Ее превосходительство адмирал Браге

«Отлично!» - Виктор сел в кресло и пристегнул ремни безопасности, а тут подошли и остальные офицеры.

Следующие два часа крейсер шел курсом на Владивосток. Ждали возможного перехвата, но ниппонцы или не знали об их местонахождении, или не имели в этом районе сколько-нибудь значительных сил. Скорее всего, второе. Рейдер или пара – вот и все, что могло у них тут быть. С линейным крейсером – пусть и старым, - этим «джонкам» было бы не справиться. Новости с побережья приходили неоднозначные: кое-где себерцы лупили ниппонцев, что называется, в хвост и гриву, но зато в других местах все обстояло с точностью наоборот. В районе Владивостока силы сражающихся флотов оказались примерно равны. И к концу второго часа сражения ни одна из сторон не имела очевидного перевеса. Преимущество себерцев заключалось в наличии большого числа хорошо организованных наземных баз, зато ниппонцы стянули в этот район четыре больших корабля-матки, а это, даже если предположить, что все носители старые, чуть не две истребительно-штурмовые дивизии. Вот и случилось, что нашла коса на камень, причем сразу с обеих сторон.

В районе Уссурийска к идущему полным ходом крейсеру присоединились эсминец «Верный» и фрегат «Капитан Арбатов», они шли от Арсеньева, догоняя ушедший вперед «Изборск». А около Раздольного их догнали еще два фрегата, пришедшие прямо с судоремонтного завода в Заводском. Дальше оперативная группа Питиримова пошла в обход Владивостока через Уссурийский залив с задачей выйти к Амурскому проливу южнее острова Рейнике. Там, по данным разведки, прятался один из ниппонских кораблей-маток. Авианосец опустился почти к самой воде, прикрывшись от себерских радиоискателей высоким скалистым берегом. Его засекла подлодка хабаровских «партизан», но командование во Владивостоке не имело в этом районе никаких резервов. Так что пришлось послать так удачно появившегося на ТВД Питиримова. Долго, разумеется, - им всем до цели было еще пилить и пилить, но других вариантов у себерян просто не нашлось.

– Приготовиться к бою! – Приказ пришел без четверти девять, когда, спрятавшись в облака, маленькая флотилия на всех парах неслась над Уссурийским заливом в сторону острова Рейнике.

Виктор следил за обстановкой, но видимость в тумане была нулевой, а радиоискатель они пока не включали, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Разумеется, их могли нащупать ниппонцы, которым прятаться было уже поздно, и чьи приборы наблюдения работали вовсю. И все-таки оставалась надежда, что удастся проскочить незамеченными. Впрочем, долго эта надежда не прожила. Разрыв снаряда по левому борту оказался не столько неожиданным, сколько неприятным: их все-таки обнаружили, но, судя по всему, не поняли, с кем имеют дело. По крейсеру надо бить бронебойными, а разрыв снаряда наводил на мысли о зенитном.

«Они приняли нас за группу штурмовиков?»

Такое могло случиться, если обнаруживший «Изборск» ниппонец был поврежден. Допустим, участвовал в бою и получил несколько попаданий в борт или, скорее, в башню.

«Антенны повреждены… Радиоискатель работает, но точной картины не дает… Поступает обрывочная информация…»

