Единственный

Эта крошечная победа пляшет в груди ураганом весь оставшийся путь. Мне кажется, сиденье подо мной должно вспыхнуть, так изнутри печет. В том числе от страха, что я кошмарно переоцениваю свои возможности, посчитав, что хоть в чем-то могу этого парня контролировать.

Никита испаряется из машины, как только она тормозит в нашем дворе. Пробурчав «спасибо», просачивается в дверь, оставляя нас с Палачом одних.

Не знаю, чувствует ли Артур мою неловкость, которая нарастала последние пару километров; он просто стучит по бедру пальцами, глядя на меня из своего кресла.

Статус наших отношений не меняет того, что делиться с ним мыслями мне по-прежнему неловко! Трогать его, когда заблагорассудится, — тоже.

— Понравился фест? — интересуется.

Сложив под грудью руки, отвечаю:

— Да. А тебе?

— Мне? — произносит со смешком. — Давно так не веселился.

Если в его словах есть подтекст, то он его не расшифровывает. Я знаю, что должна показать все привлекательные стороны своей чертовой личности, заинтересовать, завладеть его вниманием, но с Артуром Палачевым быть заметной у меня не выходит.

Глядя перед собой, я молчу. И краснею от своей неспособности с ним флиртовать.

Его долгий выдох очень говорящий, но уже через секунду он спрашивает:

— Что еще тебе нравится?

— Мне…

Кошусь на него и вижу на лице бесконечно терпение. В эту минуту оно кажется мне самым дерьмовым комплиментом на свете!

Сжав пальцы в кулак, проглатываю унижение и говорю:

— Мне нравится, как ты пахнешь.

Его брови приподнимаются, и я могу собой гордиться, ведь на пару секунд он в прямом смысле зависает. Смотрит на меня, не моргая и без веселья, хотя уголок его губ медленно ползет вверх.

Проведя по волосам ладонью, смотрит в окно рядом с собой и, подумав о чем-то, отстегивает ремень. Я слежу за ним через лобовое стекло, пока обходит машину. Смотрю на него, пока открывает мне дверь, хрипловато повелевая и протягивая руку:

— Выходи.

Броситься в ту же секунду выполнять его просьбу мешает волнение, поэтому вкладываю свою ладонь в его спустя три удара сердца.

В городе воздух суше и теплее, но сумерки дают прохладу, а фонарь, под которым припаркована «Ауди», отлично освещает занятый нами клочок пространства.

Захлопнув дверь машины, Артур подтягивает меня к себе за локоть, и в следующую секунду я оказываюсь прижатой к его груди.

Нос наполняется ароматом морского бриза, за спиной смыкаются крепкие руки. От неожиданности я не знаю, куда деть свои. Неловко кладу ладони Палачу на грудь, потом прижимаюсь к ней щекой, обнимая его каменный торс и влипая в него…

От ощущений я жмурюсь. Замираю, ведь это интимно. Я слышу стук его сердца — это чертовски интимно. Чувствую рельефы, контуры, каждую деталь его тела. Вспыхиваю и тянусь ощущениями к его паху, чтобы понять, с чем имею дело, и мой скудный опыт подсказывает, что Палач не возбужден.

Это должно радовать, но я чувствую опасный укол под ребрами — потребность иметь примитивную власть над этим большим сильным телом, и мои потаенные желания, кажется, совершенно теряют границы…

Артур кладет на мою макушку свой подбородок.

Мы дышим в тишине. Просто стоим так посреди двора, и ощущения просачиваются мне под кожу.

— Мне нравится… пицца «Шляпа». Это за парком, — говорю ему в грудь.

— Не знаю такой пиццерии, — отзывается Артур.

— Я… тогда я тебя приглашаю…

— Когда ты хочешь туда пойти?

Втянув запах его тенниски в последний раз, суетливо отстраняюсь.

Палач разжимает руки. Кладет их себе на талию, наблюдая за тем, как бесшумно пячусь назад, поправляя волосы.

Я хочу сбежать.

Снова.

Но теперь потому, что слишком боюсь сделать какую-нибудь глупость, после которой его терпение лопнет окончательно.

Страх быть брошенной присосался ко мне как пиявка. Слишком сильно, чтобы позволить себе раствориться в объятиях Артура Палача без остатка. Позволить ему полностью просочиться под кожу. Влюбиться снова, не будучи уверенной в том, что это взаимно…

Я не могу доверить ему свои чувства. Не могу! Я не стану в него влюбляться!

Мой голос слегка дрожит, когда говорю:

— Завтра я работаю. Заканчиваю в… в девять…

— Тогда заеду за тобой в девять.

Кивнув, я подлетаю к подъездной двери и скрываюсь за ней, не оглядываясь.

Глава 32

Артур

«Не хочешь спросить, как я вчера добралась до дома?»

Через трубку будто током бьет, пока читаю сообщение на дисплее. Мне передается зашитый в него посыл даже на расстоянии в сорок километров: предполагаю, что Влада находится в городе, я же — на даче за его пределами.

За время нашего знакомства мы научились друг друга неплохо чувствовать, поэтому я знаю: она бесится. Во мне давно умерла потребность выводить ее из себя новыми телками, а в этот раз все вообще принципиально отличается, но ее эмоции так сильно фонят, что я не могу не реагировать.

Я был ее карманной собачонкой слишком долго. Может, не ручной, но приходящей по первому зову, а теперь меня вытряхивает из наших недоотношений с бешеной силой.

Оба это чувствуем. И меня тоже штормит.

Пробежав глазами по сообщению, быстро печатаю ответ:

«Если бы ты приехала со мной, то спросил бы».

Вчера на фест мы прибыли по отдельности. Она — с какими-то левыми друзьями, я — с Рафой, потом пересеклись. Ситуация рядовая, но зафиналился вечер эпичнее некуда, ведь обычно в четырех случаях из пяти с любых мероприятий мы с Владой уезжали вместе. Трахались, потом опять разбегались.

Этот сценарий перестал быть мне интересен. Даже когда попытался в него вернуться, понял, что меня перещелкнуло окончательно…

«Что происходит, Палачёв? Объясни, чтобы я понимала. Ты себе девушку завел?»

Ментально меня снова током лупит.

Этот вопрос между нами звучит впервые и, прежде чем написать ответ, сжимаю зубы и сквозь них выдыхаю.

В моей заднице такое шило, что с трудом отдаю отчет своим действиям, но точно знаю одно: время сегодня тянется до-о-лго. Еще семи вечера нет, и я просто заебался ждать, когда будет пора выходить из дома.