Единственная женщина на свете

– Мотива и я не вижу, – неохотно согласилась я. Какой-никакой, а все-таки подозреваемый.

– Есть еще новость, – со вздохом продолжил Витька, сделал паузу и выпалил: – Ольга никогда не рожала.

– Что? – не поняла я.

– То. В медицинских терминах я вязну, как муха в варенье, оттого дважды переспросил, чтобы быть уверенным. Женщина никогда не рожала. Ей сделали аборт весьма неудачно, после этого иметь детей она не могла.

– Так, может, аборт она сделала после родов?

– Ты что, не поняла? Светило клянется: она никогда не рожала. Можно провести анализ ДНК, на это уйдет время, да и необходимость такого анализа еще надо обосновать. Кому это нужно?

– Откуда же тогда ребенок?

– Ну не украла же она его. Выходит, удочерила. Заключение патологоанатома я получил вчера и сразу связался с ивановскими коллегами. Свидетельство о рождении нашел в бумагах Ольги.

– А документы об удочерении?

– Никаких документов. Но это еще не все. Принимали роды в частной клинике, мать – Овчинникова Ольга Витальевна, есть ксерокопия медицинской карты. Причем три недели женщина лежала на сохранении, родила в срок, как положено.

– Почему в частной клинике, а не в роддоме?

– Сейчас многие предпочитают рожать за деньги, что в этом особенного? Ивановские отзвонились двадцать минут назад, утверждают: никакого удочерения быть не могло, женщина родила сама, получила на ребенка документы по всем правилам, выписалась из клиники на пятый день. Вот такая хрень.

– Так кто мать девочки? – рявкнула я, теряя терпение.

– Выходит, что Ольга.

– Что ж ты мне голову морочишь?

– А наш светило утверждает, что такого быть не может, на что у меня есть официальный документ. Говорю тебе, полная хрень.

– А светило не мог наколбасить после празднования дня рождения?

– Такого за ним раньше не водилось.

– Что за клиника? – спросила я.

Витька не только назвал клинику, но и адресом меня снабдил.

– Хочешь проверить?

– А ты – нет?

– Фенька, мы, конечно, друзья и все такое, но ты б не лезла. За помощь спасибо, но я уж как-нибудь без тебя…

– Без меня ты б еще неделю на запрос ответа ждал, – пробормотала я, убирая телефон в сумку.

Вот так новость. Если патологоанатом прав, тогда откуда у Ольги ребенок? Допустим, Ольга после неудачного аборта решила удочерить девочку и в Иваново поехала, чтобы скрыть не свою беременность, а ее отсутствие. Но документов на удочерение Витька не нашел. Мало того, судя по медицинской карте, рожала в клинике сама Ольга, да еще на сохранении лежала. Однако выбрала частную клинику. За деньги можно получить любой документ. А если я перемудрила и, увлекшись заговором против Берсеньева, проглядела очевидное: дело вовсе не в нем, а в ребенке? В той давней истории? Милка о ней что-то знала и погибла. А вслед за ней и Ольга. Ломакин там с какого бока? А Пронягин? Вчера Пронягин сказал, что это его ребенок, и слова его подтверждает факт: он четыре года исправно переводил деньги на его содержание. Интересно, как он отнесется к известию, что родить Ольга была не в состоянии? Может, светило все-таки дал маху, страдая с перепоя? А сейчас упорствует, не желая признать ошибку?

Я набрала номер сестрицы.

– Агатка, срочно разыщи девушек, которые работали вместе с Ольгой в «Бордо».

– У меня, между прочим, без того работы по горло.

– Работы много, а сестра одна. Так что сделай правильные выводы.

То ли сестрица выводы сделала и напряглась, то ли просто везение поперло, но уже на следующий день она позвонила и ворчливо сказала:

– Нашлась девица, которая работала в «Бордо» пять лет назад. На счастье, адрес у нее не изменился. Ольгу нашу помнит, сказала, что квартиру она снимала с двумя девчонками, Мариной Балыниной и Верой Сименых. Веру встретила месяц назад, та работает в баре «Пилигрим». Что с остальными – понятия не имеет. Уволилась она из «Бордо», когда все три девицы еще там обретались. Вышла замуж, родила детей и отношений ни с кем из прежних приятельниц не поддерживала. Со мной разговаривала сквозь зубы. Муж у нее уважаемый человек, и она поспешила забыть о ночном клубе, работу в котором считает пятном на своей биографии.

