Единственная на всю планету. Трилогия

– Не вспомнит, – ответила Ольга на вопрос Нора. – Когда немножко меняешь те действия, которые люди хотели совершить сами, они об этом через три дня уже не вспомнят, особенно если это не привело к каким-то серьезным последствиям. Только это нельзя делать часто. Если она себя на каждом уроке начнет лупить указкой по лбу...

На большой перемене подстерегли возле учительской Болдина и убедились, что его ушиб прошел, и их вмешательства не требуется. Здесь же столкнулись с Людмилой.

– Не скажете, чем сегодня думаете заниматься после школы? – спросила она Ольгу.

– Замучило любопытство? – сказала та. – Лучше тебе об этом не знать. Все, о чем сегодня говорилось, это не для твоих ушей. Тебе достаточно знать, что ничего криминального не будет, иначе твой отец не стал бы нам помогать. Слушай, это ты так надушилась, или от кого-то другого пахнет?

– Что, так сильно чувствуется? – смутилась Люда. – Вроде брызнула совсем чуть-чуть.

– Она меня натолкнула на мысль, – задумчиво сказала Ольга, когда они перед самым звонком шли в класс. – Ты сливался с Машкой?

– Полностью – нет, а слух и зрение пробовал. Слух у нее обалденный и зрение хорошее, только цвета видит плохо.

– А обоняние?

– Не пробовал, – покачал головой Нор. – Мне учитель говорил, что человеку в нем не разобраться. Или настолько сложно разбираться, что нет смысла использовать. А что ты придумала?

– Я подключалась к носу Уголька, – начала объяснять Ольга. – Беда не в слишком сильных запахах и не в том, что с ними так уж сложно разобраться, а в том, что, в отличие от зрения, запахи мы воспринимаем совсем по-другому. Получается вроде разговора на чужом языке. Выучить можно, но кто же станет учить, если потом почти не будешь использовать? Звонок, договорим на литературе.

– И что ты придумала, чтобы это обойти? – спросил Нор, когда начался урок.

– Я думаю, что нужно использовать не чужой нос, а свой собственный, – пояснила Ольга. – Если усилить его чувствительность...

– Уже пробовали, – перебил ее Нор. – И с носом, и со зрением. Кроме слуха, ни с чем не получается.

– В ваших книгах о многом не пишут, – возразила девушка. – И почему ты думаешь, что если это у кого-нибудь получится, он сразу же всем об этом доложит? Наоборот, постарается держать в тайне. Тот, кто растрезвонил про слух, наверное, потом долго об этом жалел. Обострение органов чувств дает уйму преимуществ, так зачем этим с кем-то делиться? А если кто-то из корифеев сказал, что не получится, многие маги и пробовать не станут.

– Может быть, – задумался Нор. – Говорили, что у воров было что-то вроде сумеречного зрения. Только магией оно достигалось или каким-то зельем, я не знаю. А с обонянием, наверное, никто особо не занимался. Попробуй пожить среди людей с чувствительным носом. У нас в поселениях изрядно смердело. Хочешь попробовать?

– Да, только после всех разборок, сейчас просто не до того. Мне бы с моим кабаном разобраться.

– Ковалева! – сказала учительница. – Лучше всех знаешь материал? Иди к доске.

– Хорошо с нашей памятью, – сказала Ольга, вернувшись после ответа. – Фактически ничего специально не учишь и получаешь пятерки.

– У тебя не только память изменилась, – сказал Нор. – Я на это в свое время тоже не сразу обратил внимание. – Вряд ли ты раньше могла бы вести с кем-нибудь разговор и одновременно слушать и понимать объяснения учителя. А я еще дома для интереса попробовал одновременно слушать радио, разговаривать с твоим отцом и читать учебник. С трудом, но получилось. Интересно, как новые способности могут сказаться на игре в шахматы? Пока трепались, и урок закончился.

Два оставшихся урока тоже пролетели очень быстро.

– Вы что копаетесь? – подогнала Ольгу Вера. – Вечно из-за вас задерживается отправление автобуса! Шевелитесь быстрее!

– Мы с вами обратно не поедем, – сказал ей Нор. – Передай, пожалуйста шоферу, чтобы нас не ждали.

Когда они вчетвером вышли за калитку в ограде школы, автобуса уже не было, а на тротуаре их поджидал Виктор.

– Машина на стоянке в сотне метров отсюда, – сказал он. – Куда нужно ехать?

– Вот по этому адресу, – Ольга достала из кармана плаща бумагу с адресом. – Найдете?

– Знакомая улица, – ответил он. – Должен найти. Город небольшой, а я несколько дней специально по нему колесил, чтобы хоть немного узнать. Пошли быстрее, а то опять начался дождь. Да, Оля, познакомился я с вашим кабанчиком. Мокрого пятна на штанах нет, но я был к нему близок. Эта зараза пряталась за свинарником, а потом подкралась сзади и толкнула меня рылом. У него, видите ли, было игривое настроение, а я чуть не стал заикой.

– Это из-за свиньи, что ли? – не поверил Олег.

– Увидишь сам, – сказал отец. – Только поосторожней с ним. Он хоть и ручной, но весит в два раза больше взрослого мужчины, а клыкам тигр позавидует. И глаза хитрющие, как у твоего деда, когда тот собрался мухлевать в карты. Они его Хитрецом и назвали. Он сам по себе страшный, а я еще испугался от неожиданности. Он мне так поддал под зад, что чуть не забросил на крыльцо.

– Это он от скуки, – засмеялась Ольга. – Я ему скажу, чтобы больше так не шутил.

– Это хорошо, что у тебя веселое настроение, – одобрительно сказал Виктор. – Хуже нет, когда перед ответственным делом у человека мандраж.

– А мне-то чего мандражировать? – удивилась Ольга. – Пугать буду я, а не меня. Ваша автостоянка. Нам здесь подождать?

– Да, подойдите к бордюру, – сказал Виктор. – Сейчас выеду.

Он забрал машину, подождал, пока все сели на свои места и через десять минут остановил «найт» возле нужного двора.

– Заезжать во двор не буду, – предупредил он Ольгу. – Слишком приметная машина. Тебе помощь нужна?

– Вообще-то, нет, – ответила она, выбираясь из салона. – Но пусть Нор на всякий случай побудет во дворе. Всем остальным там делать нечего. Постараюсь уложиться в двадцать минут.

Они вдвоем вошли в большой двор, образованный четырьмя пятиэтажными домами, и быстро нашли нужный подъезд.

– Теперь приготовлюсь, – сказала Ольга, завязывая лицо платком и надевая сверху капюшон. – Если потом что-то и вспомнят, мне это не навредит. Погуляй немного, а я подожду пока кто-нибудь откроет двери.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут раздалась короткая трель домофона, и входную дверь в подъезд открыл какой-то мужчина, который не обратил внимания на зашедшую девушку с замотанным тканью лицом. Ольга поднялась на второй этаж, настроилась на нужный образ и позвонила в двадцать шестую квартиру.

– Кто? – послышался из-за двери мужской голос.

– Это я, Федор Гаврилович, – отозвалась Ольга. – Полозов.

– Олег Николаевич? – удивился Первухин, открывая дверь. – Чем обязан?