Виктору нечем было заняться, - он всего лишь дежурил на резервном посту, - вот и фантазировал. Однако его фантазии, как выяснилось в следующие несколько минут были недалеки от реальности. За первым зенитным снарядом последовало сразу с дюжину других. Стреляли в быстром темпе, с упреждением и из нескольких орудий сразу, так что волна осколков ударила в форштевень крейсера и в башни носовых орудий, и окатила обтекатель левой скулы. Но и там, и там их встретила толстая броня, так что никакой опасности для «Изборска» этот обстрел не представлял. Во всяком случае, пока. Однако командир решил не ждать, когда и если, ниппонцы сообразят, что нащупали «в темноте» всего лишь хобот слона, и крейсер произвел несколько сдвоенных залпов в сторону противника. Стреляли сотки с бака и дека [98] левого борта и стреляли отнюдь не зенитными снарядами, и не наобум, - а значит, наблюдатели не зря ели свой хлеб, - и похоже, ответка прилетела куда следует: снаряды попали в цель с первой попытки. Где-то впереди и слева полыхнуло – блеклое оранжевее пятно, вспухшее в густом облачном киселе, - и это означало прямое попадание в корпус вражеского корабля. Но главное, этот взрыв предоставлял артиллеристам по-настоящему четкий ориентир для прицеливания. Так что сразу же вслед за первым попаданием ударили еще несколько орудий. А вскоре, «Изборск» вылетел из облака в прозрачное небо августа, и Виктор увидел горящий ниппонский фрегат.

98

Дек - палуба парусных военных судов. Термин применяется к тем из палуб, на которых установлена артиллерия.

– Внимание! – объявили по внутрикорабельной трансляции. – Крейсер в бою!

И сразу же вслед за тем, Виктор получил приказ сдать пост лейтенанту Корначеву и незамедлительно проследовать в боевую рубку. Лейтенант, - стажер 2-го пилота, перешедший на крейсер со скаута, где был первым, - что характерно, уже топтался у входа в отсек и, значит, еще раньше получил соответствующий приказ.

«Капитан хочет посмотреть на меня в боевой обстановке?»

Это было возможно, в особенности, если о нем упомянула в каком-нибудь разговоре адмирал Браге.

– Пост сдал!

– Пост принял!

Виктор поспешно покинул запасную рубку и побежал – в буквальном смысле этого слова, - к лифту. Исполняя приказ, он должен был добраться до мостика раньше, чем начнется настоящий бой. Ниппонский фрегат, столь удачно подставившийся под удар «Изборска», погоды не делал, но сейчас крейсер стремительно приближался к острову Рейнике и, значит, до начала настоящего сражения оставались считанные минуты. Итак, перепрыгивая через комингсы люков, прорезанных в противопожарных переборках, он пробежал метров сто пятьдесят прямо по коридору и вызвал лифт. Пока ожидал платформу, связался по настенному переговорному устройству с дежурным офицером «трюмной команды» и сообщил, что, несмотря на приказ «к бою», люки на минус первой палубе все еще не закрыты. И вовремя кстати сообщил, потому, что, едва добравшись до мостика, почувствовал, как начала содрогаться под ногами палуба – это открыли огонь орудия главного и вспомогательного калибров, - а в тот момент, когда боец охраны потянулся к запорному рычагу, чтобы открыть люк на мостик, там, за толстой броней раздался недвусмысленный грохот, и тут же взвыла аварийная сирена.

«Только не это!»

Вообще попадание снаряда в рубку в самом начале боя – происшествие крайне редкое. Но такое иногда случается, поскольку все решают случай и статистка баллистических траекторий. Случилось и на этот раз. Боец охраны, которого, как и Виктора, отбросило к противоположной стене, вскочил на ноги и бросился к люку. Сначала, впрочем, запорный механизм не поддавался, - заело его, что ли?
– но вдвоем они все-таки отжали рычаг и распахнули люк. В рубке было не продохнуть от какой-то вонючей химии, в воздухе плавали клубы дыма, кто-то кричал от боли, а кто-то уже не подавал признаков жизни. Но, как ни странно, пульт управления оказался практически цел, и даже экраны – ходовой, обзорный и тактический – продолжали работать. Чтобы разобраться в ситуации, Виктору потребовалось несколько мгновений, прошедших под завывание серены и нервное мигание аварийного освещения. Сначала он растерялся, затем его обдало волной ужаса, но уже в следующее мгновение он оценил обстановку и начал действовать.

