Едоки картофеля

Все читатели одной книги. Коллективный читатель "Гамлета" (не путать со зрителем). Или "Войны и мира".

Болеющие одной болезнью. Триппер или грипп.

Сожжённые на одном костре, утонувшие в чаше одного водоёма.

Люди с одинаковыми фобиями или аллергиями: например, братство всех не переносящих воду. Или мёд.

Классический балет.

Хоккейноефутбольное побоище.

Авто (и какая угодно) катастрофа.

Пляж.

Метро.

Ревность.

Пачка пельменей.

Одиночество в толпе.

Стая бездомных собак.

Колонии бактерий в рекламе мыла "Сейфгард".

Все любовники одной женщины; все женщины одного мужчины.

Персонажи одного сна или видения: все они так или иначе связаны в узелок, перевязанный пуповиной причинно-следственных отношений.

С КОРАБЛЯ НА БАЛ

И хотя никто не обращал на неё внимания, Лидия Альбертовна чувствовала себя крайне неловко. Преследовало ощущение работающего под боком на всю громкость телевизора.

Она чувствовала себя совершенно беспомощной среди этих уверенных и красивых людей, занятых непонятными разговорами на непонятном языке.

Может быть, Ворошнина успеет прилететь, тогда веселее станет, хоть словом человеческим перемолвишься…

Кроме того, ей стало неудобно за скромный наряд, совершенно немодный, если сравнивать с блестящим комбинезоном Марины, за провинциальные манеры, которые наверняка всем заметны. Встала в уголочке, вцепилась в бокал с шампанским, время от времени пригубливала самую малость, пока Марина не нашла её и не вручила большую фаянсовую тарелку с разными красивыми кушаньями.

Глядя на переводчицу, ловко управлявшуюся с тартинками и бутербродиками, Лидия Альбертовна тоже немного пожевала сыр с оливкой, кусочек ветчины, проникаясь уважением и нежностью к чужеродной Марине, чувствовавшей себя здесь в своей стихии. Тем более что она пару раз сходила к бармену, каждый раз принося Лидии

Альбертовне, которая ни за что бы не решилась подойти к раздаче сама, полные бокалы шампанского. Хотела то ли напоить подопечную, то ли отпоить.

Та покорно принимала еду и питьё, постепенно оттаивая, приходя в нормальное расположение духа. Марина вертелась рядом, отвлекала разговорами: "входила в положение".

– Тутошние миллионеры не любят кичиться богатством, – рассказывала она ответственно, – смотришь на какого-нибудь замухрышку в нестиранных джинсах и линялой футболке, а у него годовой, доход как у Пермской области… Или даже больше.

И Лидия Альбертовна, подцепив вилочкой слабосолёную сельдь, озирается по сторонам. Мятых джинсов она не видит, но тем не менее перестаёт смущаться, возможно, пузырьки шампанского делают маленькое дело. И вот уже плавное тепло поднимается по ногам к животу, будто

Лидия Альбертовна плавится на невидимом костре.

– Это ещё, типа, генеральная репетиция, – объясняет Марина.
–

Основные торжества по случаю мирового тура начнутся завтра: приём у мэра, какой-то головокружительный банкет в плавучем ресторане, что-то ещё. У меня записано…

– Как всё-таки хорошо, что у меня есть такая помощница, как вы,

Марина. Пойдёмте, покурим… – Вот уже Лидия Альбертовна обращается к переводчице по имени, значит, попалась, учитывает, дело сделано.

Да-да, дело сделано. Контакт установлен. Марина тоже человек и имеет право расслабиться.

Лидия Альбертовна, близоруко щурясь, улыбается большим и красивым людям. Многие из них кажутся ей знакомыми. Вон те двое, кажется, приезжали в Чердачинск подготавливать выставку. Этот похож на известного немецкого писателя, европейского интеллектуала, видела в новостях, другой – на искусствоведа из каталога, всё родные, можно сказать, знакомые люди.

Эту длинную, худую даму она тоже где-то видела… в телевизионной постановке про Есенина, а вот и сам Есенин, похожий на популярного артиста Олега Меньшикова из "Покровских ворот". А эта грузная дама, которая только что повернулась лицом, ну вылитая Моргулесина. А может быть, это она и есть? Хотя откуда ей тут взяться?!

Или это правда она?

Данила научил её играть в "двойников", вот они и мерещатся теперь повсюду. Не хватало ещё, чтобы…

Кстати, Моргулесина ведь уволилась из галереи – сразу же после нелепого ограбления (преступников и картины так и не нашли), вышла замуж за какого-то богача нашла жениха по интернету. В последний раз появилась на рабочем месте – в умопомрачительных соболях. Про богача-то, наврала, поди. Просто наследство получила или в лотерею выиграла…

Это Муся Борисовна, как всегда, сплетничала, что кольца обручального на руке нет, да и жениха импортного никто не видел.

Впрочем, курить, курить…

НОВЫЕ ЛЮДИ

Пока Лидия Альбертовна курила да размышляла, Марина активно общалась на стороне, смеялась, всем видом показывая, что она тут своя.

Конечно, своя, какие могут быть варианты?

Ожидая Ворошнину, никем не замечаемая, незаметная Лидия Альбертовна медленно перемещалась по залу.

В одной из групп кучкующихся иностранцев она заметила странно знакомого блондина в стильном помятом костюме, долго не могла понять, откуда он ей знаком, пыталась вспомнить, но тщетно. Отводила глаза, чтобы ничто не мешало памяти трудиться, концентрировалась, но знание не шло, не настигало.

Для разнообразия она подошла к столу, взяла ломтик сыра с плесенью, стала задумчиво жевать, ушла в процесс осязания вкусовых полутонов, потом взглянула на энергично жестикулирующую Марину, – стало неуютно, грустно, одиноко.

Решила отойти в сторону, пойти в гостиницу, да испугалась, что не сможет найти дорогу, нужно как-то решить эту "проблемку" (так любил говаривать Мурад Маратович, причмокивая губами и щурясь). Интересно,

Марина должна будет уйти вместе с ней? Или у неё здесь ещё дела?

Какие-то, помимо неё, клиенты?

В окно бился чёрный дождь. Совсем стемнело, город, подсвеченный тысячами огней, засиял, как на открытке, такой близкий (руку протяни), но и далёкий, чужой. Шампанское постепенно выдыхалось, отпускало, уже не согревая, напротив, теперь Лидии Альбертовне казалось, что от него веет холодом и безнадёгой.

Внезапно кто-то осторожно тронул её за локоток. Память услужливо отрапортовала аналогичными ситуациями из недавнего прошлого.

Встревоженная, она обернулась, расплёскивая образы и мысли, увидела того самого блондина, которого никак не могла вспомнить, смутилась, а он уже заговорил на своём языке, подобострастно залопотал, рассматривая её вежливыми глазами.