– Значит, бар «Пилигрим»? Придется наведаться, – сказала я.

– Без надобности. Я туда уже заглянула. У Сименых сегодня выходной, так что встретиться с ней не удалось. Зато разжилась ее адресом. Улица Трудовая, дом пять. Встретимся там.

Где находится улица Трудовая, я понятия не имела, пришлось сунуть нос в карту города. Нашлась она в районе химзавода, туда я и направилась. Свернула на светофоре возле бассейна и начала поглядывать по сторонам. Вокруг гаражи и складские помещения. Я вновь уткнулась в карту, тут меня догнала Агатка на своей новенькой «Ауди» и посигналила.

– Давай за мной, – крикнула она, приоткрыв окно. Сестра в этих закоулках ориентировалась куда лучше, чем я, и вскоре мы въехали на Трудовую, крошечную улочку с десятком домов. Место, прямо скажем, малопривлекательное. Двухэтажный дом под номером пять оказался деревянным бараком, дверь подъезда распахнута настежь.

– Ну и дыра, – проворчала Агатка, выходя из машины.

Я пожала плечами, не желая комментировать данное утверждение, и мы скоренько оказались в подъезде.

Номер комнаты на обшарпанной двери был написан мелом, звонок отсутствовал. Агатка постучала, и мы стали ждать. Через минуту дверь чуть приоткрылась, и я увидела лицо женщины, точнее, часть лица. Заплывший глаз, всклоченные волосы.

– Чего? – спросила она сердито.

– Вера Сименых здесь живет? – так же сердито спросила Агатка.

– Ну, здесь.

– Это вы?

– Ну, я. А вы кто?

– Мы ваши новые друзья, точнее, подруги. – Я легонько толкнула дверь, и девушке пришлось посторониться. Впрочем, в последнее время девушкой ее вряд ли кто называл. На вид ей было лет сорок. Отечное лицо, кроме синяка под глазом, еще один на скуле. Все признаки большого женского счастья.

– Чего-то я не поняла, – растерянно сказала Вера.

– Три тысячи. Три тысячи за ответы на несколько вопросов. Идет? – Агатка взглянула на меня с недовольством, а я хихикнула: – Не жадничай.

– А что за вопросы? – подумав, спросила Вера.

– Вопросы простые. Они касаются Ольги Овчинниковой. Помните такую?

– Ну, помню… Ладно, проходите.

Предложение немного запоздало, к тому моменту в жилище мы успели внедриться основательно. Узкая комната с одним окном, за занавеской стол и газовая плита. На диване спал совершенно голый мужик. Вера поспешно прикрыла его одеялом.

– Он с ночной смены, – пояснила она. Не знаю, что у него за смена, но перегаром несло за версту.

В тесной комнатушке негде было развернуться. Агатка заняла единственный стул, Вера устроилась на краешке дивана, боясь потревожить возлюбленного, я осталась стоять, упираясь плечом в полку с выставленными на ней любовными романами и фотографиями Веры. На них она была запечатлена в лучшую пору своей жизни: красивая, веселая, с большими надеждами, от которых теперь мало что осталось.

– Вы вместе с Ольгой снимали квартиру? – деловито начала Агата.

– Ну, снимали. Подругами не были, но уживались. Ольга девка неплохая, тормознутая малость. С какой стати она вас интересует?

– Деньги наши, и вопросы задаем мы, – заметила Агатка.

– Денег я пока не видела.

Агатка порылась в кошельке и протянула ей три тысячи, девица сунула их в бюстгальтер.

– Расскажите о вашем совместном проживании.

– Ну, жили втроем, я, Ольга и Маринка Балынина. Ольга работала официанткой в «Бордо», мы с Маринкой там у шеста вертелись. Мужиков было до черта, денег тоже хватало.