Единственная ночь

– Да уж, Кэтлин они были бы велики, – согласился Уолтер. – Помнится, она была худышкой.

– А еще мы видели нескромную ночную рубашку, тоже слишком большую для нее, – продолжал Торранс. – И блестящие туфли на шпильках громадного размера.

– Да, и еще видеокассеты! – подхватил Уолтер.

Ханна уставилась на него:

– И все это вы нашли у нее в стиральной машине?

– Не совсем, – признался Торранс. – В общем, мы осматривали машину и заметили, что шланг от сушилки давным-давно не прочищали.

– Беда с этими шлангами, – серьезно продолжал Уолтер. – Если забьются, то и до пожара недалеко. Вот мы и решили оказать услугу Кэтлин, закончили со стиральной машиной и занялись сушилкой. За ней мы и нашли громадное белье, кассеты и остальное.

– За сушилкой? – уточнил Рейф.

Торранс закивал.

– Кто-то отколол здоровенный кусок штукатурки и втиснул в дыру все барахло.

– Но мы сразу поняли, что оно не твое, Рейф, – поспешно заверил Уолтер.

– Как вы догадались? – усмехнулся Рейф. – Не мой размер?

Торранс покатился со смеху.

– Все знали, что тем летом ты часто встречался с Кэтлин. Но ты не похож на свистита… или транзистора… или как их там…

– Трансвеститы, – поправил Рейф.

– Точно! Ты не из таких, – заявил Торранс.

– Насчет моих вкусов вы не ошиблись. Я консерватор.

Торранс перестал смеяться.

– После смерти Кэтлин мы с Уолтером сразу вспомнили про находку. Потому и решили, что ее убил какой-то маньяк.

– Из Сиэтла, – добавил Уолтер.

– А почему из Сиэтла? – поинтересовалась Ханна. Торранс фыркнул:

– В Портленде до такого еще не докатились.

Ханна повернулась к Рейфу.

Он пожал плечами.

– Звучит логично. Ты же знаешь, как в городе относятся к приезжим из Сиэтла.

– Вы сказали Йейтсу про белье и кассеты? – обратилась Ханна к Уолтеру и Торрансу.

– А как же – это наш гражданский долг! – заявил Торранс. – Но он велел нам держать языки за зубами. Сказал, что в городе и без того достаточно сплетен. Больше уж некуда.

– И потом, когда мы показали Йейтсу, где нашли барахло, его на месте не оказалось, – добавил Уолтер. – Вот он нам и не поверил.

Рейф нахмурился.

– Вы говорите, белье и кассеты исчезли?

– Верно. – Торранс вздохнул. – Потому мы больше никому и не говорили о том, что нашли. Доказательств нет, Йейтс запретил нам распускать ложные слухи – верно, Уолтер?

– Верно, – сухо подтвердил Уолтер. – Мы не пустобрехи какие-нибудь. Но мы были уверены: Кэтлин прикончил маньяк, с которым она встречалась. – Он спохватился и добавил, глядя на Рейфа: – Не обижайся, но все говорят, что она крутила любовь не только с тобой…

– Знаю. – Рейф не смотрел на Ханну. – Давно понял. Но почему вы решили, что парень, который наряжался в белье, убил ее?

– А почему бы и нет? – ответил Торранс.

– Может, побоялся, что она проболтается про кассеты, – предположил Уолтер. – Особенно если на них он был снят в женском белье.

Рейф посмотрел на Ханну, и она заметила в его глазах проблеск любопытства. Винить Рейфа она не стала: рассказ братьев заинтересовал и ее.

– Думаете, этот тип из Сиэтла заехал к Кэтлин после убийства и забрал белье и кассеты? – спросил Рейф.

– Может, и так, – рассудил Уолтер. – Зачем оставлять лишние улики?

– Любопытная версия, – произнесла Ханна.

– Больше мы ничего не знаем, – вздохнул Уолтер. – Кэтлин давно в могиле. Дело сдано в архив. Наверное, это к лучшему. – Он с армейской четкостью повернулся: – А теперь извините, мы пойдем работать – верно, Торранс?

– Ага. – Торранс воодушевленно кивнул – раз десять, не меньше. – Перестроить дом под отель с рестораном будет непросто. Но знаете, мысль удачная! В городе есть институт и колледж, набережную скоро начнут перестраивать, появятся новые магазины, с каждым днем в городе прибавляется приезжих. А жить им негде, кроме как в мотеле у шоссе. Сколько раз мы слышали, что многие не прочь пожить у берега в хорошем отеле.

Он побрел вслед за братом.

Дождавшись, когда Уиллисы скроются из виду, Ханна вопросительно произнесла:

– Сексуальный маньяк из Сиэтла?

– По-моему, у каждого жителя города есть своя версия событий той ночи.

– Но кружевное белье большого размера!

– Не смотри на меня так. – Рейф вскинул обе ладони. – Я такого не ношу.

– А кассеты?

Он покачал головой:

– Никаких кассет я не видел. Ханна, после нескольких встреч с Кэтлин я понял, что она просто развлекается и продолжает охотиться за тугим кошельком. Изучить ее причуды и странности я так и не успел.

– Вот как?.. А ты понимаешь, что это означает?

– Ничего. Ровным счетом ничего. Просто братья Уиллис рассказали о том, что нашли у Кэтлин за сушилкой. Не хочу обидеть Торранса и Уолтера, но на их мнение я бы не стал полагаться. За всю жизнь они не бывали нигде, кроме Портленда. То, что они приняли за развратное белье и кассеты, другие сочтут самыми обычными игрушками – для тех, кто любит развлекаться ночью.

– Но Кэтлин не делала тайны из своей личной жизни, По-моему, она не стала бы хранить и тайны мужчин, с которыми встречалась. Если она удосужилась спрятать белье и кассеты, значит, насчет их хозяина у нее были большие планы.

Рейф задумался.

– У Кэтлин была в жизни только одна цель – выйти замуж за богача и покинуть Эклипс-Бей.

– А может, у любителя женского белья имелись деньги и Кэтлин рвалась за него замуж!

– Но зачем ей понадобилось прятать белье и кассеты?

– Кто знает? Может, он уже был женат. Или она оберегала его, надеясь, что он разведется и женится на ней. Или…

– Хватит, – перебил Рейф. – Гадать можно до бесконечности.

Ханна поморщилась и подбоченилась.

– Ты прав. Кажется, я увлеклась и отвлеклась.

– Воображение – это прекрасно. Но не стоит напрягать его понапрасну. Прошло восемь лет. Мы никогда не узнаем, что случилось с Кэтлин той ночью. Возможно любое объяснение.

Ханна нехотя вернулась к тому, зачем приехала в Эклипс-Бей, и на нее мгновенно нахлынуло раздражение.

– Давай кое-что проясним, – начала она. – Ты не имеешь права распоряжаться Дримскейпом, пока мы с тобой не придем к соглашению относительно наследства Изабель.

Рейф обвел холл скучающим взглядом:

– Я могу устроить ресторан на моей половине дома.