Единственная женщина на свете
Шрифт:
– Вы, наверное, удивлены, – начал Пронягин и на меня уставился.
– Не очень. Ко мне разные люди ходят.
– Давайте откровенно. Вы ведь сегодня не просто так появились в нашем доме.
– Не просто так, а с подарком, маменьку вашу поздравляла.
– Я и так чувствую себя скверно и ваших издевок не заслужил.
– Вы хотели откровенно, ну так валяйте.
Он взглянул исподлобья и после недолгой паузы продолжил:
– Ольга была вашей подругой? Значит, вы… знаете?
– Дочь Ольги – ваш ребенок? – вопросом на вопрос ответила я.
Он вздохнул с облегчением.
– Да. Вы правы. Это мой ребенок. О том, что случилось с Ольгой, я не знал. Ужасное несчастье. – Он потер пальцами глаза. – Что теперь будет с девочкой?
– У нее осталась
– Ефимия Константиновна, мою мать вы видели. Если она узнает… трудно вообразить, что она может сделать. Я уверен, ребенку с матерью Ольги будет куда лучше, чем в моем доме. – «С этим не поспоришь», – подумала я и кивнула. – А мне будет трудно объяснить своей жене… В общем, я не хочу, чтобы кто-то знал… Вам Оля все рассказала?
– Нет. Я случайно узнала о денежных переводах.
– Вот как, – нахмурился он. – Когда произошла трагедия?
Я ответила, а он вновь вздохнул с облегчением.
– Мать в тот вечер устроила фуршет по случаю своего дня рождения, она его всю неделю отмечала. Так вот, мы с супругой присутствовали, там было множество людей, разошлись в первом часу ночи. Говорю на всякий случай, хотя вы понимаете: Оле я зла не желал.
– Но вы ведь не хотели, чтобы о существовании вашей дочери узнали…
– Не хотел и не хочу. Но это не повод убить мать своего ребенка. Четыре года назад мы обо всем договорились. И за это время никто из нас договоренность не нарушил. Мы ни разу не встречались, я исправно переводил деньги.
– И никогда не видели свою дочь?
– Понимаете, – начал он подбирать слова. – Это было мимолетным увлечением. А потом я познакомился со своей будущей женой. Уже после этого Оля позвонила и сказала, что беременна. Для меня такая новость явилась полной неожиданностью и, конечно, была совсем некстати. А Оля мечтала о ребенке. Вот мы и договорились. Она рожает, я помогаю ей материально, но… никаких встреч. А главное, она должна была молчать о том, кто отец девочки. Я готов и впредь помогать и… встретиться с ее матерью, чтобы все обсудить. Но с условием, что она сохранит все это в тайне.
– На мой счет можете не беспокоиться, – ответила я. – Но Ольгу убили, переводы следствие заинтересуют, и вам зададут вопросы.
– Лишь бы мать ни о чем не узнала. И жена, конечно, тоже. Надеюсь, в милиции отнесутся к этому с пониманием. Сейчас меня заботит одно: ваши родители и моя мать общаются и…
– Я ведь уже сказала: от меня никто ничего не узнает.
– Спасибо, – кивнул он, поднялся и неуверенно протянул мне руку. Рукопожатие вышло довольно вялым и насмешило обоих. Он уже шагнул к двери, когда я спросила:
– Вы знакомы с Дмитрием Ломакиным?
– Нет, – с легкой запинкой ответил Олег. – То есть имя, конечно, слышал. Почему вы задали этот вопрос?
– Подумала, что вы, должно быть, встречались. Когда вы познакомились с Ольгой, она работала в клубе «Бордо»?
– Да. Официанткой. Но познакомились мы не в клубе. Я как-то подвозил ее с работы. Просто ехал мимо, а красивая девушка ловила такси. В общем, обычная история. – Он криво усмехнулся и замолчал.
Заперев за ним дверь, я вышла на балкон. Через минуту Олег показался из подъезда, в кабине вспыхнул свет, когда он садился в машину, и я увидела на переднем сиденье Марину. И поскребла в затылке в большом недоумении. Он боится, что жена узнает о прижитом на стороне ребенке, но едет ко мне вместе с ней. Ему пришлось ведь как-то объяснять этот визит. Либо Пронягин – большой спец по части выдумок, либо… либо что-то тут не так.
