Ее проклятье. Его истинная

С другой стороны, разве он не должен почувствовать свою предреченную?

Но сколько еще ему тут оставаться?

Кронпринц чувствовал раздражение. А еще было у него ощущение тщетности. Что не нужно здесь ему быть, требуется его присутствие в другом месте.

Дитмор прогуливался по людным местам Элинги. Для этого ему пришлось раздобыть одежду простолюдина. Зря он с таким тщанием выбирал костюм до выезда: здесь лучше бы не расхаживать в статусе кронпринца, чтобы не вызывать волнений лишних.

Поэтому Дитмор нарядился как обычный молодой человек, не из нищего сословия, но и не богатый. И в таком виде прошелся по вещевым магазинчикам, коих всего тут было два. Потом заглянул в продуктовую лавку, полюбовавшись сырами и колбасами, ознакомился с выпечкой в пекарне.

Невзначай расспрашивал при этом продавцов, не захаживала ли к ним неместная девушка благородного обличья, с темными волосами и глазами цвета изумруда. Увы, не видывали такой нигде.

Уже отчаявшись найти ее, Дитмор просто решил прогуляться. Природа красивая, хоть на холст ее переноси, воздух свежий.

Кронпринц медленным шагом дошел до речушки, берущей начало в горах. Берега были усыпаны мелкими ярко-синими цветками, и Дитмор вновь вспомнил девушку из видения. Глаза ее именно такого цвета. А волосы… как лучи, сотканные из солнечного света, что мягко ложатся поверх цветочков.

Чтобы вывести себя из этого глупого, мечтательного состояния, Дитмор наклонился, поднял с земли плоский камушек и метнул в речку, так чтобы на поверхности пошли круги.

– Пять, шесть, семь, восемь, – услышал он девичий голос рядом с собой.

Вздрогнув, обернулся и увидел молодую особу, стоявшую в сторонке. Он и не заметил, когда она подойти успела.

– Я давно хотела научиться вот так камешки запускать, – вздохнула девушка.

– Это просто, могу показать, как делается, – рассеянно ответил кронпринц.

– Ох, возможно, это будет не очень прилично? – засомневалась незнакомка. – Я просто не местная, не знаю всех ваших обычаев.

Дитмор внимательно посмотрел на свою собеседницу. По описанию подходит. И плечи прикрыты плотным шарфом, несмотря на теплую погоду.

– Я не имею неподобающих намерений, – улыбнулся молодой человек. – Но, если вы боитесь оставаться наедине со мной, могу позвать кого-то из моих слуг.

– У меня тоже есть сопровождение, – оживилась девушка, – но сейчас Анита отправилась принести попить. Я внезапно ощутила сильную жажду, а тут недалеко, в домике у реки, одна крестьянка делает превосходный домашний лимонад.

– Часто гуляете тут? – поинтересовался Дитмор, во все глаза разглядывая девушку.

– Бывает. Обожаю смотреть на воду.

– И я тоже. Вы надолго здесь остановились? Или насовсем переехали?

– Завтра собираюсь в обратный путь, домой, – незнакомка потупилась. – Мне нужно было обдумать важные вещи, поэтому я попросила отца отпустить меня в небольшое путешествие. Никогда еще не уезжала так далеко от дома.

– Откуда же вы?

– Из Реентарии.

– Неблизкий путь вы преодолели! – Дитмор даже присвистнул от удивления. – Можно подумать, бежали из дома.

– Ах! – девица сделала большие глаза и прикрыла рот ладонью, демонстрируя изящные пальчики. – Совсем я не умею притворяться, господин…

– Дитмор, – представился кронпринц, – Меелинг. Не бойтесь, я не буду звать дознавателей, чтобы они расследовали причины вашего бегства. Но ваш отец наверняка волнуется.

– Да, это был ужасный проступок с моей стороны, – девушка смахнула слезинку с уголка глаза, – но мною двигало отчаяние. И я убежала в самой мне неизвестном направлении, оставив отцу записку. С собой взяла всего нескольких доверенных мне людей.

– И что же привело вас в такое отчаяние? – не утерпел Дитмор.

– Я даже не знаю, можно ли говорить о таком, – вздохнула незнакомка, – но отчего-то чувствую к вам такое сильное и необъяснимое доверие, господин Дитмор… У меня появился странный знак на теле. И он… так напугал меня, что я не решилась признаться отцу. Глупо, но тогда я подумала, что он вообразит, будто я сделала себе брачную татуировку, и заподозрит меня в легкомысленном поведении.

Брачная татуировка?

Дитмор напрягся. Неужто он нашел свою предреченную?

* * *

Лоб, щеки, подбородок Дорианы горели. От печи, в которой готовились румяные калачи, исходил жар.

Пришло время их доставать и смазывать маслом. Затем одну половину надо посыпать мелко истолченным сахаром, другую – мелкими кунжутными зернышками.

Дориана уже приспособилась к своей работе. Замешивать тесто ей еще не доверяли, да она и рада этому была.

Не было у нее никакого кулинарного опыта, и сейчас нежная кожа ладоней покрылась волдырями и мозолями.

Но Дори не жаловалась. Ей нравился этот новый опыт, жизнь среди ароматов хлеба и булочек. А Лисмор неуловимо напоминал покойного отца, по которому Дори очень скучала.

Мозоли и волдыри вечерами она исцеляла своей магией – эти травмы поддавались лечению куда лучше, чем, след от клейма.

Но каждый новый день приносил и очередные отметины, отчего кожа грубела. Лиз фыркнула бы презрительно оттого, что благородная девица так себя запустила. Ногти постоянно обламывались, и их приходилось обстригать как можно короче. Волосы собраны в хвост и прикрыты простой косынкой, чтобы в тесто не попало ничего.

Дориана вынула из печи противень, придерживая его прихватками, от которых пахло паленым.

– Дори! – от голоса пекаря девушка вздрогнула и ненароком коснулась горячего железа.

Воспоминания о клеймении тут же волной ее захлестнули.

– Ай! – вскрикнула она от боли.

– Осторожнее, девочка! – Лисмор расстроился.

– Что-то случилось, дядя Лисм? – спросила она. Дядей он сам его называть просил, а Илана была не против «тетушки». Так всем было проще. Ведь она не просто тут работает, еще и живет в комнате дочери, покинувшей родительский дом. – Илане стало хуже?

Дориана забеспокоилась. Зачем бы еще Лисмор в неурочное время так оживленно ее звал. В такой час помощница всегда вынимала выпечку и ставила на ее место сырую, чтоб готовилась, а пекарь колдовал над новыми шедеврами.

– С Иланой все хорошо должно быть! – махнул рукой Лисмор. – Она грозилась уже на днях работать выйти. Очень ей твое лечение помогает.

Дориана не скрыла от названых дяди и тети своих способностей и не могла не помочь нездоровой пожилой покровительнице. И правда, с каждым днем Илана оживала все больше и нарадоваться не могла. Говорила, что вот-вот к ней молодость вторая нагрянет. Лисмор беззлобно по этому поводу подшучивал, но в его глазах Дориана видела подозрительный блеск, будто слезинка навернулась.