Снаряд пробил рубку насквозь, пройдя слева – там красовалась рваная дыра во внешней броне, - направо к переборке, отделяющей мостик от ходовой штурманской рубки. Переборку, снаряд, по-видимому, пробил насквозь, но сразу за ней потерял скорость и, скорее всего, застрял во внешней стене башни. Во всяком случае, так показалось Виктору, когда он заглянул через еще одну рваную дыру в святилище навигаторов. Это был бронебойный снаряд-болванка. Он не взорвался, но дел все равно наделал немало. Осколки от пробитой брони, ударная волна, непонятно было только, откуда тогда взялась химия? Но пахло изрядно. Впрочем, в тот момент Виктору было не до запахов. Он должен был действовать и действовать быстро.

Сначала он думал, что его задачей будет помогать спасателям, но очень скоро выяснилось, что все не так плохо, как ему показалось в первый момент, и что Виктору есть чем заняться, пока другие выносят убитых и раненых, налаживают связь и восстанавливают электропитание. Каперанг Питиримов был ранен, первый пилот убит, два других пилота – ранены. «Рулил» один лишь второй пилот, но ему с крейсером, тем более, в бою, было не справиться. Нужен был еще один пилот, и Виктор был тем самым единственным, кто оказался в нужное время в нужном месте.

– Пилотирую я, - поставил задачу капитан-лейтенант Гриднев. – Вы, Виктор, берете на себя весь баланс!

– Так точно! – Виктор занял совершенно не пострадавшее кресло справа от второго пилота и надел гарнитуру связи. – Держу баланс.

Суть разделения обязанностей коренилась в сложной технике пилотирования больших кораблей. Некоторые авиаторы, - такие, например, гении пилотажа, как каперанг Абабков или вице-адмирал Браге, - судя по рассказам очевидцев, могли делать это в одиночку, но даже им было бы сложно маневрировать в бою таким огромным кораблем, каким являлся линейный крейсер «Изборск». Пилот – в идеальном случае первый пилот или командир корабля, - увеличивал или снижал скорость, набирал высоту или совершал спуск, выполнял повороты, в общем, управлял кораблем, совершая обычные для летательного аппарата эволюции в трехмерном пространстве. Они могли быть простыми или сложными в зависимости от размеров корабля, условий внешней среды и задач, стоящих перед пилотом. Однако, чем больше масса корабля и чем сложнее обстановка, - а это неизбежно во время боя, - тем труднее принимать в расчет все факторы сразу. И значит, кроме «рулевого», каким и является, в сущности, первый пилот, кто-то другой должен обеспечивать ему возможность эффективно пилотировать огромную махину крейсера. Кто-то должен постоянно следить за положением корабля в пространстве, выравнивая его движение в горизонтальной и вертикальной плоскостях, и поддерживать заданные пилотом маневры изменением подаваемой на винты мощности машин и подъемной силой левитаторов. Все это обычно делает второй пилот вне зависимости от того, кем на самом деле он являлся на корабле. Так и сейчас, как старший по званию среди находящихся в рубке боеспособных пилотов, капитан-лейтенант Гриднев принял обязанности первого пилота, а Виктор взял на себя баланс и таким образом оказался одним из главных действующих лиц во время боя на траверзе острова Вернике.

Оперативная обстановка, как увидел ее Виктор, сев за пульт управления, на данный момент была далека от критической. Попадание снаряда в рубку было практически случайной неприятностью, поскольку ниппонский фрегат, находившийся ближе всего к «Изборску», уже горел и серьезной опасности для крейсера не представлял. Другое дело – тяжелый крейсер и два эсминца, которые двигались себерцам наперерез, имея целью не допустить их к южной оконечности острова, за которой прятался тяжелый носитель. Все эти корабли уже вступили в бой с тактической группой себерцев, но дистанции были пока слишком большими, чтобы опасаться прямых попаданий. Однако оба отряда стремительно сближались, а значит, в ближайшее время более эффективным должен был стать и артиллерийский огонь.