Единственная для темного эльфа

Что-что, а потерять расположение существа, которое за все время в этом мире стало мне нечужим, я боялась. Ведь если бы не он, была бы я бодрячком сейчас? И стало так обидно. На себя. Отвращение к себе затмило мне разум.

В таком вконец испорченном настроении я бессознательно вернулась к часовне.

— Ну, что, ребята, если сюда меня кто-то из вас закинул, то пора бы объяснить зачем.

***

Алазар не торопясь прошел по комнате, чтобы сесть напротив меня на деревянный стул. Начать вещать казалось легче, чем есть на самом деле. Я откинулся спиной на каменную стену, устало посмотрев на друга. Тот, с только ему присущим спокойствием, заговорил первым:

— Ая рассказала о том, что произошло на площади, — он выжидательно замер, наблюдая мою реакцию, а после продолжил: — И о клятве служения тоже. Верю, так того требовали обстоятельства.

Непроизвольно меня заинтересовал кирпич на полу комнаты. Обстоятельства… Раньше ничего хуже, чем этой удавки на шее, для меня не было. Нет, я не был рьяным противником, просто не было никого, кому готов был поклясться отдать свою жизнь. А именно в таких обстоятельствах такие клятвы и дают.

Но во время битвы здравый ум отошел на второй план. Враги сознательно разделяли нас, чтобы девушка осталась беззащитной. И убить, ее действительно хотели убить. Без возможности разнести Несокрушимый барьер, мне досталась роль безучастного наблюдателя. Все мои попытки разбить грань, нас разделяющую, были пустыми и меня обескуражило ее спокойствие. Она настолько умиротворенно на меня посмотрела, так тепло улыбнулась, что время вокруг остановилось. Я понял, что если ей и правда вырвут сейчас сердце, мое тоже навсегда остановится. И я не решал, я просто понял, что единственно верное решение — связать нас нерушимыми узами.

— Это неважно, — я тяжело вздохнул, посмотрев на жреца. — Я позвал тебя не за этим.

— Тогда что тебя тяготит?

Сделав несколько глубоких вдохов, я, кажется, собирался с силами.

— Может ли она быть моей избранной?

Жрец встретил мой пристальный взгляд также спокойно, как и всегда.

— Ты лучше меня знаешь, что у дроу не бывает избранных, — слегка заметно покачал головой Алазар. Но во мне будто что-то только начало распыляться:

— Но как еще объяснить то, что меня так сильно тянет к ней? Влекло с самого начала, когда я даже логику собственных поступков не мог понять. И продолжаю поступать инстинктивно, околачиваясь рядом.

— Считай, симпатия с первого взгляда. Девчушка хорошая, — пожал плечами жрец. Я возбужденно вздохнул.

— Я не верю в такие вещи, это что-то другое.

— А в то, что она избранная того, у кого ее быть не может, веришь? — беспощадно гнул линию мужчина. После того, как я ничего ему не ответил, он чуть смягчился: — Друг мой, ты в пять раз меня старше. И ты, наконец, влюбился.

***

Я подвязывала раскинувшийся куст гортензии (или растения очень на нее похожее), цветущий во внутреннем дворике храма, когда увидела приближающихся ко мне Фаля с Алазаром. Высокие своды стен храма надежно прятали растительность от ветра, но не от разыгравшихся молодых айманов, свободно здесь разгуливающих. Никогда в своем мире мне не приходилось заниматься цветами, кто знал, что в этом мы подружимся.

Алазар говорил, что растения этого храма священны. Каждое из них олицетворяет одного из богов, а настойки из них являются мощными лечебными и магическими средствами. Одно из таких растений даже оказалось мне очень знакомым и со схожим названием с родственником из моего мира — омелая.

Что думать и как себя вести, я пока не знала. Сделать вид, что ничего не произошло? Так долго это продолжаться не может. Видимо, мой несколько задумчивый вид озадачил моего друга:

— Ты с какой целью так за куст держишься?

Прозрев, я застала себя вцепившейся в стебель одной из веток. Сообразив странность, сразу же растение отпустила. Фаль держал руки за спиной, безоружный, без своих немногочисленных доспехов, в полурастегнутой рубашке, с улыбкой на лице. Я пыталась найти хоть какое-то проявление негатива в его взгляде, но либо он очень хорошо его маскировал, либо я ничего не понимала.

— Я попросил нас ненадолго оставить, а не бросить с концами, — эльф прищурился, стараясь подавить смешинки в глазах. Однако он сразу переключился на жреца, не дожидаясь моих оправданий: — И я к чему, теперь ее нельзя оставлять без присмотра. Ошибка исключена, эти ребята действительно искали именно ее.

— Что ты думаешь делать?

Деловитость служителя меня по-настоящему поражала. На фоне всех сказочных существ этого мира, этот мужчина отлично вписывался, будучи человеком. Правда, связь с богами наделила его некоторой силой, но не достаточной, чтобы называться магом.

— Держать при себе, разумеется, — тоном, не терпящим противоречий, доложил эльф. Мою вскинутую бровь проигнорировали.

— Ты же не можешь круглыми сутками ее охранять… — начал было Алазар, но дроу резко перебил его:

— Могу.

Жрец уставился на беловолосого эльфа, всем своим видом показывая, что тот неправ.

— В этом нет необходимости, Фалькониэль. На территории храма ей не грозит никакая опасность, она под защитой богов.

— Этого нельзя утверждать.

— Но ты не можешь находиться с ней денно и нощно!

— Буду и денно, буду и нощно, — начиная уставать от бессмысленного спора, вздохнул Фаль.

— В этом храме мужчина не может делить одну келью с женщиной, — уже понизив голос сказал Алазар так, чтобы слышно было только эльфу (но я-то ушлая).

— Значит я заберу ее, — дроу внезапно повернул голову влево и вниз — прямо к лицу жреца. Последний явно хотел сказать, что не это имел ввиду, но беловолосый был непреклонен. Его настроение переменилось с шуточного, до спокойно-серьезного. — В любом случае, здесь нельзя теперь оставаться. Они напали, зная, где искать. В храме, как в клетке, она сидеть не будет.

Фалькониэль не спеша сократил расстояние между нами. Когда он медленно опустился на одно колено, я непроизвольно отшатнулась, а он схватил меня чуть выше колена, заглянув в глаза:

— Сможешь ли ты снова доверить мне свою жизнь, девочка?

16. Новое начало

После того, как я растерянно кивнула, эльф ободряюще улыбнулся, поднимаясь с колен и глядя мне прямо в глаза:

— У тебя полчаса на сборы. Только самое необходимое, — Фаль всмотрелся в мой лоб, будто что-то осмысливая. — Я зайду за тобой, и ты сможешь со всеми попрощаться.

Такие перемены меня немало пугали, но я решила пока не задавать вопросов, ибо Фалькониэлю в любом случае виднее. Послушно развернувшись, я легким бегом направилась к выходу их оранжереи, в удалении слыша разговор двух мужчин:

— Куда вы направитесь? — голос Алазара казался на редкость встревоженным.

— Зайдем в постоялый двор, заберем мои вещи, а после прямиком в столицу. Там будет легче затеряться…

Больше я ничего не слышала. Душа была в смятении, но тормозить сейчас из-за своей нерешительности, позволить себе не могла. Чуть более чем полтора месяца жизни отданы на существование в храме. Я многому здесь научилась, многое осмыслила, здесь же старалась выйти на связь с богами, которые меня, по большей части, скорее дразнили. Я не могла себе представить, что в этом мире еще могу где-то существовать.