Днем позже меня опять вызвал следователь. Агатка отправилась со мной, хотя никто ее об этом не просил, на его вопросы по большей части тоже отвечала она, причем с таким выражением лица, что я уловила безусловное сходство сестры с нашей родительницей. Столкнувшись с мамой, любая армия теряет боеспособность и в страхе дает деру. Что ж говорить о следователе? Судя по его вопросам, он с чьей-то подачи или сам по себе утвердился в мысли, что мы с Милкой стали жертвами случайного
грабителя. Если и был какой шантажист, то на сцене так и не успел появиться, зато появился психованный придурок, посчитавший нас легкой добычей. И в самом деле: две девицы поздней ночью в парке… Может, Милку он не собирался убивать, но так уж сложились обстоятельства. Я слегка запаниковала, в очередной раз подумав: убийство, чего доброго, останется нераскрытым.– Можно спросить? – буркнула я. – Мишу, о котором говорила Милка, так и не нашли?
– Ищем, – лаконично ответил следователь, но как-то неубедительно.
Моя кислая физиономия очень раздражала Агатку, и сестрица потащила меня обедать, дабы вселить бодрость и оптимизм. В кафе и раздался звонок Эммы Григорьевны. Она спросила, приеду ли я на похороны, я под благовидным предлогом отказалась. Агатка немного поприставала с вопросом, отчего я вдруг впала в ступор, и, не дождавшись ответа, махнула рукой и отбыла восвояси. А я продолжила свои невеселые размышления. До этого момента я была твердо уверена: шантажист – вовсе не плод Милкиного воображения. Кто-то воспользовался фотографией, чтобы заманить подругу в глухое местечко. Милка врать бы мне не стала. А если все-таки… Что, если Милка придумала этого Мишу, которого никто в глаза не видел, для моего спокойствия? А на самом деле все было куда серьезнее? Она намеревалась встретиться с человеком, которому не доверяла и которого боялась, оттого и не рискнула ехать одна. Следующий вопрос: кем может быть этот человек? Предположим, ему что-то известно о происходящих вокруг Берсеньева странностях (этой идеи я по-прежнему не оставляла). Милка надеялась что-то прояснить, но человек этот был заинтересован отнюдь не в сотрудничестве, а в Милкином полном молчании. Но почему он оставил в живых свидетеля, то есть меня? Самонадеянно, если учесть, что, по общему мнению, женщины болтливы, а Милка, потащив меня ночью в парк, должна была как-то все это объяснить. Был еще вопрос, вызывавший сомнения: каким образом она вышла на этого типа? Или все-таки он на нее? Распечатку звонков Милки следователь получил, но, похоже, ничего интересного не обнаружил.
Занятая своими мыслями, в кафе я задержалась надолго. Официантки начали недоуменно переглядываться, пришлось попросить счет и выметаться. Только я покинула заведение, как позвонил Витька.
– Ну что? – обрадовалась я. – Есть новости?
– Еще какие. Получил заключение патологоанатома. Если по-простому, смерть наступила от удушья, шнурок он ей сзади накинул, светило наш ответственно заявляет, что преступник либо меньше ее ростом, либо в тот момент сидел, что более вероятно. Так что логично предположить: все произошло в машине, она стала выходить, повернулась к злодею спиной, а он накинул ей на шею удавку. Человек физически сильный. Покончил он с этим быстро, оказать сопротивление она не успела.
– И нападения не ожидала, если повернулась спиной.
– Выходит, так. Но это вовсе не значит, что он был ее хорошим знакомым. Ты, когда из такси выходишь, ждешь, что на тебя набросятся?
– Нет, если человек вел себя прилично. А если делал намеки, порочащие мою честь, могу и насторожиться.
– Значит, намеков не делал. Я все больше склоняюсь к мысли, что ее пасли, – вздохнул Витька. – Кто-то узнал о ежемесячных посещениях сберкассы и решил, что у девки денег куры не клюют. Смерть наступила в промежутке между девятью часами вечера и часом ночи.
– А поточнее нельзя?
– Поточнее только в кино. Адвокат ей звонил в половине девятого, а в девять был уже дома. Соседи видели свет в его окнах, правда, время с точностью до минуты указать не могут, но примерно в десятом часу.
– Учитывая расстояние, получаса вполне хватит.
– Хватило бы, будь у него машина. Свою он взять не мог, она без движка стоит, к знакомым с такой просьбой не обращался. И вообще, до половины девятого он был с клиентом, это установленный факт. За полчаса найти машину, убить девушку, от тачки избавиться и домой вернуться – это надо фокусником быть. К тому же мотив по-прежнему отсутствует. С какой стати ему убивать?