чувствую связь по-особому. Связанным мог оказаться и мужчина, но я чувствую связь именно со своей женщиной. Жаль, что мне потребовалось время, чтобы это понять.

Да и вечером ревность вызвал только лишь в доказательство ее чувств, а она предпочла закрыться. Тихая и нежная, только мне принадлежать должна. Как далеко зашли они с принцем? Силы, которые она прячет, раскрылись со мной или… с ним?

Зубы скрипнули от одной мысли, что, возможно, она делила с ним постель. Руки в кулаки сжались, но лицом в волосы ей зарылся, глубоко дыша. Сейчас она со мной, не важно, кто был до меня. Главное, кого она любит, а по ее словам… Но меня она оттолкнула. Прикрылась моей потерянной памятью, а, может, просто не хочет отдаваться какому-то наемнику? Дроу. Кто я на фоне принца?

Мысли обжигают, когда представляю их на фоне белых простыней. Просыпается жажда драконьей крови, стоит лишь вообразить, как он делает с ней все то, о чем не могу не думать я. Душу разрывает непреодолимое желание здесь и сейчас сделать ее своей… но откуда тогда ощущение, что в этом самом смысле она уже моя?

Глубоким вдохом втянул в себя ее аромат, не торопясь отстраняться.

Прямо к волосам губами прижался, понимая, что не выиграю в ее глазах, пробравшись к ней ночью тайком, только мне кажется это таким правильным. Находиться рядом с ней. Это не необходимость, продиктованная клятвой, а тяга двух нуждающихся друг в друге существ. Не имеет значения, что мы разных рас, только бы она не боялась меня самого.

Спит, свернувшись калачиком. Маленькая такая, хрупкая — подумал, сокращая оставшееся мнимое расстояние между нами, рукой в плен объятий заключив. Спустя пару минут комочек стал похож на человека, когда она, наконец, вытянулась по струнке, к моему телу прижимаясь, как к источнику тепла. Носом в ее волосы уткнувшись, переплел наши пальцы, подтаскивая девочку еще ближе. Вот так идеально.

Я всегда чутко сплю. Редко, когда мой сон бывает крепким. Всегда настороже. Каково было мое удивление, когда открыл глаза уже рано утром, все еще прижимая ее к себе, лицом доверительно уткнувшуюся мне в шею.

Похоже, она пробудилась следом, почувствовав мои шевеления. Сладко вздохнула, тихонько поерзав у меня под боком, чем вызвала вполне ожидаемую реакцию моего тела. Мурашки пронеслись волной, стоило маленькой ладошке слегка царапнуть мою грудь. Кажется, губ даже коснулась легкая улыбка, но ровно до того момента… когда глаза ее медленно открылись, расширяясь.

Только дернулась, как объятия превратил в стальные, а ее предупредил:

— Стоять.

21. Утраченная вера

21. Утраченная вера

— Фалькониэль! — все же попыталась вывернуться, глядя на меня невообразимо большими глазами. И не скажешь, что только спала.

За мгновение переворачиваюсь, не без удовольствия подминая ее под себя. Губы непроизвольно в улыбке растягиваются, сердце ее под ладонью колотится. Удивленная, но не испуганная, по-домашнему растрепанная и уютная, вся моя.

Внутри что-то возмущается, против встает, когда она называет меня полным именем. Она звала меня иначе… Все бы отдал, только бы услышать нежный шепот ее приоткрытых уст, зовущих меня так, как не дозволено другим.

— Я обидел тебя, маленькая, — покаялся искренне, вспоминая нашу ссору в лесу. — Сгоряча наговорил всякого, о чем ни единой мысли в моей голове не было, — поцеловать попытался, на что малышка увернулась. — Ну, прости меня, дурака.

Пришлось отстраниться, чтобы удобнее перехватить тонкие девичьи запястья, без остановки пытающиеся выпутаться. От кого ты этими маленькими ручками отбиваться собралась? И ведь забыла, во что одета. Точнее, не одета. Полагаю, тогда бы не извивалась подо мной так активно.

— Откуда ты взялась такое чудо? — надежно ее зафиксировав, всмотрелся в очи полные укора. Сердце в волнении бьется, но так хочется улыбаться. — Пусть я не помню тебя, но не могу позволить себе упустить тебя. У меня душа от боли воет, когда больно тебе.

— Ты хочешь быть свободным? — внезапно вскидывается, прямо глядя мне в глаза. Прямо дух захватывает, как прекрасна она, не скрывающая эмоции. — У тебя есть шанс. Шанс быть вольным, неуязвимым, без балласта.

— Я хочу, чтобы ты была моим слабым местом, — перебиваю ее, сразу же впиваясь в приоткрытые при дыхании губы. Она дергается, вызывая огонь в моем теле. Шепчу между поцелуями: — Именно тебя я хочу.

Девочка замирает, перестает вырываться, вероятно, пораженная услышанным. Я и сам не ожидал от себя подобных слов, но не значит ли это, что идут они от души?

Не воспользоваться случайной заминкой слишком опрометчиво — вновь припадая к ее губам, на этот раз не встречаю сопротивления. Целую осторожно, почти целомудренно, позволяя ей осознать то, что происходит между нами, и ответить.

Нет больше смысла сдерживать расслабившиеся руки. Освобождаю их, одновременно губами прокладывая путь к оголившейся шее. Она медленно запрокидывает голову, стоит мне постепенно отпустить путы самоконтроля. Ее дыхание заводит меня, тем более, когда под рубашкой угадываю обнаженное тело.

Я не хочу принуждать, но сдерживаться все труднее. Мне важно понять, что она меня не боится, что близость между нами ее не пугает. Не стоит забывать, что девочка все же человек. Каково ей будет выдержать дроусского мужчину?

Нежная кожа сладкая, невероятная наощупь, тело гибкое дрожит, стоит лишь пройтись по ней языком. Нет ни сил, ни желания скрывать возбуждение — раньше, чем осознаю, скольжу рукой вниз по ее телу, чтобы проникнуть под рубашку, коснуться внутренней стороны ее бедра и…

Девочка словно приходит в себя: сжимается вся, насколько это возможно, ввиду взаимодействия наших тел, снова закрывается. Меня останавливает, положив руки поверх моих.

— Ты был с другой, — констатирует, глядя в потолок.

Голову приподнимаю недоуменно. Не сразу до меня доходит, о чем она вообще говорит. Не обвиняет, но дает понять, что доступ к ее телу закрыт. Помутненным страстью разумом с трудом вспоминаю вечер, когда своей выходкой хотел вызвать реакцию своей ведьмочки.

Мои губы искажает улыбка. Настроение уверенно поднимается, на душе становится легче. Маленькая недотрога умеет ревновать, моя нежная девочка. Не лишаю себя удовольствия чуть сползти, чтобы устами припасть с острой вершинке ее груди, просматривающейся под тонкой тканью рубашки. Девочка дергается, руками упершись мне в плечи, бедрами же, напротив, обхватив, в попытке остановить.